Из склепа

Здесь темно и пахнет, если честно, не очень,
Но со временем человек ко всему привыкает
И на слове «вечность», подобно Каю,
Оттачивает свой почерк.


В безбумажье, моя дорогая, и листья бука,
Провалившиеся в склеп через трещину в камне,
Для меня ценней, чем кумранский пергамент.
Хоть писать на них сущая мука –


Рассыпаются, стоит надавить чуть сильнее,
Да и стило так себе, и чернил не сыщешь.
Всё, кроме слова, в итоге – лишнее,
Но и губы уже немеют.


Тем не менее, это письмо состоится.
Даже в склепе жизнь, мать, ты не поверишь.
Мыши, муравьи, дождевые черви,
Слизни да мокрицы!


Разудалая мокрица по руке моей бежит.
Отчего же мне не спится, о любезная моя?
Снилась юная девица без, представьте, неглижи,
А теперь дурные птицы, испрокаженные лица и безлицые дядья!
А ещё кривые руки, ногти порчены грибком,
В общем, сука, путин, сука, главбогцарьначвсехглавком.
А когда такие сны –
Вам уже не до весны.


И засим завершаю эпистолу; листья крошатся,
Много слов в опустелый череп, увы, не сложишь.
Яркие краски теперь представляются ложью.
На возвращенье нет шансов.


За внимание, память и верность благодарю,
Моя Бланш, моё сердце, моя душа,
Продолжаю верить, что Вы – мой единственный шанс...
Здесь обрываются письма к Бланш Деларю.