ГАБТ

               Москаленко в ГАБТе




Московский ноябрь,
                субботнее утро
Морозно и солнечно
                на дворе;
И, в общем, с благими мечтами не худо,
Они, как и в юности –
                в самой поре.

Не то, что б глобальны,
                общественно важны,
– Споры
            и наивны,
                и высоки –
Как Марьиной Роще –
                к  Останкинской башне –
Смотри, но дерзнуть и достать,
                – не смоги….

Так – вроде всё – правильно,
                не  показушно,
Уместно,
              красиво,
                духовно свежо,
Есть такт, и понятно –
                где небо,
                где суша,
(А к морю - есь «Аерафлот»,
                еси шо…)

И город
        – не просто красив, –
                а чудесен…
 – Ноябрь, – конечно,
                не август,
                но –
 Из тех же романтик,
                солнечных песен,
Вскипает, как будущее
                вино.

Вскипают
               машинные
                фары,
                мигалки,
Динамики
                ВДНХ
                на столбах,
Асфальт из лопат,
                с «апельсинами
                Фалька»
В оранжевых куртках,
                таких же катках.

Всё кружит,
             искрит и мешается,
                дышит,
Бьют пульсы –
                всех – всех
                светофоров
                огни;
И реже коты,
                голубятни на крышах
Всё чаще сменяются ночи и дни;

Рекламы
            Никольские
                и Тверские…
И всем бижутериям
                праздничных
                зон,
Завидует Славянск,
                Одесса
                и Киев;
И манит московский малиновый звон.

И парочки прямо на улице встали,
Целуют их губы
                все времена
И где – то невидимы, рядом, в астрале
Детей ихних
             будущие
                имена…

И будто –
             Ангелы
                целовали –
Чтоб мысли стали
                лучше в разы;
– Всё ляжет
           простыми – простыми
                словами
На белые – белые
                эти
                листы.

Пора мне в дорогу,
           как русскому Швейцеру,
Давно всё в порядке
                с моей
                Москвой,
(Дежурства
                заканчиваются –
                к вечеру
Пускай и порядок
                «не войсковой»;

Росс. Гвардия –
             не бердыши в околотках,
– А с каждым
               «был лично знаком»
                Дядя Сэм –
Здесь кто то, как я –
                отслужил на подлодках,
А кто то
            и в –
                «РКВСН»);

И если,
          всем нам,
                чуть – чуть больше,
                – чем надо,
Не в смысле «взросления»
                а заслуг,
– Уже на прицеле не только
                все «НАТО»,
(А те, кто воруют,
                мутят «замут»).

«Мутили»
              (только
                их
                и видали)
– Столетние давнишние
                дела,
Мутили «Болотные»
                и «Майданы»,
Прохожим свои гонореи
                «даря».

Скажите – кому они не надоели?
– «Мутилы» и в Киеве,
                и в Москве,
Пока мы отстаивали, как умели,
Границы морские,
                воздушные,
                все…

И мы поразмыслили
                хорошенько,
(Признать ли
                Прибалтику,
                Дальний Кавказ)
Над всеми
               «Карл – Марксами
                с Потрошенко,
И где будет «Пруссия»
                в другой раз…

Что будет с Румынией,
                с Польшей
                – не трудно,
Дорога знакомая…
                не внове,
(Московский мороз
                и субботнее утро,
На Марьиной Роще,
                и старом дворе –

Где город – не просто
                красив, а чудесен,
Ноябрь, конечно,
                не август,
                в нём…
Не много и минуло
                осеней,
                вёсен,
Прожитыми мирными,
                в основном.

Не то, чтоб глобальны,
                общественны важны
(Для НАТО?
       – «Невинны…» («Не проусаки»!)
Мы предупредили…
                а там –
                дело ваше,
Что будут не в тёмном углу
                тумаки…

И вы не «болотные»
                недоумки,
Кому
     – вы же –
                «капнули» на инсчета,
На смуту, а сами
                умыли
                руки,
А им –
         «чёрный список»,
                статья, ещё та…

Но что всё о бренном,
                печальном,
                ненужном,
… Есть город морозный,
                солнечный день.
(Где видеокамеры –
                «на наружном»,
 Мгновенно, – что лик расшифруют?..
                И тень)

Где парки расцвечены
                в ранние
                сумерки,
И встретят,
                как ранний Державин предрёк
И в бронзе,
                и мраморе
                Пушкин и Слуцкий,
Светлов,
             Маяковский,
                Высоцкий и Блок.

И в бронзе,
             и в мраморе,
                в духах
                (достойны –
 Мы этих сакральных,
                не личных
                встреч)
Где мы управляем страной,
                служим,
                строим,
Они – наши ангелы русских предтеч.

И видных,
                и всех,
                что пребудут «за кадром»
Российской истории,
                жизни,
                (кино
И литературы,
                картин,
                театров,
– Всего,
             что дано нам.
                и не дано…

Всего, что мы даже не перечисляли,
– Глобальной России,
                культуры во всём.
– В колхозных посевах
                и выплавках стали,
Как недра сберечь,
                леса,
                чернозём);

В витринах
                «брэндов»
                «изысканных в меру»,
В кафе,
            где красиво
                люди сидят;
И их безопасности –
                Богу на веру –
Вне всяких конкретных
                эпох
                и дат…

Вне всяких конкретных
                эпох -
                «ГУМ» и «Атриум»;
Вне всяких конкретных эпох –
                «МАМТ» и «ГАБТ»;
- Пришёл без билета,
                (не послан был к матери)
Сижу
      – как и все –
                преспокойно сидят…

Ни как я не мог – быть к началу,
                как люди…
(Се – служба,
                святое,
                – во все –
                века…)
А после восьми –
                не затворник «каюты»,
Как,  в парусный век,
                - Крузенштерн,
                и Лесгафт…

И новые
           – в плитке –
                культурные Мекки,
Которыми, после дежурств,
                на виду,
 – «Тверские»,
                «Никитинские»,
                «Камергерки»,
Как будто,
               юный,
                клешами
                мету…

(Обычный, как есть, постсовок
                всероссийский,
И скоро – лет триста, –
                как ходит мой род
В «Большой",
                а в Питере –
                в «Мариинский»
(А в будущем месяце –
                наоборот);

В «Михайловский»,
                в «МАМТ»,
И в любой «Федеральный»
Внимаю
             (ни старец,
                и ни жених)
Ни – «если, по жизни,
                не деревянный»
Хотя бы стихами прославивший их…

Где бродят –
                такие о них
                легенды,
И Принц
             и нищий «Агент 007»
Потерь не считают…
                (а что там –
                деньги)
В любой из Империй
                и
                Соц. систем

В е л и к и я
                это величия мира,
 – Где Джоакино
                Россини –
                Бог,
Империи мира
                переломило
(Севильский «цирюльник»
                – не из лежебок)…

«Семи – Югославий» – 
                «судьба»
                грозила,
И – переломило бы
                абы как…
Но целой осталась
                Россия – «Р о з и н а»
(Ужо – обкусали «жирок» на боках);

Её ещё «выпучит»
                не по сценарию,
Вернув себе царские
                берега,
(Не как – «Альмавивы»
                перестирали бы,
«Берта» союзница –
                берегла…)

И это культурные
                наступления
– Когда наши конкурсные голоса –
Проходят
               все
                мировые
                ступени
– Поют,
                не ругаются
                за глаза…

Театры Европы,
                театры Америки
(Китая,
           Австралии)
                – покорены,
Куда они нам?
                По российской
                мерке,
– Душат,
            как
                пристяжные ремни.

И это культурные
                наступления,
В Нанси,
              Женеву
                и Дюссельдорф
В театры на Сене,
                Темзе
                и Рейне
А слышат –
          все страны, как с первых рядов…

А слышно –
                в самые веси и недра
– Культура России – уже навсегда,
(Во всех – от волхва
                до последнего смерда)
А местные
       – кич – пополам лабуда.

(Культурная Мекка –
                российская метка
- Свои и по судьбам,
                и по ролям
Светлане Владимировне Москаленко
 – «Розине»
                кто веси
                соизмерял?

Что только,
               (не соизмеримы!),
                – понятны,
Когда возвращаются в Питер,
                Москву,
– «Большие»,
                «Михайловские»
                театры –
Глушить по России
                свою
                тоску…
Припав
             кО всем – всем
                её
                истокам
Свой бешенный ритм осадить
                (не страсть!)
И снова взлететь
                высокО – высОко,
Чтоб, как никогда,
                спеть
                и жить,
                и играть!

23.24.25.26.  11.  2019.

печатается в сокращении, черновик
из книги посвящения Михайловскому театру, сопрано Светлане Москаленко
срок выхода в печать на бумажном носителе - конец зимы 2020 года