Дискриминация и новый репертуар

Вскоре после того, как мы с Федей отрепетировали инструментальную программу, но пока "всухую", то есть без выступлений, Федя познакомил меня с Эдиком - певцом, недавно приехавшим из Киева в гости, и оставшимся в США нелегально. У Эдика был красивый высокий голос, и в Украине он играл на бас-гитаре и пел в ресторанах. В Чикаго он было ринулся по русским ресторанам, но там и так был переизбыток музыкантов, и зачастую, когда основной состав играл "халтуру" на стороне, всегда находился запасной состав, чтобы заполнить брешь. У Эдика был богатый ресторанный репертуар и не только, но пока хозяева ему лишь обещали позвонить, если что-нибудь подходящее появится. У Эдика от безделья даже начала "ехать крыша" и он высказал идею антисемитизма наоборот - что, мол, его не берут хозяева-евреи, потому что он украинец. Я пытался его переубеждать, вспоминая более удачливых наших общих знакомых.
- Вот ты Сашу-клавишника, который играет вон в том ресторане, знаешь?
- Знаю.
- Кто он по национальности?
- Понятия не имею.
- Украинец.
- Не может быть!
- Очень даже может, а жена его, которая с ним поёт, - наполовину украинка, а хозяин ресторана очень даже еврей, и это не помешало ему взять их на работу.
- Да нет, я тебе не верю. Вот тоже самое и в любом другом "русском" бизнесе.
Тут в разговор вмешался Федя:
- Эдя, не выкидывай коныки и не придумывай причины на свою голову. Возьмём, например, продавцов недвижимости. Вот Рудаков - и по фамилии, и по национальсти русский, и вполне успешный риэлтор, и, естественно, он рад помочь продать или купить жильё любому, хоть китайцу. А его партнёром является Кацнельсон, и шо?
Но Эдик стоял на своём, и мы решили отложить его воспитание до лучших времён.
Федя предложил взять в репертуар одну из своих любимых песен - "Крещатик" Розенбаума, которая стала известна во многом благодаря Шуфутинскому. Песня была красивая, заводная и выгодная, так как в городе было много киевлян. Единственно, что я заметил, что песня эта если не блатная, то приблатнённая, а мы готовили репертуар несколько другого плана.
- Почему это блатная? - спросил Федя.
Ему ответил Эдик:
- Ну, там же поётся: "Крещатик, я по тебе иду на дело". А что такое "дело"? - например, убийство.
Это был убийственный аргумент, до которого даже и я сразу не додумался бы.
Тогда мы с Федей попросили у Эдика, чтобы он лучше показал нам что-то свежее, а то мы были в Америке уже пару лет и немного отстали от последних отечественных хитов. Эдик сказал: "Запросто", взял гитару и запел:
"Глеб Жеглов и Володя Шарапов за столом засиделись не зря..." и потом припев: "Атас! Веселей, рабочий класс..."
Мы с Федей обалдели, так как с трудом представляли, как что-то подобное можно петь на концертах или танцевальных вечеринках. Мы спросили Эдика, знает ли он что-то другое из свежака, и он моментально спел следующее: "Батько Махно смотрит в окно..."
Мы поняли, что за эти два года безнадёжно отстали от нового репертуара с нашей бывшей родины.
Так у нас с Эдиком ничего не получилось, а через некоторе время мы узнали, что он женился на представительнице одной из стран бывшего соцлагеря, которая работала продавщицей жилья, и постепенно стал совладельцем бизнеса, но музыку не бросил, а со временем таки устроился певцом сначала в запасной, а затем и в основной состав ансамбля в популярном русском ресторане.
А вскоре в Чикаго на гастроли приехал ансамбль "Любэ", и Федя, который был на концерте, не мог поверить своим глазам, наблюдая пляшущих эмигрантов под "рабочий класс" и "батько Махно".