По дороге к Храму

Боже, дай мне возможность пошаркать
старыми валенками и стертыми галошами,
прикрываясь рубахами изношенными…
Побурчать, поскрипеть, покаркать
на детей моих неразумных и внуков,
потому что люблю их любовью последней,
редко встречая их с бабкой в передней,
заслышав родных какофонию звуков…

Боже, разреши побыть вовсе ненужным.
Это, наверно, печально до жути…
Так перед встречей над нами ты шутишь,
чтоб на прощанье я был равнодушным
и благодушно взлетевшей душою видел
остатки земной суеты бестолковой,
слезы и звук с колокольни басовый…
Жаль, если я здесь кого-то обидел…

Боже, прости, что о жизни прошу,
пусть о ненужной, простой и печальной,
но я не торгуюсь с тобой изначально
и крест на горбу не снимая ношу…
Здесь и сейчас мне позволь задержаться –
средь милых, любимых, лихих и бедовых,
что рвутся судеб своих сбросить оковы
и на потеху тебе копошатся…

Я этим же, Боже, всю жизнь занимался…
Но слышал: «Куда ты летишь, непутевый,
люби и работай – получишь целковый»…
А если взлетал высоко иль срывался,
пугался и двигался поступью ватной…
И вот не известно мне – сколько осталось
идти к горизонту… Но пусть эта малость
пребудет со мною, ведь нету дороги обратной.

Ну, нет и не надо. Зачем возвращаться?
Я пробовал просто назад оглянуться:
мне лица чужие на встречу несутся,
а я средь чужих не хочу оставаться…
Мои же идут впереди, пока могут,
иль смотрят с тобою, о Боже, на землю…
И я тогда голосу разума внемлю –
иду средь своих пока вижу дорогу!

Коль слышишь, мой Боже, то просто прости,
что грешный просить хоть о чем-то я смею,
поддавшись  без сил искусителю-змею
там, где позволил ты мне погостить…
И буду я шаркать в галошах и валенках
родным иль не нужным, на то твоя воля,
у леса, у речки, у краешка поля
счастливым, как начал, когда я был маленьким…