Лукавые глашатаи

    Лукавые   глашатаи

Я  творящий , не  критикан ,
Мое  дело  писать  шедевры !
Пусть Алешин танцует канкан
И с Луканкиной жаждут пресервы .

Обнулил  одного  Николай ,
А  другую вовсю отминетил .
Ты на падших читатель взирай ,
Шельм небесный творец  пометил .

Имена им теперь  подавай ,
Из неясного , зыбкого  круга .
Разрезают мечты  каравай 
И заливисто хвалят друг друга .

Подружился Евстахий  с  каргой
И  великими  славятся  вместе .
Но пузырь  над  туманной  кугой ,
Лопнул  снова  на  смутном  месте .

Ничего не создали  в  чести ,
Все  лукавое  от   лукавых .
И  Луканкина  будет  нести ,
Ахинею  о жизни  неправых .

И  Алешин  продолжит трындить ,
О  незримых   прошедшего  века ,
Продолжая хулить и  стыдить ,
Ныне   классика  и  человека .

           ***
Воронеж   любит  Гендель  Коц ,
Здесь  Лютый  пишет  о  Пархоц
И   корифей   Макаров   пишет ,
Как  город   обожает   Вишет .

Тамбов  не  любит  тамада ,
Он  на  фуршете   без  стыда ,
О  саде   говорит   камней ,
Что  изваяний  всех  умней .

Ряд  бюстов  лысого  дельца ,
С  ухмылкой  хищной  стервеца .
Идет  вдоль  них   оригинал ,
Своей   гордыни   маргинал .

И тамада  с  фальшивой  лирой ,
О  майне  воспевает  с  вирой .
Но  тени  с  воем   прозвучат ,
Как  стаи  нечисти    волчат .

Воронеж  в  творчестве   иной ,
За  дней  просветной  пеленой .
Нестругин , Щелоков  , Пархоц ,
Шедевры  пишут  и  для  Коц . 

            ***
В Мытищах  у  Алешина ,
Был  образ  ausweisа :
Чубайс  похож  на  Сошина ,
А  Сошин  на  Чубайса  .

Сиял   Олег   белесый ,
Вновь  лысиной  обширной .
Но  Середа  курносый ,
Мудрил с крольчихой жирной .

Здесь  дети  пребывают ,
Не  лейтенанта  Шмидта .
Глазковы  не   зевают
Когда  идет   Розита .

О чем -то шутят  рядом ,
Кому - то  просят верить.
Поводит  Роза  взлядом
И  просит  пыл  умерить .

Идут  дельцы  навстречу  ,
В Мытищах  не  с  Чубайсом .
Глазковы , Сошин , Гечу ,
Алешин  с  ausweisом .

У  Виктора  все  схвачено ,
Кузен помог  погибший .
За  творчество  оплачено ,
Судьбой  себя спалившей .

В  Тамбове  стая  хищников ,
В  Мытищах  круг  политиков  .
Дерзай   среди  зачинщиков ,
Игры  в  талантов  критиков .

Но с другом  опечаленным ,
Гость  предсказатель  казусов  .
С  Алешиным - Молчалиным ,
Радушный  Сошин - Фамусов .

Награда  гостю  вызреет ,
Друзъя  в  Союз  пролезут .
Глазков коверным  выступит 
И  всем  штаны  налезут . 

       ***
Пеленягрэ не  игрок ,
В голубых глазах поэта .
Подмосковный  вечерок ,
Упоителен  у  лета  .

И французской булки хруст ,
Побуждает  пить  какао .
Вырывается  из  уст :
-- Бытовать имею право!--

Пеленягрэ  не  стяжал ,
Отвратительные   речи .
Он  любить не возражал ,
Электрические  свечи .

Но  перо  его   строфы ,
Из   небесного  полета .
Воспаряет  он  с  софы ,
Словно селезень с болота .

Виктору  Интер - Союз ,
Ныне  в  туне   интересен .
Деловой   Гриценко Хьюз 
И   ценитель  его  песен .

Ивановы  в  СоПиРо  ,
Бьют  пиарные  баклуши .
Вновь   писателям  ЗерО,
Вешают  лапшу  на  уши .

Виктор  верить не спешит ,
Рыночных   времен   кумирам .
Больше  многих  не грешит ,
Пребывая в мире с миром .

                ***
Слово  не  камень из мостовой ,
Речи  твоей  откровенной   живой .
Что произнес отвечай  за  слова ,
Если   душа   неизменно   права .

-- Я вас люблю -- полюбив говори ,
Лживым  порочным  огнем  не  гори .
Угли  грехов  не погаснут вовек ,
Если фальшивит  везде   человек .

Власти  от Бога по  мере  весов ,
Если  мамоны  не пестуют   псов .
Если  не  хапают  жадно  казну ,
Не  опошляют   времен   новизну .

Камень тесать и картину писать ,
Это не в Слове творцу  воскресать .
Было  в начале и будет в конце ,
Слово сиять в поднебесном  венце .

Скульптор  ваяет , художник творит ,
Только поэт  от  небес  говорит .
Каждому   делу   свое  ремесло :
Пахарю  сошку  ,  провидцу  число .

                ***
На  газоне   уток  стая ,
Рядом  перекрестный  брод .
У  крылатых жизнь простая ,
Если  кинут  бутерброд .

Клювы утки  раскрывают ,
Хлеб смакуют у дорог .
Пролетарскую все знают ,
Речки  обрамлял  порог .

И  Дворянскую  когда - то ,
Открывал  дорожный   знак .
Время  идолов   не  свято ,
Как  и  рынок  не  кунак .

Русло  речки  земляное ,
Родники - ключи  глубин .
Место  видится  родное ,
Уткам   снова  у   рябин .

Ходят   посуху   утята ,
Где  засыпана  река  .
Кормят  крохалей  ребята ,
Сытным хлебом камелька .

                ***
Натали Радостева , в  горницы  тиши ,
Повторяя  Злостева  , словом  не  греши .
Памперсы  с  платочками  не  сули  продать
И анчуткам  с  квочками ,  не стремись воздать .
Знаки  препинания , не  приемлет  выпь ,
Натали  признания  , с  горяча  не  сыпь .
Филин  расхохочется  ,  от  дурных  речей ,
Воскресенья   хочется - веруй  горячей !

                ***
Петр  Алешкин  столичный  писатель
И  не  нуждается в лишних словах .
В темах житейских упорный искатель .
Что б  не  пустынилось  в  головах .

Знает Тамбовщины он нигилистов 
И  раскулаченных  злую   нужду .
Стычек  антоновцев  и  коммунистов ,
Знает  Алешкин  шальную  вражду .

Я  выпивал с ним в лихую годину ,
Родственник  доки  томился  в  суде .
Петр  Алешкин   спасая   судьбину ,
Был  как   жемчужина  на  бороде .

Добрый , отзывчивый  и  не спесивый ,
Петр  сегодня   в  посылах  другой ,
Пишет Аршанскому -- Образ  красивый ,
Мира  лукавых   и  мудрость  дугой  --

Круг  бесноватых  судивших поэта ,
В  храме  разрушенном  катами  зла ,
Снова  Алешкин  с  лучами  рассвета ,
Видит  друзъями  с  хламидой   чела .

           ***
Стоит без окон  и  дверей ,
В  лесу   избушка   егерей
Здесь Овертона нет табу ,
Позаносил  буран  избу .

Не видно  дыма  из  трубы ,
Не слышно  бражников пальбы .
В  фаворе  небыл  Овертон
Лишь снега  зиждиться  мутон .

Проснется егерь  в  тишине
И  нету  сосняка   в  окне .
Какой тут к лешим Овертон ,
Кручинушка забвенью в тон .

Откроет дверь нажав плечом
И будет  Овертон  причем .
Потом  отроет всю  вокруг ,
Концептуальным станет вдруг .

                ***
Елена  многих не читает ,
Как ей любовник говорил .
Она  метрессу  почитает ,
Гиббонов туны и  горилл .

Елена видела животных ,
Как отражденья в зеркалах .
Среди Чердачных беззаботных
И щелкоперов  при  делах .

Одни  быкастые  в астрале ,
Другие  блудные  козлы .
Луканкиной опять в запале ,
Привиделись теней   узлы .

Елена Колю  не  читает
И Маркова с ужасным ВОВ .
Она с  Алешиным  мечтает ,
Построить поднебесный  кров .

И  в ниЧЕго играя  леди ,
С  курчавым  перышко  найти .
И  буки  тщетности  и веди ,
В квадрат  лукавства  возвести .

Зачем Елене бред  отпетых ,
Творца судивших  над  крестом?
Она  животных  не  согретых ,
Согреет   с   фиговым   листом .

И Гришин  хряком  воздыхает ,
И  Мещеряк  как  Минотавр .
Наседкин напрочь высыхает ,
Ревнующий , убогий  мавр .

Елене  чтиво   надоело ,
Душа  осатанела   вновь .
Зудит   пылающее  тело
И  жаждет лютую  любовь .

                ***
Дипломы , награды , фуршеты и славицы ,
А  где же роман о судьбине  красавицы ?
Труба на Донбассе  забыта Козловщина ,
Борис  Иванов  и  вокруг  Ивановщина .
И Никас Сафронов посланцем  мармонов ,
Дарует  картины  о  жизни  Бурбонов .
Дипломы  разведки  и  знаки  отличия ,
Шампанского нету  Дюрсо  для приличия .
И вновь Кочу - Бей увлеченный пташинами ,
Смеется в снегу  на парковке  машинами .
Поветрие   сильное  , схожее  с  дурью ,
Подвески  иметь  с  поднебесной  глазурью .
Дипломы , награды , фуршеты  и славицы ,
Где  нету  романа  о  жизни  красавицы .

             ***
В  Химках  не был  Эхнатон ,
Фараон  земель  Египта .
Будет  скоро  хакатон ,
Проводится  манускрипта .

Развернут его на свет
И  откроют на  странице ,
Где  талантов еще  нет
И  прибежища  в  столице .

Хакатон и Кофе - брейк ,
Для  Деметрии и Данса .
Лютый  обожает  шейк
И  фокстроты  декаданса .

В  манускрипте  молодых ,
Любят  только  молодые .
Но  у  писарей  седых ,
Все  Пегасы  не  седые .

Эхнатон  свой  хакатон ,
Обретал   в  пылу  борений  .
В  Химках  золотой   жетон ,
Пропуск  в  дали   озарений .

             ***
ПРАВ АЛЕШИН , ПРАВ ТРУБА ,
ПРАВ И ЮРИЙ МЕЩЕРЯК .
ТОЛЬКО КАЖДОГО СУДЬБА ,
КАК ПОХОДКА РАСКОРЯК .

ДЛЯ ГонтАРЕВОЙ ТРУБА --
ПЕС СТОЛИЧНОЙ СУЕТЫ ,
ВИДИТ ЖЕНЩИНА РАБА ,
ГОЛЬНОГО СВОЕЙ ТЩЕТЫ .

ДЛЯ ДОРОЖКИНОЙ ОЛЕГ ,
ИЗВРАЩЕННЫЙ ХЛЫЩ ВСЕГО .
ВЕДЬ АЛЕШИНА РАЗБЕГ ,
ВРОВЕНЬ С ФИНИШЕМ ЕГО .

В РАСТОПЫРКУ ВСЕ , В РАЗЛЕТ ,
РАДИ СЛАВЫ НА ЮРУ ,
А КРЫЛАТЫХ ГРЕЗ ПОЛЕТ ,
МЕТЯТ В КРОЛИЧЬЮ НОРУ .

ПОСЕДЕЛИ ОТ ЗАБОТ ,
ПОЛЫСЕЛИ ОТ ТРЕВОГ ,
ТОЛЬКО ТВОРЧЕСКИХ РАБОТ ,
ВЕСЬ РАСХРИСТАННЫЙ ИТОГ .

           ***
Андрей  Тимофеев  не  стрепет ,
Используя  творческий   трепет .
О  нем  говорит   молодым ,
Несущим   к  роящимся   дым .

Пчелиные  семьи  творений ,
Еще  в   пересменке   борений .
Дыми , усмиряй  , разделяй
И  с маткой  рабочих  вселяй .

Пусть трутни свое совершают
И  стражи чужих не пускают .
Пусть взяток приносят  рои ,
В   бесценные  соты   свои .

Жужжите  пчелиные  печи ,
Из воска получаться свечи ,
Лекарство из нежной пыльцы
И  мед  предпочтут  мудрецы .

И  химия творчества в  Химках ,
Естественной  будет в  ужимках .
Душевной  до  бренной борьбы  ,
С шедеврами личной  судьбы .

           ***
ЛитРоссия где  Огрызко ,
От невежества не близко .
От  Блефуску  далеко
И   Вульфхере  нелегко .

Растопырив  правды лапы ,
Доки  истые  кацапы .
Лживым спуску не  дают
И  препоны  создают .

Без  Огрызко  всюду  гладь,
Хочешь кривдушку  пригладь .
А  с  редактором  судьбы ,
Маска  сорвана  с  Трубы .

С  награжденных и других ,
Красок  ярких  дорогих .
А  под  выделкой  лицо ,
Как  тупейшее  яйцо .

Фантомасов  дни  в огне ,
Раз  Огрызко  на  коне .
В ЛитРоссии жизни  речь ,
Как  горячая    картечь .

           ***
В  Москве  Труба не интересен ,
Таких  пройдох  не  сосчитать .
О  деловых  десятки   песен ,
Я  не  стремлюсь их почитать .

В  Екатеринбурге  у  причала ,
Труба  Приваловым  басил .
На  миллионы  не  серчала  ,
Мадам с которой  колесил .

Слыви Тамбовским меценатом ,
Привалову  Урал - привал .
И Анатолий местным хватом ,
Ты станешь как подозревал .

Железо пусть куют трудяги ,
Приумнажай  словес  маржу .
И в Александъ еще стиляги ,
Покажут  Чарльстон  ежу  .

Мамона  ухарю  за  то ,
Тщеславьем  щедро  воздала .
Труба ты в творчестве никто ,    
А как Привалов  ты  скала .

          ***
Василий  Дворцов одаренный поэт
И  храмы  расписывал  помолясь .
Душой  перечитывал  Новый  Завет ,
На грешную  бытность  не  злясь .

В  Союзе писателей дока Дворцов ,
На  конкурсах  учит  воспринимать .
России  возносит Святых Праотцов ,
Чтоб чуждые  истины  не  занимать .

Своя  озаренная  правда  основ  ,
Дворцовская  с   яркой  судьбой .
Но  есть Полубота  и  Иванов ,
Кренев  и  ЕрпылЕв  с  Трубой .

Политика ныне  билеты менять ,
Союз  обновить  на  юру .
Причины обмена творцу не понять
И   чью - то  шальную  игру .

Покуда художник Дворцов говорит ,
Каков  безобразий   капкан .
Писательский  храм Артемиды  горит
И  жарит    Помпеи  вулкан .

              ***
Стопка книг , чемодан ,
Он сидит у порога .
На стене Магадан
И картины дорога .

Затерялся в кармане билет ,
Вникуда на года , навсегда ...
И пальто приснопамятных лет ,
Как застегнутых дней череда .

Может быть он вернулся уже
И сидит у порога забвенья .
Стопка книг , чемодан неглиже
И пустая тетрадь откровенья .

Может быть его  нет ,
Отразился зеркальный мираж .
Вновь   осенний   рассвет ,
Совершает  лучами  вираж .

Может   жизнь в  тупике ,
Как  минувшие  вехи  судьбы .
Не  узнать  в  старике ,
Глашатая  с печалью  борьбы .

         ***
Слово  Белых  не  судил ,
Радуюсь  за  Михаила .
Грешное  он  упредил ,
Веру  душа сохранила .

Миша не ведал  греха ,
Заповедь не  попирая .
Тихой  сатире  стиха ,
Не воздавал  презирая .

Видел   святых   образа ,
Крест на Голгофе распятья .
Миши  скатилась слеза :
Где православные  братья ?

Все   клевету   говорят ,
Судят   поэта   безбожно .
Темное  дело  творят :
Подло , надменно , тревожно .

В  храме  творца не судил ,
Миша  Белых  с  подлецами .
В   шабаше   не   угодил ,
Злым с шутовскими  венцами.

                ***
Алексей Полубота вновь в твореньях дерзай ,
Как японец с вельбота , крикни ветру : Банзай !
Вдохновись ты Цусимой и Курильской грядой ,
Будет в веси любимой , меньше горя с бедой .
Пронесись мимо пены , мегалитной скалы ,
Напряги свои вены , сбрось муры кандалы .
Полубота не Лота , ты увидишь КрузО,
У него полиглота , том стихов Доризо .
И шедевр о влюбленных , в тишине  напиши ,
Как в краях озаренных , времена   хороши .

           ***
Кагалу  трепетно служил ,
Отринув  все  поверия ,
Иуды  орден  заслужил ,
Рок  Маркова  Валерия .

И ты Алешин не робей ,
Кумира  знак  победный.
Рябова  внешностью  рябей ,
Иуды  оттиск  бледный .

Наседкин шавкой мельтешил ,
У  ног  метрессы  падали .
Безбожно , истово  грешил ,
Решал  что  бесы  задали .

И Юрий  отроду  Щеряк ,
Объятый  тенью   Понтия ,
Ценил  поклонниц  раскоряк ,
Евстахия  де  Монтия .

Не  унывай  кагала   босс ,
В  Козлове  время  схвачено .
Рашанский  глиняный   Колосс ,
За  блеф  казной   заплачено .

Вновь  оборотистый   Труба ,
Анчар  растит  Гайдона  .
Авантюриста  ждет    судьба ,
Как  пса   Амаргеддона .

Елена   извергов  взбеси ,
Исходят  зудом  подлости .
В  подвале  Васю  попроси   ,
Дойдет  до срока годности .

Вам  суд  отрада бытия ,
От  случая  до  случая ?
Болезни  адская  шлея ,
Для  падшего  падучая  .

                ***
Как буд - то в пекле преисподней ,
Рашанский  виден  в  ТОУНБе .
Без светлой истины Господней ,
Он  враг  прозревшему  Трубе .

-- Рашанского  личина  жабы --
Трубе  приходиться  грубить .
Но  падшые  взывают  бабы ,
Хмыря  Козловского  любить .

И  любят  брата  лицемера ,
Конферансье с  МарОр травой .
Вокруг   пылает    атмосфера
И  бес  с  Двурожкиной кривой .

Труба  не  хочет  куролесить ,
На  шАбаше  нигде  теперь .
Он  душу попытался  взвесить
И  бездны   рассмеялся  зверь .

Как  муть  бесценного агата ,
С  лучистым таинством  кругов ,
Душа  грехами  так  богата ,
Не  отмолить вблизи  врагов .

Лауреат  Труба  в  Союзе ,
Когда  с  иллюзией  венца  .
Бикини   нарисует   музе ,
В смартфоне стилусом  дельца .

Творец  в Тамбове оклеветан ,
Осужден  в  Пушкинке  гурьбой .
И  нет  правдивого  ответа ,
Зачем  анчутка  был  Трубой ?

В огне  пузыриться  Рашанский ,
Как  и   положено  ему .
Оттенок  закулисья  шпанский
И  безобразный по всему .

Капканы  зла  не отпускают ,
Судилище   -- дамоклов   меч .
Созвездья  искры  высекают
И  рок  от  кары не сберечь .

         ***
Вольнодумцев  гнать взашей ,
А  Трубу  на  пъедестал !
Ты  мундир  портной пошей ,
Что вельможным  я  привстал .

Каждый с правдой  норовит ,
Доказать  свое  другим .
Я   душой  не  ядовит ,
Но  не  кланяюсь  благим .

Не  сумел - отстал совсем ,
В  туне смутной  помолчи .
Счастья  не  хватает  всем ,
У  Трубы  все  калачи .

Полубота  весь  благой   ,
С  самым  светлым  наряду  .
Ты  с  поэмами  изгой ?
А Труба с туфтой в  меду .

Прижимай шедевр к груди ,
Обретай  тепло  сердец .
Строго  время  не  суди ,
Где отверженный  творец .

В АСПИД  с яростью войдем ,
Без  Чистилища   грехов .
До  вершин  богов  дойдем ,
Без  классических  стихов .

Мы  Чистилище  свое ,
Дарим  грушникам  в  веках . .
У  Трубы  теперь   копье ,
Лонгина  горит в  руках .

Что  творец ? Его венец ,
Из  поветрия  и   грез .
Меч  страдальца  кладенец ,
Заржавел от горьких  слез .

На  Парнасе  всем  светло ,
АСПИД  не   Сизифов труд .
В  пудре  у  Трубы  чело
И  гарем  вблизи  Гертруд .

         ***
Сергеев  гонит  порожняк ,
В  ТМ  Володенька  важняк .
Перед властями на карачках ,
Как крыса на отравы пачках .

Татьяна  выпучив  глаза ,
Вновь в Притамбовье егоза .
И  Федоров  вблизи  герой ,
Ценя   еврейский  геморрой .

Вопит  беспутный  Толмачев :
--В Тамбове гений Кузмичев ! --
Читает  ТамбовЖи  народ
И видит гений - нищеброд .

Казацкий  окрик   зоревой ,
Раздался  в  теме ножевой :
-- Поэту   учинив   террор  ,
Жиды  жуют траву Марор ! --

И  Валя  воскурив  полынь ,
Всех  отпугнула  от  святынь .
Главреды  служат им  зело
И  палачей возносят  зло .

                ***
В Поляне Ясной свет в окошке ,
Сергей  Шаргунов  как в лукошке .
Жена   любимая  и   дети ,
И житницы  богаты  клети .

Он как  Григорий  хуторянин ,
Хотя  и  Мейлахс   россиянин .
Картошку с маслом Саша гой
И с бодуна  не  пнет  ногой .

Вновь  Дама  Пиковая  в  стужу ,
Звонила - Как я  Женя  сдюжу ? -
Но  Водолазкин   не   игрок ,
Он  зыбкой  бытности  пророк .

Евгений  Попов   тот  еврей ,
Который  как  в  мяте  пырей .
А  может   татарник  в  смородине ,
Колючий  но  тянется  к  Родине .

Когда от водки я в дымин ,
 Читаю вирши Гедымин ...
Плывут сюжеты по волнам ,
С обильной кипою панам .

                ***
В Тамбовский Союз писателей ,
Я  после  суда  не  верю .
И  вестнице   гробокопателей ,
Не  поклоняюсь как  зверю .

Двурожкина  всех   искусила ,
Лукавством тщеславного подкупа .
В  судилище  падших  сила ,
Объяла  с грехами  откупа .

Творца  обвиняли   злобные ,
Над  местом креста распятия .
Порывы  паденью  подобные ,
Где бездны нечистая братия .

Возвысят  порочного изверга ,
Обманят  в  любви безгрешного .
И  честный  на  грани  выбора ,
Заложник  греха   потешного .

Не верю  бездушным  особям ,
И  хищным ехиднам не верю .
Меня  осудившие  походя ,
Беды  поклоняются зверю .

                ***
Святые  тебя  не  услышат ,
На  публику  пишешь   слова .
Молясь на лампаду не дышат ,
Склоненная   вся   голова .

Евстахий  ты  в партии клялся ,
Мамоне  служить  в  попыхах .
Безбожником  истовым  шлялся   ,
Теперь  православный  в стихах .

Туманишь мозги   ты  Татьяне ,
Главреду  с  глазами  блю - рей .
И  держишь  в  нагрудном  кармане ,
Билет  коммуниста   горей  .

Ты Начас  лукавый  Евстахий ,
По   духу   лихой   фарисей .
Навписанный  твой амфибрахий ,
Ненужен  Тамбовщине   всей .

Хохол западенского  края ,
В  России  непрошенный  гость ,
С Дорожкиной  в  катов играя ,
Посеял  судилища  злость .

С триумфом  тщеславных  итога   ,
Над  скорбной Голгофой  креста ,
Судил   ты   поэта  от  Бога ,
Поправ  все   Заветы  Христа .

               ***
Он флаг из космоса  целует ,
Восславив   палачей  творца .
И с  Шоршоряном  критикует ,
В  музее  пули  из  свинца .

Доходный  дом для  офицера ,
Купец  построил  армянин  .
Пространства исказилась сфера ,
В  кругу   истории   стремнин .

Где в ресторане  пировали ,
Дворяне и  богатый  люд ,
Теперь  батальные   скрижали
И  командарм  не  страхолюд .

С военной выправкой почетной ,
С  лукавой  сущностью  всегда .
Процентщице интриг  нечетной ,
Дарует  фору  для   вреда .

Наглядно  подлое не  сеет ,
Но  милосердное  в  тени .
Дары  властителей   лелеет ,
Чиновники  богам   сродни .

Не  защищает  он  гонимых ,
Не  помогает  им  в  беде .
Исчадия   среди   любимых ,
Завет  поправших  о  суде .

Двуличие в лощеном  виде
И  горделивый  тон   чела .
Все  лицемеры  не в обиде
И  падшие поветрий  зла .

Что  светозарного  оставит -
Музей  и  экспонаты  в  нем ?
Друзей  умерить  не заставит ,
Порывы  с  дьявольским  огнем .

Не  убедит  своих  по духу ,
Не  гнать  поэта  за  слова  .
Проруху  славит  и  старуху  ,
Которая  душой   крива  .

Старуха  грешное   творила ,
Супротив   истины   небес .
Ко злу  продажных  искусила 
И  шельму  привечает   бес .

           ***
Бобров  Александр  откровенен ,
В  статьях не жалеет бомонд ,
Как  в  раже  свержения  Ленин ,
Как  Землю  спасающий  Бонд .

Враги  христианства  ликуют ,
В  фаворе   лгунов    времена  .
И  праведных  жизнь атакуют
И  сеют  грехов  семена .

Спектакли срамными  задами ,
Украсили   геи    везде .
И  каты   Союза  судами ,
Писателей  гробят  к  беде .

В пылу роковых безобразий ,
Отринул  творцов  Иванов  .
Бобров  милосердья   оказий ,
Откликнулся  всполохом  слов .

-- Не правы  предлиты  Союза ,
Изгнавшие  лучших  сдурма .
В  печали  светлейшая  муза
И  плачут   иконы   весьма .

Реформа  обмена  билетов ,
Идет  по  отстоям   болот .
Вопросы  души  без  ответов
И в сердце бессмысленный  лот --

Бобров  аналитик  преданья ,
Словами  с  крестом  праотцов ,
Чихвостит  лукавых  страданья 
И  лечит  стигматы творцов  .

         ***
Не  нападайте  на Гузель ,
Она  с  рожденья  Яхина .
Татарочка   мадмуазель ,
Соседка  Лени  Пряхина .

Глаза  открыла  у  нее ,
Зулейха  дева  ссыльная .
И  эшелон  как отданье ,
Когда  судьба  бессильная .

Ее винтовка  не  ружье ,
В  боях  многозарядная .
Лежит фашисткое вражье ,
Где  линия  трехрядная .

Гузели  тонкая  свирель ,
Звучит  не   безголосная .
Татарский  у  нее  апрель
И  матка  опоросная  .

Стальное  видит  наряду ,
Гузель в серпе и  молоте .
Подсыпет  золото  в  еду
И  будут тексты  в  золоте .

       ***
Портреты -- свой  иконостас ,
На  Комсомольской дом 13 .
Но зачеркнули в списках нас ,
Творцов  шедевров  320 .

А  может  больше наяву ,
Унизили  лихим  размахом ?
Я творчеством давно  живу
И не питаю  душу  страхом .

Пришли  в  писателей  Союз ,
Тщеславные  пройдохи  скопом .
Посланники  исчезли   муз ,
С духовным  чутким телескопом .

Гордыня  жжет  секретарей ,
Мамоны  факелом   незримым .
Портреты   ряженых  царей  ,
Мечта  с  грехом  неутолимым .

Бобров  гитарою  бренчит ,
Геннадий к радости  взывает ...
Дворцов  об  истине  молчит ,
Которая в душе  стенает .

Но  Николаю все  равно  ,
Он  Иванов  с дарами  куша .
Пусть не снимается  кино ,
О жутких  грозах  Гиндукуша .

Пусть  осрамленные  творцы ,
Из членов  изгнанны с позором .
Летят  за  окнами скворцы
И  небо  светится  простором .

Картины , музыка , стихи ,
Для свиты  стансы  благодати .
Реформы  черные   грехи ,
Сокроет  время  исполати .
 

                ***
Перминов  Юрий  за  сочувствие :
-- Пиши  стихи  себе  под  нос --
Его   душевное   предчувствие ,
Вновь   отрицает    Кривонос .

И  Шелленберг  его  не  милует ,
Она  величество  в   себе .
И  Омск  верлибрами   насилует ,
Гордыню  обретя  в  борьбе .

-- О  чем  ты  Юрий  размышляешь
И  пишешь  рифмами   о  ком ,
Когда  талантом  ты  башляешь ,
С  зажженным крепким  табаком ?

От   Леонида   Иванова  ,
Вопрос  тростинкой  грозовой ,
Задорно   отлетает  снова
И  отвечай   пока   живой  .

-- Пишу  о  Родине  огромной ,
О  Солнечном  поселке  вновь .
В  порывах  распаляюсь  домной
И  в  образе  творю   любовь .

Сибирь   терзают  графоманы ,
Томами   хвалятся   муры  --
Перминов  вывернул  карманы ,
Рассыпав   блестки   мишуры .

-- Стихи  не  рифмованный  искус ,
С   тусовоным    кредо  верши !
Стихи - крестной горечи привкус 
И  взлет  озаренной   души --


                ***
- Перминов Юрий ведь не даром ,
Был  Омск  растерзан комиссаром .
Колчак  казненный  не  шпицрутен ,
Утоплен  трупом  как  Распутин  -

-- В Столице белых спешных правил  ,
Колчак  Верховный  низко  правил .
Расстрелы  всяких где  обрыдло ,
А  люди   русские  не  быдло --

- Скажи - ка  Юрий  о  Блефуску ,
Стране  где  сладкое  в прикуску -
- Труба  мухлюет  и  тасует  ,
Материалы  в  том   прессует .

То  Чистяков   ему   поможет ,
То  Семин   славу   приумножит .
Другие  пишут  как   рабы ,
А  книги  с  авторством  Трубы -

-- Но Омск  за   нами  и  Иртыш ,
Труба  в  Москве  чужой  болтыш .
О Шелленберг  скажи   звезде -
- Блефует  как  Труба  везде -

                ***
Будь  председателем  бессрочно ,
Хоть тысячу  грядущих  лет .
Когда  правление   порочно
И  попран  Господа  Завет .

Труба  оклеветал  поэта
И  в  храме  гнусно   осудил .
Будь председателем  совета ,
Кому   грехами    угодил .

Писал  Труба  о  родниках ,
Афганцев  прославлять собрался .
Потом  писал  о  казаках ,
Теперь  до  Нобеля  добрался .

Всех  нобеллистов  не обидел 
И  в  книге  каждого  судьба .
На  марках  личности   увидел ,
Но   гением  не  стал  Труба .

Творцов  от  Бога  отрицайте ,
Гордитесь  сонмом  упырей .
В кругу бездушных восклицайте ,
Слова  с  державою  горей .

И скипетр  вознеси  владыки ,
Чтоб  падшие   упали   ниц .
И  злых  заполыхают  лики ,
В  огне судилища  зарниц .

              ***
Не в шапке дело господа ,
Не в верхней планке .
Когда творения вода ,
То глухо в танке .

Когда не видно ничего ,
Для сердца снова ,
То биография его ,
Тщеты основа .

Сегодня ФИО наверху ,
А завтра нету .
Талант отринет шелуху
И рвется к свету .

А шапка сверху ерунда ,
К отводу  взгляда .
Таланта тексты не вода ,
Души   отрада   .

Пусть   украшают  навсегда ,
Шутов   размаха   ...
Творца  украсила  звезда ,
Как    Мономаха  .
               
                ***
Так  кто  же  неизменно прав ,
В  сравнении  совсем не ровном .
И  Достоевский  быт   поправ ,
Сказал   о  смысле безусловном .

И  вновь Гриценко  Александр ,
Масштабнее   призвал  учиться  .
Тогда  без  бреда саламандр ,
Талант  шедевром  отличиться .

Масштабнее  в  душе   творца ,
Необходимо  лень   мутузить ?
Или   в  порывах  стервеца ,
Благоразумно  душу  сузить ?

Учиться  творчеству   в  углу ,
Внимать  не  Рафаэлю  слова ?
Один  проденет  нить  в  иглу ,
Другой разметит строфы  снова .

Масштаб  реальный и  бумажный ,
Вмиг  совпадут  когда   влюблен .
Но  душу  не  сужал  отважный
Поэт  , когда  был вдохновлен . 

Пока  Труба  в  секретарях ,
Широк   бинарностью  рассудка .
И  в  кованных  СП   ларях ,
Судьбы  яйцо лежит  и  утка .

И  Юрий  Мещеряк   широк ,
Масштабней  в грезах Тамерлана  .
Но  меченый  анчуткой  рок ,
С  чертами  стадного  барана .

Алешина  масштаб  в  кругу ,
С  Семеном  кушают  черешни .
Стреляют в  юность  на  лугу
И  журавлей  сжигают  стрешни .

Наседкин  застегнул  футляр
И  кат  Рашанский  ухмыльнулся .
Двуликий   Кочуков  фигляр ,
Масштабом  злыдней  ужаснулся  .

           ***
Блистают  строки  наверху ,
В  сети   его   страницы .
Он  пребывает  на  слуху
И  гражданин   столицы .

Трудился  , темы  обретал ,
Где  сотворялись  книги ...
В  мечтах  стремительно летал ,
Как   самолеты   МИГи .

Писал  о  месте   бытовом ,
О   шумном   и   укромном .
О  деле  гнусном  роковом
И  о   творце   бездомном .

Но почему - то  не  сразил ,
Сюжетом   души   ближних .
И   никого  не   поразил ,
Читателей   не  лишних .

Банальны  тексты  до конца ,
Хоть  сетевой  заточки .
Все  славословие   венца ,
Фальшивое   до   точки  .

                ***
Прочесть святое  не  дано  ,
Злым  людям  на  березе .
Им  осужденье  суждено ,
Когда  почат не в бозе .

Узреть прощения  лучи ,
Не  захотят  в  округе .
Всегда  душою  палачи ,
Подонки   на  досуге .

Стигматы  образа  Христа ,
Не  видят  на   рябине .
Злых   ядовитые   уста ,
Как  рупоры  в  судьбине .

Творца  осудят  огулом
И   после  будут  хаять .
И  извратившись  за  углом ,
На  солнце  правды  лаять .

Неисправимы  в  дни  кручин ,
Исчадья  бездны  блуда ...
У безобразных  бум  личин ,
Кто  стерва , кто паскуда .

                ***
Труба в саду цветущем бродит ,
Как  одиночества   дикарь ...
Себя  печального   изводить :
-- Я  в  СПР не  секректарь .

На  съезде  вздыбилась  основа ,
Нежданная  как  ни  крути .
Вдрызг  осудили   Иванова
И  Николай  изгой  в  пути .

Никитин Саша  не  правитель
И  Матушкин  теперь  никто .
Помилуй  грешников Спаситель ,
Крутивших  власти  магнето --

Вдруг  из - за яркого ранета ,
Выходит  Шолохов   юнец .
-- Тобою  песенка  пропета ,
Труба  неистовый   подлец !

Ты  милости    просил   поэта 
И   вскоре   осудил   творца .
Печатал   графоманов   света
И  воцарился   без  внеца  .

Твой сад невозмутимо чахнет   ,
Он мне не нужен  воровской .
Расплата трехлинейкой  жахнет
И   ты  накроешься  доской --

Мальчишка устремился к Дону ,
К  лучом   немеркнущим  внутри   .
Труба  увидел  вмиг  Мадонну ,
Где  взмыло  зеркало  зари  .
      
               ***
Надо жить  по чести
Или  жить  во  лжи ?
Иванов  без  лести ,
Гена  вслух   скажи .

Почему  в   Тамбове ,
Где  разрушен   храм ,
Ты  душой   не  внове ,
Верил  тьмы   мирам .

Здесь  творца  судили ,
Каты   злых   расправ  .
Здесь  стране    вредили ,
Вмасть   Завет  поправ .

У  Трубы  три  лика
Сотни  к  ним  гримас .
Он  пройдоха  шика ,
В  тренде   Фантомас .

Нобеллистов  в   мире ,
Как   оправ   к  часам  .
Цель  Трубы  в  кумире ,
А  кумир  он  сам  .

Марки   не  картины  ,
Гасят  их   в  связи .
У  Трубы  и  джинны ,
В   лампах   на  мази .

Оптима  так  в  Пуще ,
Спела   кривду   дел,
Стало  пиво   гуще ,
Стал  дурным   удел .

Реки  помнят  вечно ,
Дно  и   берега ...
Небо  не  беспечно ,
Помнит  грез  снега .

Иванов  в  законе ,
Николай  в  миру ,
Весь  не  на  иконе ,
На  судьбы   ветру .

Как в медах  моченые
Яблоки   в  Москве ,
В  СПР  сплоченные ,
В  тщетности  родстве .

                ***
Поляков  написал налегке,
Как  козленок созрел в молоке.
Анатолий Труба бесподобен,
В Молоке  нобилиссимус - овен.
И  лоснится  Труба из Козлова,
Рядом с емкостью  баша  улова.

                ***
С печатью  вырожденья на челе ,
Сжигали   палачи   библиотеку .
Двурожкина  сидела на козле
И предъявляла злобу  человеку .
Пылали книги яростных веков
И  новые   творения  дымились .
Судилищем   отпетых   остряков ,
Анчутки   безобразные  кормились.
Предателей  неистовых   коллаж ,
Казался  бездуховности  пожаром .
Святого  храма  полыхал  мираж
И  исходили  нечестивцы  жаром .
Судить творца  заведомо  пропасть
И бездна  с  глубиной  осатанелой  .
С  печатью  вырожденья  не  отпасть ,
От  злобы   вековечной  оголтелой .

                ***
Слава  Огрызко  не фармазон ,
Резче  в  суждениях  многих .
У  критикана  поэтов  резон ,
Выявить  в  текстах  убогих .

Для  Иванова Геннадия свет -
Вера , Надежда с  Любовью .
А  для  Огрызко поэзии нет ,
С  духом  и  пламенной  кровью .

Мямлит Геннадий  о  трудоднях ,
Строфы  о  травах  банальны .
И  восседая зимой на  санях ,
Жители   сел   виртуальны  .

Вредные строчки  не  хороши ,
Вкус  для   дурных   Иванова .
Штампы  его  бесталанной  души ,
Чушь   для   Огрызко  не  снова .

Леша  Бесперстных не угнетен ,
Сонмом  эпитетов  доки .
Бежецкий край не затемнен  ,
Люди  его  светлооки .          

                ***
Культура в Тамбове лучшая ,
Никитин  задорно   глаголит ...
Но  Ивлиева  фурия   худшая ,
Творца  осужденьем  неволит .

С Дорожкиной  вздорная  дама ,
Поэта   кифару  расстроили .
На  месте  Святого  храма ,
Судилище  падших  устроили .

Озвучили    метод  потешники ,
Личины   пугать  придумками .
И  кривду   вещая     грешники ,
Дрожали  вовсю  с  недоумками .

Щеряк  за  дурного Пилата
И  злобный   хорал  писателей .
Наседкин  с  манерой  кастрата
И  Марков  хвалили  предателей.

Тропинку  кружок  золотили ,
По  царски  у  лютого  трона .
Культуру   души  запустили
И  ширится   пустошь  урона .

Не  верит   народ   жестоким ,
Обманщикам  с  горе - стихами .
Я  нежность  дарю  светлооким ,
Способным  не  жить  грехами .

Чиновники  множат   славицы ,
Возносят  в  докладах  бездарных .
Тамбовщину   любят  красавицы  , 
В  шедеврах  моих  светозарных .

Надежда  на  них  укрепляется ,
Божественных   граций    усердия  .
Культура  не  зря   озаряется ,
В  житейском  кругу  милосердия .