Квартирник

Опять по телевизору балет…
Всё повторится, может быть, когда-то,
и мы, плоды любви шестидесятых,
поставим водку с хлебом, на столе.
Лимоном в чае плавает луна,
там, за стеклом, ещё не слишком поздно,
но битых пикселей засвеченные звёзды -
на мониторе чёрного окна.
Мы - за столом.  На птичьем языке,
друг друга понимаем с полуслова:
стихи - для свиста взятая основа,
да небо на бетонном потолке,
где  вместо солнца - старенький патрон,
с неяркой лампочкой, под конусом газеты
«Известия» - из жизни иноземной,
утопленник  в течении времён.
Квартирников потерянный регтайм,
дым папиросный, аромат карболки,
и запах строк, неуловимо тонкий,
и междустрочье запредельных тайн.
Ещё напишет праведник-поэт,
что прошлое так часто вспоминаем мы,
не потому ли, что туманно ожидание,
и не известно, скоро ли рассвет.
«За жизнь» – психоделический свистёж,
гонимый ветром коммунальной кухни,
а запах рыбы, трижды хоть протухни,
под наши споры, чудо, как хорош!
Подцепим  вилкой рёбра путассу,
глотнём полста, чтоб не засохло горло,
и в осени, как закусон прогорклой,
своим стихам устроим самосуд.
Поженим дважды, неиндийский чай –
заварка Родины чуть горше и темнее,
и пусть не так здесь много разных мнений,
замолкнем, что-то ляпнув, невзначай.
Сложив в коробки, на балкон выносим,
листков упавших не звучавший звон.
На кухню к нам заглядывает осень,
сквозь пустотой заваленный балкон.