Каша - маслом

                Из рассказов мамы

   Мои родственники по маме, семья поляков Ставжинских, прибыла в Россию случайным воинским эшелоном в начале тридцатых годов, после раскулачивания бывших хозяев. Упрашивать военных пустить семейство в вагон подослали мою будущую бабушку, Констанцию. Она неплохо говорила по-русски и, кроме того, была красива. Прежде она работала в панской усадьбе помощницей, и добродушные хозяева позволяли любознательной девушке наравне со своими отпрысками слушать уроки истории, иностранных языков, литературы, рукоделия.

   Военные пожалели измученных дорогой и неопределённостью людей и пустили в вагон. Так, волей судьбы, Ставжинские, выйдя из поезда на станции Зверево, дошли до первого же хутора, ставшего впоследствии и моей малой Родиной.

    Непривычное для русского языка и слуха имя Констанция быстро перекроили на Костюшу, а Мария-Магдалина, моя будущая прабабушка, стала бабушкой Машей. Именно о ней пойдёт речь в моём рассказе. Она, в отличие от дочери, русского языка не знала. Помогать по хозяйству можно было и молча, а уж самые необходимые слова она кое-как освоила.

   Позже Костюша вышла замуж и родила бабушке пятерых внуков. Старенькая бабушка казалась им особенной, даже чудной, и быстро стала мишенью для проделок подросшим внукам. Особенно старался маленький Витька. Родился он слабеньким, правый глаз его косил, отчего казалось, что он хитрит даже тогда, когда на самом деле и не думал этого делать.

   Бабушка Маша была очень набожной католичкой, и почти не расставалась с Библией. После смерти мужа каждое воскресение и все религиозные праздники она проводила на его могиле, вслух перечитывая любимую книгу. Иногда внуки, две девочки и трое мальчишек, слушали, раскрыв рты, её непонятные речи, и оттого бабушка в их глазах становилась ещё более чудной и непонятной.

    Когда мальчишки подросли, Витька стал то и дело покуривать, и однажды на спор вырвал страницу из Библии, на самокрутку. Вопреки ожиданиям, наказания он избежал, бабушка только немного поплакала, а потом сама же долго жалела Витьку, поглаживая его непутёвую голову. Тот недолго каялся, и уже скоро в его предприимчивом мозгу созрел новый план.

Бабушка Маша непременно соблюдала все посты. Так и в этот раз.

Наутро насыпала в свой маленький ковшик немного крупы, чуть посолила, залила кипятком и, оставив на самом краю печки томиться, ушла во двор.

    Витька подмигнул своим хитрым глазом остальным, и направился к сундуку. Там, в самом углу, стояла банка с маслом, которое собирали несколько дней и скоро обязаны были сдать в колхоз.

    Витька взял ложку, немного посомневался, потом, увидев, с каким ужасом наблюдает за ним остальная ребятня, решительно зачерпнул побольше, и торопливо понёс к печке. Масло стекало с ложки, и Витька подставил ладошку.

    Скомандовал самому малому, Петьке, открыть крышку ковша и плюхнул туда масло. Помешал. Масло поднялось кверху жёлтыми пахучими лужами, и Витька запаниковал. Облизывая масляную ладонь, он уже представлял, как его отругает мать, и снова будет плакать бабушка. Но было поздно. Каша уже начинала густеть, и по мере того, как масло исчезало с поверхности каши, Витька снова обретал уверенность и залихватское настроение.

    Бабушка пришла домой, отставила кашу на самый краешек, и снова ушла. Витька занервничал. Его одновременно раздирали страх и любопытство. Сколько раз мама рассказывала о грешниках, которые непременно попадали в ад и жарились там на огромных сковородках. Если честно, не очень то ему верилось в эти сказки, ну а вдруг? Что будет с бабой Машей, если она съест грешную кашу? Витьке то было смешно, то вдруг волосы вставали дыбом и начинали шевелиться на голове от ужаса. Он уже был готов будто нечаянно опрокинуть кашу на пол, но опоздал.

   Бабушка уже села за стол, поставила перед собой ковшик. Неслышно прочитала молитву одними губами, перекрестилась, и поднесла ко рту первую ложку. Витька громко сглотнул слюну от напряжения. Он так внимательно смотрел бабушке в рот, что незаметно для себя широко раскрыл свой, и голову повернул набок, чтобы лучше видеть здоровым глазом и ничего не пропустить.

   Но ничего особенного не происходило. Бабушка Маша спокойно ела кашу, даже казалось, что с особенным удовольствием. Она причмокивала, закатывала глаза, искоса посматривая на внуков. В конце трапезы, подобрав последние крупинки, она смачно облизала ложку, ещё раз перекрестилась. Потом неспешно помыла свою посуду, выплеснула воду, тщательно вытерла тряпочкой ковшик, и села в углу с Библией в руках.

     Витькиного терпения хватило ненадолго. Он подошёл к бабушке, и, отчаянно кося больше прежнего, произнёс:

- Бабушка, а каша вкусная была?

- Вкусная! – спокойно отвечала та.

Помолчав немного, Витька выдавил из себя:

- Бабушка, а у тебя пост?

- Да, Витюша! – она внимательно посмотрела на внука, закрыв книгу.

- Ну всё, бабушка, - доложил Витька, - ты теперь грешница!

- Чтои-то? – как всегда, чудно отвечала она.

-А я, бабушка, тебе в кашу масло положил! – чуть помолчав, на всякий случай добавил: - Нечаянно!

- А я причём? – недоумевала бабушка. – Это ты, внучек, грешник!

  У Витьки округлились глаза и лицо начало как-то странно вытягиваться в длину. Голову повело вбок, словно он пытался увидеть что-то у себя за плечами.

- А с чего я-то? – искренне не понял Витька.

- Ну а как же? – плохо выговаривая слова, рассуждала баба Маша. Я кашу варила без масла, я перед Богом ни в чём не виновата. – А вот ты, Витюша, и масло положил, и ещё обманул меня, промолчал, позволил съесть. А я что? Я ведь не знала, что в ней масло! А вкусно было…- баба Маша закатила глаза и как-то хитренько улыбнулась.

  Бабушкин русский язык уже не казался смешным. В этот раз Витька отчего-то понимал каждое её слово.

   Витька был в ужасе. Он совершенно забыл о том, что ещё пять минут назад не верил ни в Бога, ни в чёрта. В голове его уже рисовались страшные картины ада и слышались собственные истошные крики. На героя он уже точно похож не был. Страх появлялся очень медленно, откуда-то из-под коленок, и постепенно поднимался к груди. Стало трудно дышать. Губы дрожали, глаза наполнялись предательскими слезами, и мелкая дрожь напала на его худенькое тело. Какое-то время мятежная Витькина натура ещё сопротивлялась детскому страху, но очень недолго. Он бросился к бабушке в колени, обхватил их мёртвой хваткой и зашёлся бы рёвом, но не смог вдохнуть в себя воздух и начал задыхаться. Бабушка испугалась ещё больше, обняла Витьку, начала быстро-быстро что-то говорить по-польски, от растерянности совсем забыв о том, что её никто не понимает.

   Её речь была сбивчивой и взволнованной, но такой мягкой, красивой, а руки обнимали так ласково, что Витька понял одно, - бабушка ему поможет. Она будет долго-долго молиться за него, а он за это пообещает больше никогда не курить, и вообще будет очень послушным, и Библию не тронет никогда, ну разве только если бабушка попросит.

   Наконец Витька смог глубоко вдохнуть, потом расплакался в голос, а дальше уже просто всхлипывал, весь мокрый и красный от слёз. Он глубоко дышал, видимо, переживая, что воздух снова куда-то пропадёт.

  Бабушка, покачиваясь, тихонько гладила его вихры и продолжала что-то бормотать. Витька снова ничего не понимал, но знал точно, что бабушка Маша молится за него, а сам Витька мысленно, с трудом подбирая слова, обещал боженьке ни завтра, ни вообще когда-нибудь не есть масла.


Рецензии
Наташа, растрогала до слёз своей кашей! И заметки домохозяйки читаю с удовольствием. Я перед пенсией больше десяти лет была соц.работником.А подопечные были и православные, и католики. С некоторыми общаюсь до сих пор. Разницы в вере особой нет, просто католики более "щиро" соблюдают посты и чаще посещают костел. Много интересного я узнала от своих старушек.

Светлана Прокопик Сухова   02.12.2019 10:29     Заявить о нарушении
Пытаюсь записывать мамины рассказы, жаль, что так поздно начала. Мама уже старенькая, но рассказчик - прекрасный!

Наталья Беляева-Никитина   02.12.2019 16:47   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.