Шаровая молния
увиделась во тьме, -
как будто космогония
вдруг вспыхнула во мне.
На вид у этой молнии
ни блеска, ни скачков,
ни сложной анатомии,
ни рядом мужичков.
Она прекрасна в копоти,
в сиянии лучей,
во вспышке гнева, в топоте,
в апломбе: «А ты – чей?!».
Приворожила молния
нездешним существом,
в ней – тайная гармония
с глубинным колдовством.
Она то расцветается
в изысканный ажур,
а то вдруг разгоняется
в невнятности сумбур.
Улыбочка Джокондова
(в ней ум?, не полудурь?)
меж губ гуляет рондово,
маня к себе в пурпурь.
Она - всё гуттаперчиво:
не в суть, а по верхам.
Страдает, что доверчива:
иной пристанет хам.
Протянешь руку к молнии, -
ожог не избежать;
с уловкой-антимонией
легко ей убежать.
Ну до чего же скрытная
та молния, порой!
А то вдруг – ненасытная
синтонною игрой.
Не липко-приставучая,
любезная к друзьям,
летучая, текучая,
она – то здесь, то – там.
Шарашится всё молния:
то соло, то дуэт.
Её завидя, молится:
«Чёрт?!, ангел?!» - старый дед.
Скользит она в бесстрастности
с иным, и не разя;
с другим – в аффект-ужасности:
и подойти нельзя.
Она непредсказуема, -
куда её несёт?!
Упряма: наказуема
попытка сбить полёт.
Она повсюду носится,
без внутренних вожжей.
Всяк ею пылесосится
«с достоинством» еврей.
«Свобода» ей – религия,
а рамки – все враги.
Ей Палестина, Фригия, … -
не Руссия! – близки.
Подпитывает молнию
источник внешних сил.
Понятно, кто крамольную
энергию вмесил.
Она – то пуританская
(во строгости манер),
то – панко-раздолбанская
(детишкам не в пример).
Странны её симпатии:
то к мерзкому прильнёт,
то в скуке и апатии
от ценных отвернёт.
Ко всякой ли эстетике -
и этика под стать?
Научности в букетике
таком – цветком пристать?
Летает всюду молния;
ей хорошо одной?,
а если – меланхолия?,
кто для неё родной?
Кто – не ухватит молнию,
к кому – спешит сама.
Не впасть бы с ней в агонию
схождения с ума!
В.А. Сергеев 27.11.2019
Свидетельство о публикации №119112907016