Инстинктом чувствую...

Мой дух, усильем раскаленный,
Плоть вожделеньем беспокоит.
Зов мысли тайный, отдаленный,
Меня не кормит и не поит.
 
Мой поиск вечно неудачен.
Мой быт деселе неустроен —
Благополучием оплачен
Мой путь, но этого достоин.

Себе отрезав отступленье,
Я углубляюсь в осознанье,
Испытывая отторженье,
Претерпевая наказанье.

Инстинктом чувствую я правду,
И свыкся с истиной простою —
Пройти словесную преграду
Могу я только лишь судьбою.
 
Я с рассуждением срастаюсь,
И, словно тяжкие вериги,
Под чьей я тяжестью пластаюсь,
На мне события и книги.
Почти как верный христианин,
Я подчинил себя служенью,
И этим я, должно быть, странен
И неприятен поколенью.
 
И сам себе я недоступен,
Сам по себе непредсказуем,
И, как вода толчется в ступе,
Вся жизнь моя проходит всуе.

Но вовсе не случайны эти
Полупопятные невзгоды,
Кто мыслил — в сеятели метил,
Растить не успевает всходы.

В убогом облике величья
Пророки тихо уходили,
И крест, простой до неприличья,
Им водружали на могиле.
Да что пророки, всякий помнит
Кончину чью-то человечью,
Когда потерю не восполнить,
Не изъяснить обычной речью.
Но как сереет мирозданье,
Когда лопата роет глину
Под непременное стенанье:
«Да на кого ж ты нас покинул!»

 Пронзительное причитанье
 Предполагает, ждет ответа —
 Не ледяного выжиданья
 От человечества, от века.

Людское знание богаче
Привычного здесь отраженья —
Не только в слове, но иначе
Оно находит продолженье.

Толпа молчит, но то молчанье —
Как совокупность утешений,
Не слышно ухом их звучанье,
Но присмотрись к воде движений:
Соприкасаемся, теснимся
И на тончайшем расстоянье
Друг друга чувствуя, роднимся
В единственном иносказанье.

Инстинктом тянемся друг к другу
От восклицаний оглашенных,
Подобно лесу, полю, лугу —
Естественны и совершенны.

 Сочувствие и есть сочувство,
 Жизнь — это сопереживанье,
 Любовь — совместное искусство,
 А утешенье — согреванье.


Ты не рожден или ты умер,
Пророк, ты где? Ты мной не слышим.
В твоей одежде черный юмор
И горький смех скорбит о ближнем.

Иль ты забыл, раздавлен страхом,
Предназначение святое,
Еще при жизни ставши прахом
Под красной властною пятою?
Есть варианты и похуже:
Страх оплатив опустошеньем
Своей души, ты стал не нужен,
Все здесь сыты уничиженьем.

 А может быть, от неудачных
 Попыток самовыраженья
 Пришел ты к предсказанью мрачных
 Законов лжи и разложенья?
 И на коррупции сознанья
 Построив мир своих видений,
 Ты впал в экстазе волхвованья
 В нелепость богопостроений,
 В самозабвенность, безоглядность
Идолам верного восторга,
В бескомпромиссную парадность
Судьбой разыгранного торга,
Где суеверье стало верой,
Желанье правды — фанатизмом,
Жизнь — упоеньем новой эрой
Разнузданного сатанизма?

...Лежат, готовы иод погосты,
Нечерноземные равнины.
Пророки сделаны по росту,
 И с Богом не были едины.
 России выдюжит аорта,
 Уже постелена клеенка,
Мать села в кресло для аборта —
Урода вытравить ребенка.

 Ты не рожден, или ты умер,
 Пророк, ты где? Ты мной не слышим,
 В твоей одежде черный юмор
 И горький смех скорбит о ближнем.

Инстинктом чувствую я правду,
И, если смерти я не стою,
То ощущаю как награду,
Что знаю самое простое.

1990г.