Две мысли Плотина или одна?

        В Благе нет места для мышления, так как существо, которое мыслит, тем самым выражает, что Благо находится вне его.

Между тем, когда какое-нибудь другое существо мыслит Благо, то в своём мышлении в себе же Благо и отражает, принимает его образ, становится подобным ему, и, вследствие этого, для самого себя становится всё более достойным и желательным по мере того, как в нём выступают всё яснее и яснее черты того Блага.

         Плотин. Эннеады.


       Перед нами две мысли Плотина, достойные внимания.
     Первая показывает, что непосредственность переживания самого Блага по характеру своей природы не требует мысли и даже исключает её, - ребёнок благ и без мысли, любимый желанен и вне думанья о нём, и всё, всё благое для нас, начиная от простого удовольствия и заканчивая высшими счастливыми моментами нашей жизни всегда свершается в точке, где мышление "молчит", и где более нет прежней раздвоенности, то есть свершается через такое единство, которое само более ни в чём не нуждается, даже в мышлении. И соответственно, там, где это мышление ещё есть - нет Блага, как бы близко не подошло оно к нам через феномен мышления. Кто мыслит - тот ещё не достиг - того, о чём он мыслит. Когда же он его достиг, то он больше не мыслит, ибо в этой "точке" даже мышление - не совершенно. Что же совершенно в этой "точке" и в полной мере? Нечто абсолютно простое, абсолютно единое и единящее, которое невозможно помыслить, но главное - и не требуется - всё уже есть.
      Но, сказанное нисколько не умаляет и не отрицает мышление как таковое, и вторая мысль показывает почему - мысля Благо и именно Благо, а не что попало или то, к чему мы бываем принуждены, мы сами приближаемся к Благу настолько, насколько это вообще возможно, поскольку бесконечно уподобляемся ему. Но не всякое мышление приближает нас к Благу, по Плотину приближает только такое мышление как мышление самопознающее или духовное, душевное же должно стремиться вслед за ним, иначе попросту теряется в чувственных предметах. Способность познавать принадлежит и Душе, и Духу, но Духу она принадлежит в первую очередь, поскольку Дух владеет самопознанием, а вот Душа способна познавать совершенно всё, за исключением себя самой.

      К сожалению, ни одна из наших научных теорий познания ничего не говорит о том, что познающий, будь он учёный, философ, поэт или же случайный странник озарения - всегда уподобляются тому, о чём он думает. Учёные считают, что постигают всего лишь "объективный предмет", они в крайнем случае считают, что этот "объективный предмет" зависит от них, от способа его постижения, но никогда не считают, что сами зависят от своего "предмета".

      Между тем, широчайшая и универсальнейшая гносеология Плотина, это гносеология подобия. Если смотреть на все вещи под углом зрения Блага, в условиях которого, как мы договорились ранее, исключается даже само мышление как недостаточное, то - всё благое течёт и становится путём уподобления. Однако наша гносеология начинается не с уровня Блага (которое в нашу гносеологию вообще не входит, как-будто его на белом свете и нет), и даже не с уровня Духа (который присутствует в наших гносеологиях лишь по личному почину некоторых индивидуально мыслящих голов, а проще говоря как случайность), а с уровня Души, для которой существует прежде всего чувственные предметы и дискурсивное мышление о них.

      Тот, кто уподобляется - не понимает - но уподобляется! и... становится чем-то иным, - ещё не понимая и даже не зная куда он движется, вследствие инстинктивного, естественного стремления. Это стремление уподобиться не купишь никаким познанием, оно, это стремление - самое всеобъемлющая оболочка нашего бытия, наша плоть и наша кровь. И мы чуем Благо, ещё и не достигнув его, потому что, хоть и сами далеки от него, но уже уподобились ему в известной мере. Но эта плоть, "знающая" другую плоть, этот образ ведающий другой образ - где они в научных теориях познания, куда они испаряются, исчезают? Нет ни одного поэта, который бы ни начинал своё первое творчество с уподобления, пусть даже и самого короткого по времени. Нет ни одного ребёнка, который не вступал бы в общий мир постижения, не "повторяя себя" за прекрасным взрослым. Почему же в наших гносеологиях нет этого удивительного Начала Начал?

      Но неужто Благо это - заразно и передаётся как зараза, ведь мышление, как мы знаем вовсе не обладает подобной характеристикой? Мышление может утешать, может вдохновлять, может самого тебя крепко задумывать, но мышление не способно заражать без барьеров и правил, то есть напрямую, не спрашивая разрешения и дозволения того, что мы именуем самостью. Мышление не может миновать "самости". А вот Благо - способно на это, словно для него нет никаких преград и никаких вопросов к конкретному индивидуальному становлению. Благо - всепроникающе, и именно таким и рисует его Плотин. Благом заражаются и ликует при том и от того. Благо - одно на всех и ничьё. Мысль же, какой бы ни была она всеобщей - всегда индивидуально окрашена.

      Но тогда, с другой стороны, мы вольны сказать, что одного только уподобления растущей индивидуальности мало? Что никогда она не вырастет в нечто индивидуальное, если будет только подражать Благу, но не будет мыслить, то есть формировать свою самость? Конечно, мы вполне оправданно можем так сказать, но при этом давайте не будем забывать, что сказанное нами характеризует лишь одну половину процесса нашей жизни, но никак не всю нашу жизнь. Того, что Плотин называет Благом всегда на самом деле и мало, и много. Мало, потому что в уподоблении мы ещё не открыли и не нашли истинных самих себя, как особенных и неповторимых, но одновременно и много потому, что открыв и обособив себя, мы сами становимся тем Благом, из которого некогда происходили. Если начальный поэт "подобен" какому-нибудь великому поэту как подражатель, то великий поэт "подобен" другому великому поэту, как "богоподобный". А эта слава и богоподобие не есть ли - конечный пункт Блага, исключительно возможный для человека? После такого "подобия", как говорили древние греки остаётся только умереть. Потому что такому "подобию" и сами боги завидуют. Так что быть "подобным" бывает и мало, и много, смотря как на то посмотреть, и как осуществиться.

     И великая, и единственная мысль Плотина заключается в том, что выйдя однажды из Блага, мы должны однажды же к нему и вернуться, иначе совершенно не ясно зачем нам нужно было и выходить!!!