Железная дивизия. Воспоминания 3

     В Симбирске штаб и старший командный состав расположились в двухэтажной гостинице, стоявшей над обрывом.

     Через несколько дней перед нами стала задача форсировать Волгу и продолжать наступление на Чардаклы и далее на Мелекес. Нужно было решать задачу, как и на чём переправляться. Можно было переправиться по железнодорожному мосту или вплавь на подручных средствах.  Переправа по мосту была предприятием безумным. Во-первых, мост представляет собой прямую линию около километра длиной - тут укрыться негде, и всего несколько стрелков могли бы нанести очень большие потери наступающим. Кроме того, мы знали, что все большие мосты в быках и береговых устоях имеют ниши, в которых могла бы быть заложена взрывчатка.

     Чехи все баржи, стоявшие у пристани и по реке, затопили, а лодки и другие плавучие средства согнали в одно место у пристани того берега, сковали цепями и организовали охрану. Знающих места камер мы не нашли. Произвести же разведку своими силами мы не могли, особенно имея в виду, что что тот конец моста находился у врага и был для нашего обследования недоступен. Тогда мы обратились к деповским рабочим Симбирска - среди них знающих места камер также не оказалось. Но они посоветовали нам пустить по мосту пустой паровоз: если мост минирован, то он взорвётся и никто из людей не пострадает.

     Мы приняли этот план, но только несколько его изменили :  переправляться по мосту на бронепоезде, а впереди пустить паровоз. К буферам паровоза привязать большие заряды со взрывателями, чтобы, если на станции Часовня будут стоять какие-либо вагоны, паровоз взорвался и поднял у чехов панику. А нам это много бы помогло.

     Вот, наконец, приготовления закончены. Бронепоезд с красноармейцами выведен на пути, кто не поместился на нём - были подтянуты к мосту, чтобы бежать вслед за бронепоездом. Наступила тёмная ночь. Подняли на паровозе до предела давление пара, и он, с подвязанным свистком, открытым поддувалом и искрами, валившими снопом из трубы,  выскочил из депо на мост и полетел дальше на противоположную сторону Волги.

     Паровоз не взорвался. А зрелище было феерическое, захватывающее, особенно если его наблюдать с противоположного берега: тот берег ниже, и мост проектируется на фоне неба.

     Сейчас же за поездом пошёл по мосту наш бронепоезд. Чехи бежали в панике с криками "пьяные красногвардейцы!", сделав по мосту всего несколько выстрелом и бросив пулемёт.

     В эту ночь мы овладели Нижней и Верхней Часовней. Противник наш, после небольшой перестрелки у Верхней Часовни, поспешно отошёл в сторону Мелекеса.  К вечеру того же дня мы переправились обратно в Симбирск, но охраны у моста не оставили - враг бежал, зачем же её оставлять! А когда через несколько дней нам снова было приказано переправиться через Волгу и наступать на Мелекес, мост (береговой устой его) оказался взорванным, и нам пришлось переправляться на подручных средствах.   Вот так мы, зелёные командиры, учились воевать.

     За день-два до этого события подошёл в Симбирск 5-й курский полк (он тоже принимал участие в наступлении на Нижнюю Часовню), но ему пришлось форсировать Волгу с островов на подручных средствах. Какова была дальнейшая судьба этого полка, я не знаю. Думаю, что полк этот был слит с нашим полком, чтобы не путаться - оба Курские, оба небольшие, причём командиром полка оставался наш т.Сидякин. А вот куда делись командиры батальонов, рот и сам командир этого 5-го полка - непонятно. Мы в тот период очень нуждались в командном составе этих категорий. Может быть, ими пополнили другие части, но в  этом случае и к нам попал бы кто-нибудь из них, но этого не случилось.

     После второго форсирования Волги нас задержали в Верхней и Нижней Часовне. Наступление на Мелекес было отменено, и нам приказано было окопаться. Окопались мы по восточным опушкам лесов у Чардаклы и Верхней Часовни (окопы для стрельбы с колен).

     После освобождения Симбирска наш полк погрузили на два речных парохода и повезли вниз по Волге; говорили, что на Сызрань, но выгрузили где-то ниже Самары. Задача - пересечь Самарскую лугу ( дугу, которую Волга делает у Самары) и наступать вдоль Волги на Сызрань.  Тут мы, не имея своего обоза и опыта пользоваться обывательским транспортом, чувствовали себя не особенно хорошо в этом бездорожной гористом районе. Когда мы вышли на противоположный берег луки, нам снова приказали погрузиться на те же пароходики и плыть в Самару. Сызрань была уже взята другими частями.

     На этом отрезке походов наш полк встретился с армией Самарского правительства (оказывается, и такое было, эс-эсорвское, и даже имело свою армию).  При нашем приближении эта армия просто-напросто бежала, но не вся : 300-400 человек окопались и поджидали нас, сидя в окопчиках, но огня не открывали. Не стреляли и мы.

     Когда же мы подошли совсем близко, это воинство подняло руки и начало голосить: "Мы - мобилизованные! Мы - мо-би-ли-зо-ва-нные!"  Скучая песня! По нашему приказанию они снесли в одну кучу все винтовки; другого оружия, кроме двух пулемётов, у них не было.

     Посмотрел я на эту зелёную молодёжь 17-20 лет (им бы ещё кашу есть, а не воевать) и говорю комиссару: "Не было печали своих с трудом кормим, а теперь ещё эти пленные навязались. Давай их к чёрту разгоним!"   Комиссар отвечает: "Подожди", подходит к одному из пленных и говорит: "Снимай ботинки!" Другому, у которого были хорошие ботинки: "Снимай!" и ещё несколько человек получили такую же команду. Что тут началось - трудно себе представить! Сплошной плач в голос, больше я в жизни не видел, чтобы так плакали взрослые люди!  Как оказалось впоследствии, они решили, что мы их собираемся расстреливать.

     "Чего разревелись, вы же взрослые люди!"  "Ну скажи, чего ты ревёшь?" - обратился комиссар к одному: "Тебе на печи сидеть с бабой и босиком будет хорошо, а нам воевать нужно".  И что б вы думали - как услышали они про печки и баб, сразу успокоились, поняли, что их отпустят. Рёв прекратился, слёзы высохли, ботинки были быстро сняты; а всего-то их и было с десяток пар. Комиссар собрал ботинки да как закричит во весь голос: "Ну а теперь геть отсюда! Чтоб я вас тут больше не видел, через пять минут начнём стрелять!"  Не успел я оглянуться по сторонам, как от всего этого воинства и следа не осталось, только лишь куча винтовок да два пулемёта.