31 марта

А над Москвой последним снегом,
последним днём кружится март.
Мы разлучаясь с человеком
беспечно ждём грядущих дат.

Нам невдомек —мы равнодушны,
забывчивы о смертном дне —
что покидают тело души:
и днём, и утром, и во сне.

И долго-долго снится людям
любви безмерной простота.
Воспоминанья ночью будят
и так всю жизнь живем казня
 
себя. Снимая трубку,
и слыша длинные гудки,
как за спасательную шлюпку
цепляемся мы за звонки:

— Привет! Я по тебе скучала!
— Привет! Прости, но я устал...
 И ты уже летишь с вокзала...
И ты, конечно, опоздал...

И наплевать, что ты растоптан,
что враз потерян жизни смысл.
Всё то, что так упорно штопал.
Продлись! Продлись! Продлись! Продлись!

Но нет... Какие-то ответы
ещё летят из пустоты,
а ты глядишь и будто нету
тебя сейчас. Уже — не ты.

Идёшь-бредёшь собой казнённый,
недодаривший, сплошь «недо».
И чувствуешь себя бездомным —
как выйти в стужу без пальто.

Бредёшь и чувствуешь, конечно,
что у планеты тот же ход.
Ты нынче смертью безутешен,
а кто-то за рождение пьёт.