Если наши души говорят

Если наши души говорят

Если наши души говорят –
Надо ль говорить друг другу что-то?
В мире нет дороже всех наград,
Чем в ночной тиши бессвязный шёпот.

Отголоски в нём любви святой,
И благословенной высшей воли –
Путь проложен солнечным мостом,
Чтобы раствориться в сладких волнах.
 
 
 Ванессе Мэй

 Стремительно, со скрипкою на сцену,
 Вошла Ванесса. Вздёрнув подбородок,
 И, замерев на миг, смычок нацелив,
 Взмахнула им и разорвала полог
 Холодного пространства тропосферы
 Каскадом нот пронзительным напором –
 Никто ещё не знал такой манеры
 Теснить волну аккорда за аккордом.
 Как будто ввысь небес ворвался ветер,
 Насвистывая песенку задорно.
 Или, во весь опор, промчавшись, сеттер
 Преследовал лису в степи упорно.
 И вот, внезапно грянул где-то выстрел.
 О, нет, – то треск раздался синих молний!
 И, кажется, раскатом гром вдруг вызрел.
 Но неожиданно все звуки вмиг умолкли.
 И в тишине, пронзительной до боли,
 Запели звуки нежного пиано,
 И, нарастая медленно и знойно,
 Вдруг вздыбились волненьем океана.
 И, в страсти всемогущества над миром,
 Врываясь в душу, поглощая волю,
 Торжественно звенела и стонала скрипка,
 И сердце замирало сладкой болью.


О чём мечтали в час заката?
 
О чём мечтали в час заката,
Иль на рассвете, в неге, томной?
О том, возможно, что когда-то
Так рассуждали, увлечённо:
О событийных претвореньях,
О фантастических мирах,
О нашем странном тяготенье
К мерцанью звёзд на небесах?
Казалось, на иных планетах
Мы жили некогда беспечно,
И, предаваясь мыслям этим,
Нам жизнь казалась бесконечной.
И шелест листьев на деревьях,
И хруст сломавшихся ветвей
Казались сказочным явленьем,
Где пел и щёлкал соловей,
Перед подругою стараясь,
Он трели страстные слагал.
Наш мир загадочным казался,
И в сферу грёз так увлекал...
И, растворяясь в неге томной,
Не покидая царства грёз,
Мы ощущали мир, бездонный,
Не ведая о мире слёз.
 
 
Любовь не терпит ни узды, и ни кнута

Любовь не терпит ни узды, и ни кнута.
Её нельзя в себе зажать до боли в пальцах.
Она – как путь, как бесконечная верста.
Она – как воздух, ну, а в воздухе нет станций.

Её не спрятать, не умчаться от неё.
Она в растерянности взгляда замирает,
То вспыхнет вдруг всепожирающим огнём,
Границ, которого, она сама не знает.

Попробуй ты её из сердца вырвать вон,
За маской безразличия прочти ей стансы,
Но исподволь она, взобравшись на амвон,
Зажжёт свой свет в глазах, и на щеках румянец.

Попробуй, брось её. Она – как бумеранг –
В распахнутое сердце вновь и вновь ворвётся.
Любовь – награда, самый величайший ранг,
Её стремление в полёте – к солнцу, к звёздам.
 
 
 
К читателю

Я искренне люблю тебя, читатель,
Ведь знаю я, что в поисках созвучий
С тем морем чувств, глубоких – самых лучших,
Ты сам такой же, как и я, мечтатель.
И в этом откровении  всё те же:
И взлёты памяти о прошлом, и мятежность,
И жизнь прошедшая, как в фокусе, манежном.
В ней  –  и мечты, и светлые надежды,
И первый трепет чувств любви, дразнящей,
Быть может, безнадёжно безответной,
И робость, и сомнений рой, саднящих,
И страсти пыл, и смерч, и  яд измены.
Мы словно странники  – в миру, с клюкою –
Бываем,  одиноки, бесприютны,
Как будто, примостившись с краю юта,
Плывём, лишившись мира, как изгои.

Всё это нам с тобою так знакомо,
И вряд ли меньше  нами  пережито,
И нитью Ариадны перевиты
Пути-дороги от родного дома,
Через моря, леса, холмы и долы.