Остап Осадчий

От автора.
Представляю читателю свой роман "Остап Осадчий".
Мой герой Остап Осадчий родился в конце девятнадцатого века и, как известный американский герой Форест Гамм, стал участником всех ужасных событий начала и середины двадцатого века. Непреодолимая любовь к жизни помогла моему герою выжить даже в тех ситуациях, в которых казалось, что выжить совершенно невозможно.




Остап Осадчий

Глава 1
Первая Империалистическая…

Остап родился в конце девятнадцатого века, в 1895 году, и на его судьбу выпали все испытания начала двадцатого. Он был младшим сыном у зажиточного крестьянина Никиты Осадчего, судьба которого была не менее трагична, чем у его младшего сына.  Но Остап не был последним ребенком в семье своего отца, за ним следовала Любушка-голубушка, как все называли последыша и крепко любили. Столько любви, не получал из детей Никиты Андреевича никто. На то Любушка была последней в семье. Но для Остапа судьба его отца оставалась тайной, раскрыть которую его отец Никита строжайше запретил своей жене и всем, кто знал об этом хоть малость.

С пеленок Никита остался круглым сиротою, поэтому приказчик Андрей Осадчий упросил барина и усыновил Никиту.  Он обучил его грамоте, но привить ему любовь к работе приказчика барина не смог. Никита с удовольствием и упорно трудился на земле. Поэтому, получив от барина десять гектаров земли, Никита стал трудиться на ней, женился и родил одного за другим десятерых детей. Остап стал главным помощником отца на земле.

Остап любил землю. От отца он перенял также любовь к крестьянскому труду. Он уже просил отца заслать сватов к одной девице, отец, которой тоже был крепким крестьянином, но этому плану помешала война. Остап попал на поля сражений в Первую Империалистическую войну.

Свободолюбивый нрав, который он перенял от своих прародителей, наделал в армии ему множество бед.

Первая беда случилась из нерадивости прапорщика Лисовского, поляка по национальности, который ненавидел простых русских людей. За любую провинность он ставил солдата на бруствер под пули немецких солдат, окопы которых находились в полутора километрах от окопов русской армии.

У Лисовского пропал серебряный  портсигар. Последним из солдат, которого он, нехотя, угощал папиросой, чтобы как-то примазаться к солдатам, был Осадчий. На него и пало подозрение. Лисовский утверждал, что портсигар он дал в руки Осадчему, потом его срочно вызвали в штаб, и он забыл забрать его обратно.

Осадчий отрицал все обвинения, и даже схватил прапорщика за грудки, насколько было ему обидно напрасное обвинение. Лисовский выхватил пистолет и хотел застрелить солдата, но офицеры, свидетели перебранки, не допустили этого. Обыскали все вещи Осадчего, но портсигара так и не нашли.

- Эта сволочь перепрятала его, - негодовал Лисовский.

Командир роты приказал Лисовскому самому назначить наказание для Осадчего. Итак, Осадчий стоял на бруствере. Ему предстояло отстоять там весь световой день.

Он стоял во весь рост и был прекрасной мишенью для немецких солдат, которые столпились напротив того окопа, где стоял Осадчий. У них шло соревнование в меткости стрельбы. Они стреляли по прекрасной мишени. Осадчему повезло. Винтовки образцов Первой Мировой не имели убойной силы на расстоянии полтора  километров, поэтому пули, летящие в Осадчего, если и достигали его, то ложились у ног. Зрение у него было прекрасным, но видеть, как немецкие солдаты метятся в него, сменяя друг друга, и как пули ударяются о землю бруствера у его ног, было ужасной пыткой. С каждым выстрелом Осадчий мысленно умирал, а за день таких переживаний было не меньше тысячи.

Под вечер немецкие солдаты устали стрелять в Осадчего, понимая, что их пули не достигают цели. На следующий день портсигар Лисовского нашелся, и командир роты приказал прапорщику как-то загладить свою вину перед Осадчим. Лисовский вынужден был подарить Осадчему этот злосчастный портсигар.

- Ты, солдат, не держи на меня зла. Мы все устали от окопной войны, нервы ни к черту, - стал принужденно извиняться Лисовский.

- Благодарствую, Ваше благородие, за портсигар, - только и мог ответить Осадчий, затаив в душе ненависть к царским офицерам.

Когда среди солдат началась революционная смута и царских офицеров стали постреливать, то Осадчий самолично застрелил Лисовского из винтовки. Тот удирал, отстреливаясь из пистолета, но Осадчий упорно, как клещ, преследовал прапорщика. Упав от усталости погони в лужу, а на дворе стоял ноябрь, и вода в луже уже покрылась тонким слоем льда, Лисовский проломил лед и оказался наполовину погруженным в грязную жижу. Он представлял собой жалкое зрелище и Осадчий стремился поскорее покончить с ним, чтобы избавиться от неприятного вида.  Лисовский стал просить о пощаде:

- Рядовой Осадчий, ты не можешь застрелить меня. Я единственный наследник  большого польского поместья в Гданьске. Хочешь, я подарю тебе хутор со всем хозяйством и пятью гектарами земли?

- Нет, Ваше благородие. То, что я пережил, стоя на бруствере, нельзя компенсировать ни каким богатством. Я тысячу раз пережил, летящую в меня смерть. А Вы, Ваше благородие, не можете – и одной. Получайте пулю в свой благородный лоб, Ваше благородие, - зло ответил Осадчий и выстрелил в упор Лисовскому в лоб. Убитый прапорщик с головой утонул в глубокой луже.

«Собаке, собачья смерть», - подумал Осадчий и трижды плюнул в лужу.

Состоялось офицерское собрание, на котором было решено приговорить рядового Осадчего Остапа Никитовича к расстрелу. Но большевицкий переворот в Петрограде смешал им все карты. Остап решил дезертировать и вернуться на родину.

Глава 2
Первая стычка с красными

Осадчий не поддался на агитацию большевиков. Он, как истинный крестьянин, устал от бессмысленной войны и скорее стремился попасть домой. Поезда, захваченные, дезертировавшими с фронта, солдатами, мчали их в родные места. А дома Осадчего  ожидала новая беда.

Не успел Осадчий отоспаться от тяжелой военной службы в своем родном доме, как  туда прибыл рабочий отряд продразверстки.

Старшим среди десятерых рабочих, тоже бывших солдат империалистической, был троцкист Петраков, дальний родственник известного большевика, в кожаной куртке. Петраков считал большевиков слишком мягкотелыми, поэтому резкая позиция Л.Д. Троцкого ему нравилась. Троцкий призывал не церемониться с мироедами и богатыми крестьянами, а расстреливать на месте за саботаж и срыв политики продразверстки.

Они прибыли из Запорожья, налегке. Подводы и лошадей продотряд реквизировал здесь же на месте у зажиточных крестьян. Политика Петракова была проста. Пока крестьяне не успели отсеяться, конфисковать все посевное зерно. А его по подсчетам Петракова было немало. То, что потом земля будет пустовать без посевов, Петракова мало волновало. Всех, кто окажет сопротивление или не отдаст зерно добровольно, он решил расстрелять на месте.

Страшные погромы пошли по селу. Хозяев богатых дворов Петраков расстреливал лично. Рабочие, которые были в продотряде, наотрез отказались выполнять приказ троцкиста Петракова и стрелять в трудовое крестьянство.

Дошла очередь и до двора Осадчих. Хитрые крестьяне спрятали зерно в схроне. Но эта хитрость обошлась Никите Осадчему очень дорого. Не обнаружив зерна, Петраков вывел Никиту во двор и прочитал решение своего революционного суда:
- Именем революции, трудового крестьянства и рабочего класса Осадчий Никита Андреевич приговаривается к расстрелу на месте без суда и следствия.

Никита Осадчий не ожидал такого крутого поворота событий. Он уже готов был показать свой схрон с зерном, но ему Петраков не дал сказать ни слова, он выпустил в него семь пуль из револьвера.

Никита, человек крупного телосложения, закаленный под палящим солнцем и ветром, имел богатырское здоровье. Пули Петракова не могли так быстро сломить его. До последнего патрона он стоял на ногах и стал двигаться в сторону, стрелявшего в него, Петракова. Тот, испугавшись мести крестьянина, бешено нажимал на спусковой крючок револьвера, пока не кончились патроны.

Никита в последний раз бросил взгляд на небо, на родную землю, обильно политую его потом, и рухнул, как гигант, даже земля возле дома задрожала.

Остапа в это время не было дома. Он был у своего однополчанина, который тоже дезертировал с фронта. Мать Осадчего отправила к нему свою шестнадцатилетнюю дочку Любашу, предупредить, чтобы он домой не приходил, так как мог бы попасть под револьвер изверга троцкиста Петракова.

Зерно Осадчих  под угрозой расстрела всей семьи было отдано продотряду.
Петраков расстрелял десять хозяев крепких крестьянских дворов. Нагрузив доверху десять конфискованных подвод мешками с зерном, продотряд двинулся в сторону Васильевского уезда.

Возле хутора Шевченковский Остап Осадчий с пятью лихими солдатами-дезертирами нагнал продотряд. Первым делом он налетел на лошади на Петракова, пригнул на него и скрутил, отобрав револьвер. Рабочие продотряда под дулами винтовок побросали свое оружие и молча, ждали продолжения сцены, как в театре. Почему они не сопротивлялись? Они не были  согласны с жестокостью Петракова, поэтому совершенно не защищали его, хотя имели численное превосходство.

- Становись, гад, - приказал Остап Петракову. – Именем трудового крестьянства за самосуд и расстрел десяти ни в чем неповинных крестьян села Скельки я объявляю тебе приговор – расстрел, - на полном серьезе и торжественно произнес Остап Осадчий.

Его пятеро верных друзей вскинули винтовки:
- Товсь! – прокричал Остап.
- Постойте! У меня есть царские червонцы. Я вам их отдам, если вы мне гарантируете жизнь, - захныкал Петраков и упал на колени.
Слезы ручьем катились из его глаз. Убийца крестьян никак не ожидал, что сам получит ту же участь, которую он уготовил другим.
- Откуда у тебя, сволочь, царские червонцы? – удивился Остап.
- Это мне революционное правительство выдало, чтобы я на них купил у крестьян зерно, - рыдал навзрыд, ползающий у ног Осадчего, Петраков.
- Почему же ты не отдал эти деньги крестьянам, а расстрелял их? – строго спросил Осадчий.
- Я их хотел приберечь на случай, если революция провалиться и придется удирать из России за рубеж, - сквозь слезы хныкал Петраков.
- Какая же ты мразь? Приговор остается в силе. Привяжите его к дереву. Мы же не можем стрелять в него, ползающего на коленях, - приказал Осадчий.

Удивленные рабочие стояли в оцепенении, не говоря ни слова. Они были сломлены наповал наглостью и жестокость троцкиста Петракова.

Петракова привязали к дереву, и из пяти винтовок он был расстрелян в упор.
Один из рабочих, примерно лет пятидесяти, которого все уважительно называли Николаем Ивановичем, подошел к Осадчему и сказал:
- Мы не враги трудовому крестьянству и наша революционная власть тоже не против вас. Просто в наших рядах попадается такая сволочь. Забирайте царские червонцы и на эти деньги отпустите нам зерно. Мы везем его в детские дома, и семьям рабочих сталелитейных заводов. Дети и рабочие пухнут от голода.
- Да, ты прав, старик, - ответил Осадчий.

Они с рабочим пересчитали деньги и шесть подвод с зерном были отряжены в Васильевку. Оружие было возвращено продотряду. Петракова зарыли в землю, как собаку.

«Собаке, собачья смерть, - уже второй  раз повторил про себя эти слова Осадчий. - Негодяи встречаются по обе стороны баррикад».

Вернувшись в село, Остап вернул десяти дворам посевное зерно и на прокорм, а также раздал золотые червонцы в уплату за отданное рабочим зерно. Его верные друзья-фронтовики помогли похоронить убитых Петраковым глав крепких крестьянских хозяйств.

Напившись самогона, Остап говорил своему другу детства и фронтовому товарищу Илье:
- Ненавижу большевистскую власть и большевистский переворот. Они породили таких негодяев, как этот Петраков, пусть его черти на горячей сковородке изжарят. Нам нужно уходить из села. Могут нагрянуть красные, которые будут искать убийц Петракова.

Илья тоже переживал, ему не хотелось уходить из родного села, но нужно было удирать от кары большевиков. Он вспомнил, что когда ехал с дезертирами с фронта то кто-то говорил, что в Гуляйполе орудует банда батьки Махно, который был до революции учителем, а теперь бьет и белых и красных.

- Айда к батьке Махно! – предложил Илья.
- А что? Это идея! – воспрянул духом Остап.

Утром Остапа разбудила мать. После горилки страшно хотелось спать, а во рту было невыносимо противно, как будто кошки нагадили.

«Все даю себе слово эту гадость больше в рот не брать», - подумал Остап.
Мать, зная тяжелое состояние сына, поднесла ему трехлитровую банку с огуречным рассолом. Кое-как уняв горящие внутри угли, Остап очумело смотрел на мать:
- Ма! Что приключилось? Почему ты меня разбудила? Я бы еще поспал бы до обеда.
- Сынок, в село прибыли красные каратели. Они уже арестовали троих из тех, кто убил Петракова. Илья прискакал на коне. Говорит нужно немедленно уходить. Он тебя во дворе дожидается.

Остап быстро оделся, плеснул себе в лицо ковшик холодной воды и выскочил на крыльцо. Там уже со снаряженной лошадью для Остапа стоял Илья, держа свою и лошадь друга под уздцы. Остап молодцевато вскочил на лошадь, поцеловать мать на прощанье, которая сунула ему узелок с продуктами, и они с Ильей выскочили на дорогу.

Сделали они это не совсем вовремя. К их двору уже подъезжали четверо красногвардейцев. Остап пришпорил лошадь и двое беглецов пошли галопом. Лошади красноармейцев были менее шустрые, поэтому два друга оторвались от них. В след они услышали  выстрелы. Пули свистели слева и справа и над их головами, но ни одна не достигла цели.
На большаке красноармейцы отстали, так как бессмысленно было их дальше преследовать.

Доехав до Васильевки, Илья сказал:
- Я попробую добраться до Гуляйполя, посмотрю, как командует батька Махно. Говорят, он дает возможность своим бойцам грабить. Награблю и домой вернусь, заживу, как богатей.
- Нет, брат, я поеду в Поповку, там мой дед Андрей управляющим у помещика служит, расскажу ему, что его сына Никиту Петраков расстрелял.

Так закадычные друзья детства разъехались по разным дорогам. А в это время в селе Скельки красные согнали всех сельчан на площадь. Там уже, избитые до неузнаваемости, стояли лихие друзья Остапа, с которыми он совершил правый суд над убийцей своего отца.

Красный комиссар в кожаной куртке большевик Михайлов, который доводился, уже известному нам Николаю Ивановичу, зятем, сказал речь:
- Я наслышан, что натворил Петраков. Он дискредитировал Советскую Власть. Мы давали ему золотые червонцы, чтобы рассчитаться с вами за зерно, а он присвоил их себе и превысил возложенную на него власть – расстрелял отцов десяти семейств. За это я прошу у вас прощения, дорогие селяне. Но никто не давал вам право чинить самосуд. Ваши хлопцы, которые расстреляли Петракова, тоже будут расстреляны за учиненную ими расправу. А сбежавшие Остап Осадчий и Илья Острогляд заочно приговариваются к смертной казни. Если кто увидит их в селе, то обязан немедленно доложить в сельсовет, чтобы они понесли заслуженное наказание.

Затем он повернулся к строю красноармейцев и приказал:
-Товсь! Пли!
Прогремели выстрелы и трое молодых лихих ребят пали на свою родную землю. Они не просили пощады. Они знали, что совершили правое дело, отомстили за своих отцов. Гражданская война, которую развязали большевики, стала набирать обороты и собирать свою бессмысленную кровавую жатву.

Глава 3
Встреча с дедом

Остап прискакал в Поповку  к вечеру и  нашел  дом приказчика Осадчего Андрея. Дом был старым, построенным еще отцом приказчика, но богатым и добротным. Такие дома, чтобы подчеркнуть их отличие от более бедных домов, в народе называли «пятистенок». Приусадебный участок был весь засажен яблонями, грушами, черешней и вишней. Приказчик не любил копаться в земле, а вот ухаживать за садом просто обожал. В его жизни в молодости была страстная, но несчастная любовь, поэтому он не женился вовсе. Никиту он усыновил, пользуясь добрым расположением барина к себе. Но Никита не оправдал его надежды. Никита любил землю и трудился на ней, поэтому его приемный отец отправил своего сына в село Скельки, подальше от себя.

Детей Никиты он никогда не видел, поэтому приезд внука воспринял настороженно.
Остапу открыл дверь забора пожилой человек лет семидесяти, а то и более, на глаз  было трудно определить. Седина покрыла его голову обильно, чередуясь с черными пятнами, и от этого его волосы походили на черно-белый ковер на голове.
- Вы к кому, молодой человек? – недоверчиво спросил приказчик.
- Ну, здравствуй, дед! Наконец-то я тебя увидел! – сказал с дороги Остап, заводя лошадь во двор.

Остап схватил деда в охапку, хотя тот немного от него отстранился. Андрей Осадчий жил отшельником, поэтому от бурного выражения чувств он напрочь отвык.
- Ты что? Младший сын Никиты Андреевича? – осторожно спросил старик.
- Да, дед. Никогда тебя не видел, но всю жизнь мечтал об этом. А теперь вот, нужда заставила. Да, ты не дичись. Я ж тебе не чужой? – весело балагурил Остап, глядя на оторопелого деда.

Пройдя в дом, Остап заметил, что обстановка была очень дорогой. А объяснялось все просто. Когда барину Попову надоедала мебель, он покупал новую, а старую отдавал своему верному приказчику. Дед Остапа занимал большую комнату и кухню. Остальные комнаты, а их было пять, он отдал своему барину, сделав отдельный вход со стороны сада, чтобы не беспокоить бывшего барина. Это временное прибежище для него бывший приказчик предоставил после того, как крестьяне села Поповка сразу же после революции разгромили барскую усадьбу.

- Говори потише, мой бывший барин Попов живет за стенкой, - предупредил дед, приложив указательный палец к губам.
- Ты знаешь, дед, я от их благородий во как натерпелся в армии! - сказал Остап и провел рукой по горлу.
- Наш барин человек хороший. Он твоему отцу  дал  десять гектаров земли. Конечно, за мои заслуги перед ним. Я редко его о чем-то для себя просил, - примирительно сказал дед.
– Ну, рассказывай, как там мой Никитушка поживает.
- Дед, выпить есть чего-нибудь? – спросил Остап, чувствуя, что стресс, пережитый от последних событий и потери любимого отца,  невольно нагоняют на его глаза слезы.

Ему хотелось напиться и поплакаться кому-то в жилетку. А тут был его родной дед, кровь от крови и плоть от плоти.
Дед достал бутылку первача, самогона, который выгоняют в самом начале процесса перегонки браги и который был самым высоким по крепости до семидесяти градусов,  и что-то из закуски. Обязательно под самогонку на Украине ели сало с цибулей,  репчатым луком, головкой чеснока и солеными огурцами. Все это аппетитно стояло на столе и вызвало во рту Остапа прилив слюны.

- Наливай, дед, по полному стакану, потому что пить будем всего два раза, - горестно сказал Остап.
- Что так? Два раза пьют только за покойников, - недоуменно спросил дед.
- Так оно и есть. Нет больше твоего сына и моего отца, - ответил Остап, хватанул стакан самогона и заплакал.

Ему вспомнилось, как перед посевом отец всегда заставлял Остапа окропить землю своим семенем.
- Па! Зачем, это нужно? – каждый раз спрашивал Остап.
- А чтобы земля тебе рожала. Чтобы забеременела от твоего семени и родила тебе богатый урожай, - серьезно отвечал отец.
Остапу казалось это язычеством, дикостью, страшными предрассудками. Но поработав на земле и почувствовав ее душу, ее тепло и щедрую богатую натуру, он стал относиться к ней, как к женщине. И каждый раз земля беременела от семени Остапа и рожала ему…

Вспоминая это, Остап плакал. Как он ненавидел Советскую Власть, погубившую его отца? Как он ненавидел царский режим с его благородиями? Он не хотел идти воевать ни за красных, ни за белых. Не было места трудовому крестьянину на его Родине.
Все это выплеснул Остап своему деду.

- Внучек, ты правильно делаешь, что ненавидишь большевиков. Это бесы. Еще Достоевский описал их, как явление. Это исчадие ада. Зря император Николай Второй не истреблял их, как бешеных тараканов, проявлял к ним лояльность, ссылал их в ссылки. А нужно было уничтожать физически. Внучек, ты еще увидишь, как большевики утопят Россию в крови. Тебя отец научил читать? – спросил дед.
- Да, дед. Я окончил четыре класса церковно-приходской школы. А что? – спросил Остап.
- Возьми! Прочитай великого классика, - сказал дед и протянул Остапу роман Достоевского «Бесы». Прочитаешь, а потом поговорим с тобой, что дальше тебе делать? – по-деловому предложил дед.
- Еще один вопрос меня мучает, дед? Расскажи мне, кто была моя настоящая бабушка. Отец никогда не говорил мне о ней, и этот вопрос всегда был у нас под запретом. А я спать не могу. Видится она мне во сне. Приходит вся в прозрачном и белом, как кристально чистая душа. Молодая, сильная, озорная и красоты необыкновенной. И все меня во сне по головке гладит, - задал свой самый главный вопрос в жизни Остап.
- Не буду я тебе ничего рассказывать. Я и сам ее не раз видел во сне. Она пришла ко мне точно такая же, как ты описал и говорит: «Ты грамотный, хорошо излагать свои мысли можешь. Напиши обо мне рассказ». Вот я и написал его. Для чего и для кого, не знаю? А вот теперь, я понял, для кого она просила. Для тебя, внучек, - сказал дед и стал искать что-то на нижней полке шкафа.
- А! Вот! Нашел, -  сказал дед и протянул Остапу рукопись. – У меня почерк красивый, тебе легко будет прочитать. А теперь давай ложиться спать. Ты у меня недельку поживи, почитай пока книжки. Тебе полезно будет, а там посмотрим, - сказал дед и пошел устраивать ночлег для внука.

Глава 4
Дуняша

Утром Остап встал вместе с дедом и  позавтракал. Он рассказал деду все, что произошло с ним за его короткую жизнь, и дед посоветовал ему пока не выходить со двора.
- Почитай! Может быть, твои мозги на место встанут. А пока там неразбериха, - сказал дед и вышел по делам.
Прежде всего, Остапу не терпелось узнать тайну, которую так тщательно скрывал от него его отец. Он взял рукопись деда, сел за стол перед окошком и принялся читать.

Дуняша весело бежала по нескошенному лугу. Утренняя роса приятно холодила ее ноги. Сарафан снизу был весь мокрый, но Дуняша этого не замечала. Нежные утренние солнечные лучи приятно пригревали. На душе было легко и радостно. Добежав до опушки леса, Дуняша присела, подперла левой рукой щеку, как это делают бабы, и запела: «Ой, ты рожь высокая…»
Ее голосок  плавно плыл по степной равнине, не встречая препятствий. Отголоски песни достигли деревни.
 
«Это Дуняша поет», - заключил Андрейка. Он сутра вычистил хлев и задал корма скотине. Бросив все, он побежал через луг, к тому месту, где пела Дуняша.
Это было их условленное место. Андрейка захватил с собой книгу Мильтона «Потерянный и возвращенный рай». Каждый день они вместе читали эту книгу.
    
Грамоте Андрейку научил его отец. Он работал управляющим в помещичьей усадьбе. Андрейке отец пророчил «хлебное» место у барина. Учил его грамоте, счету.
    
Андрейка в свою очередь стал учителем для Дуняши. Вначале он учил ее «понарошку». А потом они так увлеклись уроками, что стали читать книжки. Дуняша сама читала, а Андрейка поражался ее успехам.
    
Прибежав на зов Дуняши, Андрейка бросился к ней, и они стали, играючи, бороться в сырой от росы траве. Андрейка всегда при встрече «вырывал» у Дуняши поцелуй. Ему шел 18-й год, а Дуняше 16-й. Она не позволяла ему «баловать». «Женись, а потом хоть ложкой хлебай», так учила Дуняшу мать.
 
Она с мамой работала на барском дворе вязальщицами. Дуняша с десяти лет пристрастилась к этому делу и к 15 годам стала мастерицей. Она сама придумывала узоры. Во всей округе не было таких красивых кружев, как у барыни, благодаря мастерству Дуняши.
 
А какой она была певуньей! Ни один хоровод и ни одно гуляние молодых крепостных не обходилось без Дуняши.
Все молодые парни заглядывались на сильную статную Дуняшу. Но ее сердце билось только для одного, ее учителя Андрейки.

Вот и теперь. Заигравшись на траве и откинув своего ухажера, Дуняша весело смеялась. Андрейка все-таки урвал крепкий поцелуй в губы.
- Ну, хватит. Женишься, тогда целуй вволю. Книжку принес? - притворно нахмурила брови Дуняша.
   
- Да, давай читать! - ответил Андрейка.
   
У них был только один час, чтобы продолжить чтение. Дуняше нужно было бежать в людскую. Ее ждала любимая работа.
   
Она взяла книгу. Перед ней открывалась трагедия первых людей, созданных Богом. Их обманул и соблазнил сатана. Дуняша трепетала от страха и плакала, когда на первых людей пролился гнев Божий.
 
- Вот так и теперь сатана уводит людей от Бога. Я никогда не поддамся его искушению. Он меня не победит! - уверенно воскликнула Дуняша. - Ну, ладно. Мне пора.
 
Она быстро вскочила, чмокнула в щеку Андрейку и помчалась через луг к барскому дому.
   
Прошел год. Барыня слегла. Ни один доктор не смог ей помочь. Хотя собирался целый консилиум докторов.
Заключение было одно: «Возрастное».
   
Барыня любила Дуняшу за ее мастерство, за легкий веселый нрав, за ее задушевный голос и пение. Дуняша нигде не училась, но пела правильно. У нее был природный слух.

Когда же барыня узнала, что Дуняша умеет читать, то она перевела ее из людской в барский дом по уходу за ней.
   
Дуняша подолгу была с барыней. Читала ей дамские романы. Они обе плакали, переживая за любовные страсти главных героев романов.
   
Иногда барыня просила Дуняшу петь народные песни.  Дуняша открывала окно в сад, садилась на подоконник, подпирала щеку левой рукой. «Ой!», грустно вздыхала Дуняша и начинала петь.
   
В это время все работы по дому прекращались. Крепостные на мгновенье замирали и заслушивались льющимися звуками. Слезы умиления выступали на глазах людей. Им хотелось в эти минуты любить свою землю, на которой они так тяжко трудились. Их доля не казалась им такой унылой. Талант Дуняши трогал сердца людей.
   
Поздно вечером, когда барыня засыпала тревожным сном тяжелобольного человека, Дуняша бежала в сад. Там ждал ее Андрейка. Они подолгу «миловались» друг другом и поцелуй следовал за поцелуем. Дуняша вся трепетала от счастья, а Андрейка настаивал:
 - Кинься в ножки барыне. Попроси позволения тебе выйти замуж за меня. Заведем семью, детушек….А?
 
Андрейка к тому времени стал приказчиком в барском доме.  Он ведал хозяйством,  распределял работы и закупал все необходимые товары.
- Голубчик, мой любимый! Сейчас не время. Барыня очень хворает. А барин запил. Не равен час помрет. Сынок ейный, молодой барин из Петербургу не едет. Барыня боится, что помрет, не равен час, не дождавшись своего сыночка, Ивана Васильевича.

Наутро барыне стало совсем худо. Она вызвала приказчика Андрейку, чтобы он срочно отправлялся в Петербург и без молодого барина не возвращался. В тот же день Андрейка отправился на телеге в город, а оттуда на почтовых лошадях в Санкт-Петербург.

Путь был не близкий. Прошло две недели, пока молодой барин не приехал. Он застал свою мать на смертном одре.
   
Увидев сына, барыня залилась слезами.
- Сыночек, я так ждала тебя! Как ты? Как исхудал! Какие заботы тебя тревожат? - не унималась обрадованная барыня.
 
Ивану Васильевичу было ужасно досадно, что его мамаша вызвала его из Петербурга не вовремя. Их гусарский полк стоял в Гатчине на отдыхе. Гусары радовались передышке в службе, играли в карты, бегали за барышнями, развратничали с девицами легкого поведения.

Поручик Иван Васильевич был оторван от общего разгульного веселья, поэтому в душе он проклинал все на свете. За время поездки он выпил ящик шампанского. В голове его мутилось, и он не мог прийти в себя с похмелья.

«Вот угораздило маменьку заболеть. Да, и папенька весь расквасился с горя, не просыхает», - думал тяжелую думу  Иван Васильевич.

- Успокойтесь, маменька! У меня все в порядке. Как вы себя чувствуете? Видите, я все бросил и примчался. Простите, маменька, что по вашему письму не приехал, а только с нарочным. Сами понимаете, служба-с, - еле выдавил из себя хмельной Иван Васильевич. Он прикрыл рот правой рукой, чтобы не икнуть.

Дуняша во время разговора выпорхнула из спальни. Ей было досадно за старого и молодого барина, что они оба невоздержанны в вине.
   
За всем хозяйством следила барыня. Старый барин занимался охотой, а в свободное время прикладывался к рюмочке. Молодой барин служил в гусарском полку и мало интересовался хозяйством. Часто он проигрывал в карты довольно крупные суммы, и барыне приходилось их погашать.  Других детей у барыни не было. А ее любимый сыночек приносил ей одни огорчения.
    
Отдав должное умирающей маменьке, Иван Васильевич вышел из спальни. Дворовая девка, молодая статная молодка проводила молодого барина в его комнату.
    
Иван Васильевич  сгреб девку в охапку и смачно поцеловал ее в губы. Затем выпустил ее из своих объятий и хлопнул молодку по заду. Девка взвизгнула, и быстро выскочили из комнаты.
   
- Хороша девка! - заметил Иван Васильевич вслух. - А здесь неплохо можно порезвиться!

В это время зазвенел колокольчик к обеду. Иван Васильевич зашел в залу. Его отец Василий Сергеевич уже сидел за столом.
- Проходи, сынок. Давненько я тебя не видел. Дай-ка я тебя обниму, - сказал старый барин и обнял сына.
   
Иван Васильевич нехотя обнял отца.
- Что маменька плоха? -  спросил он.
- Да, очень плоха. Наверное, пришел ее час. Хорошо, что ты приехал. Шампанского в честь приезда молодого барина! - крикнул он камердинеру.
   
После обильного обеда сын с отцом уселись на террасе и закурили трубки.
Летний ветерок качал занавески окон.  До обеда прошел дождь, и от земли веяло запахом травы и прохладой.

- Как хорошо, право, дома, после долгой разлуки! - воскликнул Иван Васильевич от нахлынувших чувств.
Вдруг зазвучал волшебный голос Дуняши. Барыня после обеда не могла уснуть и попросила Дуняшу попеть народные песни.
   
Иван Васильевич удивленно повернул голову к отцу:
- Папенька, кто это так дивно поет? Что за певунья появилась в нашем доме?
- Да, это маменька взяла вязальщицу Дуняшу по уходу. Она еще и романы маменьке читает, - ответил Василий Сергеевич.
- Поразительно! Нужно к ней присмотреться! - сказал задумчиво Иван Васильевич.
    
Вечером, когда барыня уснула, Дуняша вышла из ее спальни и направилась в свою «каморку», маленькую комнатку с крохотным окном, выходящим в сад. Был протянут шнурок от постели барыни к колокольчику у изголовья Дуняшиной кровати. Дуняша открыла окно и проворно выскочила в сад.
   
В саду ее ждал Андрейка. Они поговорили о молодом барине.
 - Ох! И туго нам придется при Иван Васильевиче. Он замуштрует нас, как своих гусар. Да, и к вину он не равнодушен. Намучаемся мы с ним! - стал сетовать Андрейка.
- Не говори! Он Евдокию так «облапил», что она боится ему на глаза показаться, - поддержала разговор Дуняша.
Но вскоре они стали целоваться и забыли обо всем на свете.

Возбужденная и раскрасневшаяся  Дуняша возвратилась к себе в комнатку. Не успела она закрыть окно, как кто-то сзади схватил ее за грудь.  Дуняша хотела вскрикнуть, но ей рукой закрыли рот.
- Молчи, дуреха! Это я твой барин, Иван Васильевич. Радуйся, что сам барин решил тебя осчастливить своей милостью, - тихо прошептал молодой барин.
    
На Дуняшу пахнул давний перегар вина. Она чуть не задохнулась от противного запаха.
- Не боись! Я наиграюсь с тобой и выдам тебя замуж за крепкого хозяина.  Дам лесу. Всей деревней тебе новый дом срубим. Будешь жить, как барыня! - все шептал Иван Васильевич, проворно раздевая Дуняшу.
   
Дуняша и раньше слышала, что старый барин «попортил» всех дворовых девок, но она никак не думала, что такая же участь коснется и ее саму. Дуняше стало все равно. Она не чувствовала физической боли. Ее сердце разрывалось от боли душевной.
- Что ж я дура, не отдалась Андрейке по любви, - звенели в ее ушах эти горькие слова.
    
В самый разгар их близости зазвенел колокольчик. Это барыня настойчиво звала Дуняшу. Но молодой барин, приподнявшись, сорвал колокольчик.
- Барин! А, барин! Барыня зовет. Она может умереть, -  взмолилась Дуняша.
Но барин промычал:
- Давно пора этой скряге на тот свет. Держала меня в нищете…
   
Как только молодой барин вышел из комнаты, Дуняша вскочила и бросилась в спальню барыни. Барыня была мертва. Ее лицо исказила гримаса боли. В ее открытых глазах Дуняша прочитала укор.
      
Она быстро подняла на ноги весь дом.
Барыня так и отошла, не получив благословения батюшки и прощения грехов. Наверное, она понесла наказание за грехи своего мужа развратника и сыночка гусара.
      
После отпевания и похорон молодой барин сдержал свое слово. Дуняшу сосватали за крепкого крестьянина Мягкого Степана. Был выписан лес, и вся деревня за неделю срубил новую просторную избу.
      
Степан был пожилой, за сорок лет. Его первая жена оказалась безродной, и он забил ее до смерти за это проклятие Божие. Он был угрюм и груб.
    
В первую же брачную ночь он жестоко избил Дуняшу за ее «блуд». Не могла же Дуняша рассказать своему мужу правду? Затем он строго сказал:
- Если узнаю, что с кем-то блудишь, убью!
    
Свободолюбивая душа Дуняши протестовала. Она терпеть не могла своего мужа душегуба. Но в таком кошмаре она прожила год и родила сына. Кто был отцом этого ребенка? Она сама не знала, но подозревала, что зачала она его с первого раза, когда барин Попов Иван Васильевич изнасиловал ее в ночь смерти барыни.

Степан был рад ребенку и благодарил Бога, но когда ребенок все больше и больше стал походить на молодого барина, то стал пытать и избивать Дуняшу. Пытки Степана были ужасны. Он оттягивал тело на ее груди и сильно закручивал, принося ей невыносимые страдания и черные синяки. Под пытками Дуняша созналась. Он успокоился, но не смирился, пообещав тайком убить молодого барина.

Дуняша не смогла простить Степану пыток. С этого момента она стала искать возможность встретиться со своим любимым Андрейкой.
Каждое утро перед рассветом  она бегала на условленное место, но  Андрейка не приходил.
    
Однажды она увидела возле лавки дворовую девку. Дуняша передала через нее записку Андрейке: «Андрейка, приходи! Без тебя мне свет не мил. Иначе, удавлюсь!».
   
На следующий день Андрейка ждал ее в условленном месте. Дуняша, не говоря ни слова, бросилась к нему в объятия и отдалась.
Расставаясь, Дуняша сказала:
- Ты мой свет в окошке! Приходи каждый день!  Я буду ждать!
    
Так прошел год. У Дуняши родился второй сын. Она не могла сказать от кого он был. От мужа Степана или от Андрейки.
    
Шло время, и еще через год мальчик  все больше и больше стал походить на Степана. Дуняша облегченно вздохнула: «Пронесло! Значит, не убьет!».
    
Но однажды, как-то летом, рано утром вышли косцы на сенокос и увидели любовников на их условленном месте.
    
В тот же день Степан до полусмерти жестоко избил Дуняшу. Две недели она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Все в ней стонало и болело. Соседки приходили, ухаживали за ней, варили обед, следили за дитьми.
    
Когда Дуняша «очухалась», страшная ненависть горела в ее глазах. Она твердо решила сжить Степана со света.
    
Прошла неделя. Все страсти улеглись. Степан подобрел. Дуняша пошла к аптекарю и попросила крысиного яда, мол, крыс развелось, просто жуть. Сделала вареники с сыром, которые очень любил Степан, и добавила крысиного яда.
    
Когда исправник вел дознание по делу смерти Степана, то аптекарь дал показание, что Дуняша покупала у него крысиный яд.  Суд присудил Дуняше пожизненную каторгу и  ссылку в Сибирь. На этапе она простудилась и  умерла от чахотки.

Двое мальчиков остались сиротами. Первого забрали родственники Степана, а второго Андрейка. Он упросил барина усыновить сиротку, так как был уверен, что это его сын.


Остап окончил чтение. Тайна, которую скрывали от него все, наконец-то была раскрыта.  Может быть, настоящий отец Никиты, изверг и душегуб Степан, и у них должна быть фамилия Мягкий, а не Осадчий?
 
Его раздумья прервал дед, он зашел в дом  и бухнулся на лавку:
- Ну и устал я с утра, набегался. – глубоко вздохнул дед.
- Что ты все носишься, дед. Для кого стараешься? -  в сердцах спросил Остап.
- Как же? Нужно барина за границу отправить. Ты как раз вовремя приехал. Нужна будет охрана в это смутное время. Ты поможешь деду? – спросил Андрей Осадчий.
- Конечно. – отозвался Остап. – Я, наверное, с вами поеду. Мне нельзя здесь оставаться. К белым я не могу пойти, так как убил прапорщика Лисовского и приговорен к расстрелу за его убийство. А к красным тоже. Те тоже меня приговорили к смертной казни за убийство троцкиста Петракова. Один путь остается - за границу.
- Правильно, внучек. Я хотел тебе предложить, - сказал Андрей Осадчий.
- Скажи мне, дед. Кто настоящий наш прародитель ты или Степан Мягкий? – напрямую спросил Остап.
- Конечно, я. Твой отец был зачат в любви, а не в ненависти. А то, что он был немного похож на Степана, то в детстве трудно сказать. Давай подойдем к зеркалу и посмотрим? – предложил Андрей Осадчий.

Они подошли к большому зеркалу, которое барин еще в прошлом веке выписал из Парижа, а теперь оно по его великой милости находилось в доме Андрея Осадчего.

Остап все понял без слов. Сходство внука и деда было налицо.
- Теперь я верю, что я Остап Осадчий, - сказал он и крепко обнял своего деда.
- Этого объятия я ждал 56 лет, с момента рождения твоего отца, - промолвил Андрей Осадчий и комок в горле от нахлынувших чувств не дал ему закончить фразу. Слезы радости от обретения родственной души, связанной узами крови, стояли в глазах Андрея Осадчего.

Не очень разбалованный нежными чувствами, Остап, молча, смотрел на своего родного деда и думал, что как здорово, что случай позволил ему и деду встретиться и обрести друг друга.

«Нет, теперь я деда ни на шаг не отпущу. Буду с ним до конца его дней. А какова была моя бабка Дуняша? Не зря она снилась мне в белых одеждах», - подумал Остап, а вслух сказал:
- Дед, командуй рядовой Остап Осадчий в полном твоем распоряжении. И пока мы не покинем Россию, народ которой нещадно  истребляют и белые и красные, мы будем, как в армии, подчинены суровой военной дисциплине.
- Погоди, внучек, ты пока не высовывайся. Здесь сейчас командуют красные. Ты у них персона нон-грата. Я пока сам. Вот тебе первое боевое задание – прочитай роман Достоевского  «Бесы». Ты поймешь, какая чума пришла на Россию.

Глава 5
Бесы

Наспех пообедав, Андрей Осадчий опять исчез, а Остап принялся читать роман великого классика. К своему стыду Остап признал, что рассказ деда «Дуняша» и этот роман были его первыми литературными произведениями, которые он принялся читать. К вечеру Остап уже прочитал третью часть книги. Его сильно увлекло чтение. Общение с дедом развивало ум Остапа. Он даже после нескольких глав книги значительно пополнил свой словарный запас.

Дед не являлся два дня. Остап нашел запас продуктов в подполе на кухне и кормился тем, что нашел. За это время, подчиняясь дисциплине, которую он сам для себя установил, он в запой читал книгу. Многое ему открылось. Он в этом романе увидел прототип троцкиста Петракова. Он был представлен молодым Лавренецким, человеком без рода и без племени, рожденным от русского разорившегося помещика и француженки гувернантки. Ему  было глубоко наплевать на страну, где он жил, и на людей он смотрел, как на людишек, используя которых можно добиться каких-то мифических целей. Он также выступил в роли безжалостного убийцы двух русских людей, на которых он имел какое-то влияние. Себя же Остап увидел в образе Шатова. В конце книги Лавренецкий со своей шайкой, одурманенных его таинственной конспирацией и напускной патриотичностью, обывателей, убивает Шатова.

Проанализировав в своем крестьянском и солдатском уме содержание книги, Остап пришел к выводу – трудовое крестьянство в большевистской России ждет заклание. Оно будет уничтожено неразумной политикой военного коммунизма большевиков. Он еще раз утвердился в мысли, что единственный выход для него, чтобы выжить – бежать из этой страны на Запад, где крестьянину дается право собственности на результаты своего труда.

В этих невеселых размышлениях Остап был застигнут дедом.
- Извини, внук. Мне нужно было неожиданно  отъехать на два дня. – сказал в свое оправдание дед. – Ты нашел продукты и не умер с голоду? Вижу, что жив и здоров. Нас Осадчих не так легко сломить. В твоем бунтарском характере я вижу черты твоей бабушки Дуняши. Ну как? Одолел роман великого классика?
- Да. Эта книга открыла мне глаза. По ней я выступаю в роли Шатова, которому уготована смерть от большевиков. Я готов сопровождать твоего барина за рубеж. Знаю, что путь будет нелегким, но если быть мотивированным, как я, то можно его преодолеть, - твердо ответил Остап.

- Ну и хорошо. Уже сейчас Россия находится в хаосе. Большевики объявили красный террор. Повсеместно уничтожаются люди, которые были цветом нации. Идет шабаш сатаны, и главный виновник его находится в Кремле. Это идол большевиков -  Ленин. Им нужен идол для поклонения. Поверь моему слову, много десятилетий большевики заставят весь русский народ поклоняться этому идолу. И Россия воспрянет только тогда, когда опомнится и свергнет этого идола с пьедестала, - убежденно проповедовал Андрей Осадчий.

- Дед, расскажи мне ваш план? Ведь территория Украины контролируется и белыми, и красными, и бандами, подобными банде Махно, в Киеве теперь гетман Петлюра и немцы, - стал делиться своими познаниями в обстановке на Украине Остап. Все это рассказали ему его однополчане-дезертиры, с которыми он буквально три дня назад пил горилку.

- Так вот! У барина есть приглашение от его родственников, богатых людей в Германии. Нам нудно добраться до Киева, обратиться к германскому командованию, чтобы нам дали пропуск до Кельна. Идти будем по ночам. Останавливаться будем у надежных людей, с которыми будем рассчитываться золотыми червонцам. Деньги везде дадут нам дорогу. Я сейчас два дня готовил стоянки для нас по пути в Киев. Я заранее отправил надежных людей. Наша задача на пути следования обойти конные разъезды белых, красных и различных банд. В крайнем случае, будем откупаться золотом, люди во все времена были падки на золото, и наше время не исключение, - раскрыл свой план Андрей Осадчий.

Через неделю барин со своими двумя девицами-дочерьми и сыном, лет десяти, на конях глубокой ночью двинулись в путь. Жены барина не было с ним. Как потом рассказал Остапу его дед, она умерла от сердечного приступа, когда крестьяне разгромила их усадьбу. Кроме Остапа и его деда  никого не было. Революционное волнение отвратило селян от помещиков, поэтому верных барину людей осталось немного и то они были посланы вперед обеспечивать беглецам стоянки.

Две ночи проехали скрытно. Беглецы держались подальше от больших дорог, объезжая их полями, а вот на третью ночь их задержал конный разъезд батьки Махно.
- Кто такие? – услышал знакомый голос Остап.
«Неужели это Илья?», -  подумал Остап.
Он подъехал к Илье, который был старшим конного разъезда вплотную и тихо произнес:
- Илья, это я Осадчий Остап.
- Братка, - обрадовался Илья. – Хлопцы, это свои, - обратился он к трем конникам. – Нам нужно недалеко отъехать побалакать.

Они отъехали на десять шагов. Остап вкратце рассказал, куда и зачем они едут.
- От хлопцев нужно откупиться. Дайте им по пять червонцев, и они будут держать язык за зубами. А я вас буду сопровождать, пока вы не выедете за нашу территорию, - сказал Илья.

Остап выдал Илье пятнадцать червонцев. Он хотел также дать и Илье пять монет, но тот отказался. Илья переговорил со своими конниками, и они отъехали от них.


Глава 6
У батьки Махно

Илья сопровождал их до самого утра. По дороге он рассказал, как он провел десять дней, которые прошли со дня их побега из родного села у батьки Махно.

-Когда я прибыл в Гуляйполе, то меня задержал разъезд и привезли меня связанного до самого батьки. Он был в стельку пьяным. Первым делом приказал развязать меня. Мои руки были так крепко связаны, что затекли. Я еле-еле их размял.
- О я вижу ты хлопец что надо. И руки у тебя чешутся. А ну-ка покажи, как ты шашкой владеешь? – обратился ко мне Махно.
 
Мне дали шашку и ввели в круг пятерых солдат. Я их сразу узнал. Это были те рабочие, которые везли наше зерно. Среди них был наш знакомец Николай Петрович. Их избили так, что лица были черны от синяков и запекшейся крови.

- Зарубишь мастерки, возьмем в банду. Нет, самого мои хлопцы на лапшу порубят, - приказал мне батька.

Я вспомнил, как господин ефрейтор нас учил рубить шашкой и колоть штыком в учебке.
- Прости, Николай Петрович, что рубить тебя приходится. Не я виноват, что ваши краснопузые меня с села прогнали. Справедливый ты мужик, да не повезло тебе. Зря ты крестьянский хлебушек по селам отбирал. Вот и настигла тебя небесная кара, - сказал я на последок старику.
- Ты чего там балакаешь, бисова  дытина, - не утерпел батька.

Пришлось мне рассказать историю про троцкиста Петракова.
- Так у вас и теперича золотые червонцы были? – изумился батька.
- Да, на десять тысяч царских рубликов, золотом, - ответил Николай Петрович степенно.
- А ну позвать суда старшего конного разъезда? – в бешенстве закричал батька.
Привели круглого как шар хохла. Он хныкал, зная, что за воровство золота, батька его не пощадит.
- Ты что, Стыцько? Решил золото от батьки утаить. А ну неси его сюда и твоих подельников тоже сюда, - орал, распаляясь, батька.

Привели еще троих конников, которые вывернули карманы и отдали батьке золото.
- Николай Иванович, - уважительно обратился Махно к старому рабочему. – Спасибо тебе за правду. Ты свободен.
- Батька Махно, помилуй моих ребят. Они рабочие сталелитейных заводов. А за хлеб мы золотом с крестьянами рассчитывались. Мы ни в чем не виноваты. У нас дети в городах от голода пухнут, - стал просить за своих рабочих Николай Иванович.

При слове дети Махно немного привстал. Он был низенького роста, как подросток. Копна черных непослушный волос торчала из под офицерской фуражки, которую он нацепил. Он приосанился немного и застегнул верхнюю пуговицу дорого офицерского френча.

- Твоя правда, Николай Иванович. Я детей тоже люблю. Я их грамоте учил. Отпустить рабочих и отдать им конфискованное зерно. Пусть накормят голодных детей. Живо выполнять, - заорал он на своих адъютантов.
- А что с ентими делать батька? – спросил его пожилой запорожский казак с оселедцем на бритой голове.
- А ентих в круг. Они смертную кару заработали себе, - строго приказал Махно.
Бывший конный разъезд во главе со Стыцько кинули в круг. Они упали на колени:
- Батька, пощади. Бес попутал, - заорали казаки.
- Нет, уж! пусть другим будет наука, - заорал в бешеном возбуждении Махно. – Руби их солдатик.

Илья подскочил к Стыцько и со всего маху отрубил ему голову. Кровь залила круг. Илья еле-еле успел увернуться от струи крови.
- Ладно рубишь, солдат. Хватит на сегодня. Остальные свободны, да благодарите лихого солдата, который Стыцька враз уговорил, - сказал, удовлетворенный красивым ударом и ужасным зрелищем Махно.

Вот, с того времени я командир конного разъезда, а трое конников как раз те, которых батька пощадил, благодаря моему ловкому удару. Они мне жизнью обязаны.
Остап, пораженный рассказом Ильи, некоторое время молчал, а потом обратился к нему:
- Братка, поехали со мной. Нам с тобой в России места мало. Красная чума победит и белых и все банды перебьет. А они нас с тобой к смертной казни приговорили. Не вернуться нам больше в родное село. Что скажешь? – обратился с надеждой Остап.
- А! Была, не была. С чем черт не шутит, когда Бог спит. А потом вдвоем сподручней. Поехали! – решился Илья.

Добравшись до Киева и купив за золотые червонцы у немецкого командования пропуск по оккупированной немцами территории, наши беглецы благополучно прибыли в предместье Кельна, где их уже ждали родственники барина.

Глава 7
Софья

У барина были две дочери и сын. Старшую дочь звали Софья, младшую Мария, а сына Алексей. Софье на момент появления Остапа Осадчего было 20 лет. Она была красивая, статная девушка с благородными чертами лица, но не надменная. Мария наоборот была чересчур надменная и неприступная. Ей минуло 16 лет, и барин уже договорился с немецкими родственниками, чтобы выдать Марию замуж за немецкого барона, который к сорока годам овдовел и был рад жениться на молоденькой русской дворяночке. Ему не нужно было приданное невесты, так как он был очень богат. Как старый ловелас, он стремился найти себе в жены молоденькую девушку-дворяночку. Партия Марии его устраивала на сто процентов. Мария же из-за своего тщеславия готова была выйти замуж хоть за черта, но только знатного и богатого. Она, даже не видя своего старого жениха, уже заочно дала согласие на брак. Ей не терпелось, как можно скорее перебраться в замок своего мужа-барона.

Алексей был добрым мальчиком десяти лет. Он страстно любил Софью за ее веселый и добрый нрав. Марию же он не уважал и даже боялся, потому что она всегда его прогоняла от себя, как надоедливую муху, когда мальчик просил ее поиграть с ним или прочитать сказки.

Софья присутствовала, когда Андрей Осадчий рассказывал барину краткую, но трагическую историю его внука Остапа. Ей стало жалко его. Получалось, что он был, как кость в горле и для красных, и для белых. Бедному молодому человеку не куда было прибиться. Барину как раз нужен был такой человек. И он дал согласие на то, чтобы Остап их сопровождал. Софья защебетала от счастья, когда ее отец принял Остапа в свою команду. Она бросилась к нему на шею и поцеловала его:
- Папенька! Ты чудо! – промолвила она наивно, как ребенок.

Отец, зная ее доброе сердце, сказал:
- Софья, я поручаю тебе развлекать молодого человека в пути следования. Я знаю, что ты любишь читать стихи, и тебе нужны слушатели. Вот, просвещай в дороге  внука нашего славного верного друга, деда Андрея.

После революции барин уже не называл Андрея Осадчего приказчиком. А другом он стал для него после того, как была разгромлена помещичья усадьба, и бывший приказчик приютил его с детьми в своем доме.

Софья еще пуще запрыгала от предвкушения общения с молодым человеком. Она уже по возрасту должна была выйти замуж, но смутное время разрушило все устоявшиеся традиции. Ее неосознанно тянуло к сильному молодому человеку, как тянет юную девушку и молодого парня друг к другу. Поэтому появление Остапа и просьба отца были для Софьи как нельзя кстати.

В первый же день пути, а вернее ночь, Софья ехала рядом с Остапом и они много говорили. После того, как Остап прочитал роман Достоевского «Бесы», ему хотелось говорить на эту тему. Софья прочитала все романы Достоевского, поэтому была готова все объяснить Остапу.

Остапу был непонятен образ молодого барина Старыгина, который в романе кончает жизнь самоубийством.

Софья весело засмеялась и принялась вести беседу, как литературовед:
- Писатели девятнадцатого века не знали, куда применить энергию своих героев. Возьмем того же Тургенева. Его герои такие, как Базаров, Рудин и другие, это люди новые, передовые, они опередили свое время, поэтому в литературе их называют «лишними людьми». В конечном итоге они все погибают, не найдя себе применения в свое время. Таким является и Старыгин. Да, что там говорить о литературных героях. Вы, Остап, тоже «лишний человек» в России. Вам нет места ни среди белых, ни среди красных. Вы обречены на погибель. Поэтому Вам нужно попытать счастье на чужбине.

- Вы понимаете, Софья, я, как крестьянин, который жил и трудился на земле, всегда пользовался результатами своего труда. А тут приходит троцкист Петраков, силой оружия отбирает у меня хлеб и убивает моего отца. Я поступил совершенно правильно. Я отомстил за своего отца. Но я теперь знаю, что Советская Власть – это власть тьмы. Верующему человеку не следует жить в стране, где правит падший ангел, которого Бог согнал с небес.
- А Вы хорошо разбираетесь в Священном Писании и искренно веруете в Бога. Поэтому Вы здесь, Бог послал нас, чтобы спасти Вас от верной гибели, - заключила Софья.
- Да, я теперь и сам это понимаю. Я, наверное, такой же бунтарь, как и моя бабушка, Дуняша, - сказал Остап.

Софье было интересно узнать о судьбе Дуняши, поэтому она упросила Остапа рассказать о ней. Она была изумлена, когда узнала, каким был ее прадед Василий Иванович Попов. Ведь это он сломали жизнь прекрасной девушки Дуняши.

- Смотрите, как судьбы наших предков переплетены. Мы с Вами не зря встретились. Наверное, и наши с Вами судьбы переплетутся? – загадочно сказала Софья.

От этих слов Остап даже остановил свою лошадь и впервые посмотрел в лицо девушки. Она в свете луны была просто восхитительна. Неосознанно Остап возжелал эту прекрасную девушку. Судьба даровала ему награду за его тяжкие переживания. Нужно поговорить с дедом на эту тему, а пока он решил завоевать сердце Софьи.

- А хотите, я почитаю Вам стихи. Вы знаете, я три года жила у своей тетки в Петербурге, и ухаживала за раненными под патронажем великих княгинь. Я была очень дружна с дочерью царя, Анастасией. Она часто приглашала в госпиталь молодого поэта Сергея Есенина. Он так прекрасно пишет о Руси. Я выучила наизусть почти все его стихи, которые он нам читал. Вот, например:
Тебе одной плету венок.
Цветами сыплю стежку серую.
О Русь, покойный уголок.
Тебя люблю, тебе и верую.
Гляжу в простор твоих полей,
Ты вся далекая и близкая.
Сродни мне посвист журавля
И не чужда тропинка склизкая.

Остап заслушался. Перед глазами у него появился его родной дом, дорожка к Днепру, холмы из красной глины, где детвора строила бастионы и воевала улица на улицу. Ему близки были стихи Есенина, и он поймал себя на мысли, что ему нравится русская литература. Он просто был не образован. А эта барышня открывала ему богатство русского языка и литературы.

- Вы знаете, Остап, однажды я не смогла сдержать своих чувств. Я бросилась к Есенину и поцеловала его в щеку. Так Вы не поверите, он обнял меня и крепко поцеловал в губы. И это все в присутствии великой княгини Анастасии. Потом он оправился и, обращаясь к залу, сказал: «Простите меня, я деревенский хулиган». И зал взорвался от аплодисментов. Ему прощалось все, и многие наши сестры милосердия были влюблены в него. А он этим пользовался и лишал их девственности. Какие смелые были мои подруги по госпиталю? Я бы никогда на такое не решилась бы? Хотя я в тайне тоже была влюблена в него.

Затем Софья стала читать Остапу поэму А. С.  Пушкина «Евгений Онегин». Она знала ее наизусть. Как странно было Остапу слушать необычную речь простодушной искренней барышни. Эти две ночи, которые они провели в разговорах, а Остап в основном слушал, так сплотили двух молодых людей, что Остап решил для себя, что не будет у него другой жены, кроме Софьи.

Когда на третью ночь к ним присоединился Илья и рассказал о своем пребывании у батьки Махно, то Софья слушала его с широко раскрытыми глазами. Дикость и кошмар, который творили мужчины в это смутное время, поражали ее.

Когда Илья окончил свой рассказ, то она сказала:
- Невозможно поверить в то, что Вы рассказали? Бедные мужчины, что вам пришлось пережить? Но попомните мои слова, все эти народные бунты и банды, наподобие Махно буду сметены с лица земли. В России уже не раз возникали стихийные бунты Степана Разина, Емельяна Пугачева и другие. Так и большевистский переворот тоже канет в лету, но прежде он наделает столько бед и все эти беды лягут на русский многострадальный народ. Ведь большевики по своей сути – это базаровские нигилисты. Они разрушат Россию до основания и уничтожат множество интеллигентных людей.
- Откуда вы это все знаете? – спросил Остап.
- Я была в Петербурге в день переворота. Я слышала выступления Троцкого и других большевиков. Ведь это Лев Давидович Троцкий совершил их «революцию». Мы всем госпиталем встречали их, надев на наши белые халаты красные бантики. Было какое-то воодушевление, все мы думали, что пришла новая эпоха в нашей жизни. Но потом большевики объявили красный террор, и я вынуждена была спасаться бегством. По Петербургу на тачанке разъезжали красные матросы, хватали барышень на улицах, насиловали их, а потом  расстреливали. Это было кошмаром. Поэтому я уезжаю из России, хотя люблю ее всем сердцем. Мы сейчас подобны морской волне, как у Лермонтова хорошо об этом сказано:
Когда гонима бурей роковой,
Шипит и мчится с пеною своей,
Она все помнит тот залив родной,
Где пенилась в приютах камышей.
И, может быть, она опять придет
В другой залив, но там уж не найдет
Себе покоя, кто в морях блуждал.
Тот не заснет  в тени прибрежных скал.

Только теперь оба друга детства поняли, что они покидают Родину, возможно, навсегда. Слезы грусти выступили на глазах Остапа. Ему была понятна тоска по родному краю, где он родился,а теперь, гонимый «лихим ветром», ехал на чужбину. Софья поняла грусть друзей, поэтому все ехали молча. На этом поэтическое образование Остапа временно прекратилось. Но он почувствовал красоту русского слова, которое проникает в самое сердце.

В последнюю ночь перед Киевом Остап отъехал с Софьей в сторонку и сделал ей признание:
- Барышня, возможно, я дикий и необразованный человек, но за время нашей поездки моя душа сроднилась с Вашей. Я так любил слушать Ваш прелестный голосок, он журчал, как чистый родничок, среди скал. У Вас искреннее, доброе сердце. Вы вся здесь, как на ладони. Я не могу жить больше без Вас. Станьте моей женой? – признался Остап.

Софья пристально посмотрела в ясные глаза Остапа. Перед ней на коне сидел русский богатырь из глубины русского народа, частичкой которого была она сама. Пусть он пока не образован, но он тонко чувствует поэзию и ее саму. Она решилась.
- Я согласна. Мы будем прекрасной парой. И нам с Вами легче будет переносить тоску по Родине, - сказала она и поцеловала его в щеку.

Он же прижал ее к себе и поцеловал в губы. Ему показалось, что он прикоснулся к прекрасному цветку, алой розе любви. Он с удивлением заметил, что стал мыслить высоким слогом поэзии.
- А как же Ваш батюшка? – не удержался Остап.
- Не беспокойся любимый, я уже взрослая девочка. И сама вправе решать свою судьбу, - уверенно ответила Софья, и мурашки предвкушения счастья пробежали по спине Остапа.

Его мечта осуществилась. Прекрасный цветок России был у его ног. Он заслужил его.
- Спасибо тебе родная земля. Ты родила для меня эту прекрасную барышню, мою жену и мать моих детей, - вслух произнес Остап.

А Софья с изумлением посмотрела на него. До чего же ее избранник был тесно связан со своей родной землей? Она еще более утвердилась в правильности своего выбора.

Благополучно прибыв в предместье Кельна, барин купил землю и стал хозяином большого фермерского хозяйства. Андрей Осадчий до конца своих дней работал управляющим в хозяйстве своего барина.  Остап и Илья пошли работать на завод концерна «Месершмидт». Со временем они, освоив сборку самолетов, стали летчиками-испытателями немецких истребителей.

Глава 8
Возвращение в Россию

В 1939 году, когда был подписан пакт о ненападении Германии с СССР, Остап и Илья получили боевое крещение в воздушном пространстве Польши. Они расстреливали из пулеметов сопротивляющиеся польские войска. Вскоре в Варшаве состоялся парад войск, которые заняли Польшу. Друзья детства, как воздушные асы Великой Германии маршировали с полком штурмовой авиации Люфтваффе.

Остап с интересом смотрел на возрастающую мощь СССР, ее танки и вооружение. Англия и Франция объявили войну Германии, и обоим асам после парада предстояло воевать в небе Франции и Англии. Остап стал нещадно расстреливать самолеты французов. Его брал раж и азарт боя. Он даже выработал свою стратегию, которой поделился со своим другом, Ильей. Их молодым соратником по авиационному полку был Алексей Попов, сын барина. Остап его лично обучал, когда тот делал первые шаги в освоении истребителей.

Теперь же друзья нещадно крушили самолеты и живую силу французов. Особенно Остапу нравилось брать неприступную линию французской обороны Мажино. Остап помогал пехоте Вермахта, подавляя с воздуха огневые точки французов.

Друзья часто встречались в кабаках, пили французское вино, развратничали с француженками. Хотя Остап был однолюбом и в сексуальных оргиях своих друзей не участвовал. Он был очень привязан к Софье, которая родила ему двух мальчиков и одну девочку. Своих внуков барин определил в Берлинский университет на факультет русского языка и литературы. Софья привила им любовь к русской поэзии и литературе. В 1939 году они стали вместе с университетскими однокурсниками часто приезжать в СССР, где учились в Московском университете по обмену. Пойти по стопам отца они не захотели.

Софья страшилась неба. Она всегда переживала за своего мужа, когда он воевал вначале в Польше, а потом во Франции.

Но вскоре Остапа с семьей, как хорошо знающих русский язык, отправили в СССР  согласно пакту о ненападении. Остапу разведка Абвера дала недвусмысленное задание - собирать всю необходимую информацию об авиации СССР. Но Остап игнорировал это предложение. Абвер вербовал всех специалистов, выезжающих в СССР по обмену.
 
Остап выехал в Россию вместе с женой и дочерью Эльзой, которой на тот момент исполнилось четырнадцать лет.

Его направили на авиационный завод по изготовлению истребителей, которые в народе называл уменьшительно «ястребки».

Семье дали трехкомнатную квартиру в центре Москвы. Софья пошла работать в школу преподавателем немецкого языка, а Эльза в девятый класс той же школы. Мать научила ее русскому языку, поэтому девочка быстро освоилась с учебой и не испытывала никаких затруднений.

Остап попросил поставить его простым рабочим по сборке советских истребителей. За пару месяцев он освоил конструкцию и сборку самолетов. Он  заметил много несовершенств в советском «ястребке», поэтому предложил конструкторам усовершенствовать модель, изменив работу топливоподачи, чтобы при наборе высоты самолета, двигатель мог увеличивать обороты и скорее завершать маневр. Затем он предложил поставить защиту пилота снизу, а не с боков, как было задумано первоначально, так как, показав на полигоне атаку истребителей, которую применяли немецкие асы, убедил конструкторов улучшить модель советского истребителя.

Остап окунулся в работу. Это было его дело, которому он предавался с энтузиазмом.
Остапа и Софью поразили перемены, которые произошли в их родной, когда-то стране. Москва жила бурной, радостной жизнью. Везде чувствовался подъем и энтузиазм простых людей. Их обоих захлестнул этот порыв людей. Они стали трудиться, не покладая рук. По вечерам Софья радостно рассказывала о своих успехах в школе. Ее старшеклассники, которых она учила, благодаря ее стараниям стали свободно разговаривать на немецком языке, а Остап рассказывал, как он стал на заводе испытателем советских истребителей и усовершенствовал их модели, учитывая опыт, приобретенный на заводах концерна «Мессершмитт».

Но неожиданно грянула война. Остап, посовещавшись с Софьей, решил остаться на Родине.
- Наши мальчишки не пропадут. О них позаботится богатый  дедушка. В крайнем случае, их отправят на восточный фронт переводчиками. А мы в лихую годину для нашей Родины должны быть здесь.
- Да, я согласна, - ответила Софья.

Несмотря на то, что у нее был твердый характер, как у ее отца, но она всегда признавала главенство своего мужа. Они подали прошение в МИД и после тщательной проверки им дали разрешение.

Вместе с авиационным заводом Остапа отправили за Урал. Софья и дочь остались в Москве. Ее пригласили работать в наркомат обороны. Срочно требовались специалисты, хорошо знающие немецкий язык.

Их дочь Эльза, которой к этому времени исполнилось 16 лет, влюбилась в русского парня, и поэтому тоже была довольна тем, что они остаются  в СССР.

До середины 1942 года Остап упорно трудился на авиационном заводе ведущим специалистом, но вскоре ему надоела работа в тылу, когда все здоровые мужчины воевали на фронтах. Он пошел к директору завода и уговорил отпустить его на фронт.
- Я летчик и прошел войну в Польше и Франции. Я больше пользы принесу Родине на фронте, - убеждал он директора.

Директор отпустил его только потому, что он был специалистом из Германии, с которой шла война, поэтому НКВД давно уже стало интересоваться Остапом. Чтобы спасти его от необоснованного ареста чекистов, директор дал ему разрешение пойти на фронт.

Глава 9
Воздушная дуэль

Остап получил назначение в авиационный полк под Сталинградом, где шли ожесточенные бои. Ему присвоили звание лейтенанта, хотя в Германии он был в чине майора. Эти мелочи его мало беспокоили. Главное, что он был в своей стихии. Итак, Остап стал воевать против немецких асов, одним из которых он когда-то был сам.

Почти каждый боевой вылет Остап сбывал немецкие истребители или  бомбардировщики. Через месяц ему  присвоили звание старшего лейтенанта и поставили командиром звена, так как на его счету уже числилось четыре сбитых вражеских самолета.

Однажды его звено отправили на перехват немецких бомбардировщиков. Их было три. Звено Остапа атаковало бомбардировщики. Один из них задымился, вошел в пике и с большой скоростью стал падать на землю. Из кабины самолета вылетели три парашютиста. Молодые летчики звена Остапа увлеклись расстрелом парашютистов и не заметили, что три  немецких истребителя прикрытия показались из-за тучки.

Остап атаковал их. Одного он сбил своим излюбленным приемом. Но тут он заметил, что один из немецких истребителей повторяет его собственный прием. Немец был так проворен, что оба «ястребка», объятые пламенем, стали падать на землю. Летчики, по всей вероятности, были убиты. Так как они взорвались на земле вместе с самолетами.

В это время Остап сбил второго немецкого истребителя. Между немецким асом и Остапом разгорелась воздушная дуэль. Ни тому, ни другому летчику не удавалось взять врага на прицел.

Кто же мог повторять его личный почерк ведения боя, который он сам придумал? Это могли быть только два летчика – его друг Илья и его деверь Алеша. Остап набрал высоту и решил пойти лоб в лоб этому истребителю, чтобы рассмотреть вблизи лицо немецкого летчика. Итак, он шел на таран, а уйти от него можно было только резко взмыв вверх, и, таким образом, подставив свое брюхо под пулемет противника.

Когда расстояние между самолетами стало приближаться, то Остап узнал пилота. Это был его друг Илья. Он решил умереть, но убить своего друга детства, так как он представлял для советских летчиков страшную угрозу. Наверняка, на счету аса Ильи уже было не менее десяти сбитых «ястребков».

Но Илья не хотел умирать в таране с советским истребителем. В последнюю минуту он взмыл вверх, и Остап прошил  брюхо немецкого истребителя пулеметной очередью. Зная, что оно бронировано и летчик остался жив, Остап проследил за самолетом Ильи.

Илья видел, что выпрыгнувшие из горящего бомбардировщика немецкие летчики были расстреляны из пулеметов «ястребков», поэтому он решил посадить самолет. Благо под ними было пахотное поле. Он мастерски вырулил и посадил свой горящий истребитель, быстро покинул самолет, потому что тот через  несколько минут после посадки взорвался. Взрывной волной Илью подбросило, и он потерял сознание.

Остап проследил все действия Ильи. Он взглянул на стрелки приборов. Горючего практически не осталось. Два немецких бомбардировщика, увидев, что нет  прикрытия, развернулись обратно.

Остап решился тоже посадить свой «ястребок». Он нашел Илью без сознания. Остап не стал терять времени. Разрезав парашютные стропы, он ими крепко закрепил Илью снаружи, рядом с фюзеляжем и на малой высоте дотянул до аэродрома.

Он передал немецкого аса командованию. Илье оказали медицинскую помощь и отправили в медсанбат на поправку. На следующий день Остапа пригласили в штаб.
Немецкий асс прекрасно говорил по-русски, и он хотел увидеть в лицо того советского летчика, который его сбил?

Так состоялась встреча двух друзей детства. Сцена была немая. Илья не мог произнести ни слова. Он не стал выдавать командованию русских, что он знает Остапа.

Два друга, молча, стояли друг против друга. Воздушная дуэль в этот момент  превратилась в молчаливую дуэль двух верных друзей детства.
Илья спрашивал глазами Остапа: «Как ты мог? Ведь мы друзья? Ведь я тебя спас от банды Махно в 1918 году?».

А Остап глазами отвечал Илье: «Ты очень опасен для советских летчиков. Я должен был тебя остановить. Но я не остался в долгу перед тобой. Я спас твою жизнь. Друг, для тебя самое лучшее сейчас – это находиться в плену. Только так ты можешь остаться в живых».

Остап ушел в свой авиаполк, так и не сказав Илье ни слова. Он сделал все, чтобы остановить своего друга и спасти его. Встретятся ли друзья в своей жизни еще раз? Остап не знал. Впереди была война.

На этом история моего героя оканчивается. Жив он или нет? Это не известно. Но в лихую годину для своей Родины он доказал ей свою верность, и сделал все, чтобы приблизить победу над врагом.

Мягкий Павел
Июнь 2018-06-30.