Ноябрьский рассвет

        Ноябрьские рассветы хороши тем, что не надо слишком рано вставать, чтобы насладиться их совершенством и величием. Словно и само солнце не торопится просыпаться. Только к восьми часам утра оно плавно и лениво, где-то, почти на юго-востоке, начинает подсвечивать самый краешек горизонта мягким розоватым заревом.
        В морозной, безбрежной тишине не слышно ни единого звука, как будто всё замерло, оцепенело. Низкие, крупные звёзды драгоценной россыпью лежат на тёмно-синем бархате неба. Протяни руку – и сможешь дотронуться до сверкающих камешков!
       Высокий окский берег аккуратно и тонко выложен маленькими, игольчатыми кристаллами инея. Каждая травинка являет собой образец ювелирного искусства! Каждый листочек с филигранной точностью оторочен изящным кружевом! Каждый засохший цветок тщательно огранён и инкрустирован!
Минуты текут медленно и незримо, наполняя сознание ощущением сопричастности к неведомому таинству рождения дня.
        Восток всё более розовеет, сменяя индиговые оттенки на вишнёвые, фиалковые, аметистовые. В какой-то момент небо вспыхивает ярким карминовым цветом, образуя над лесом огненный ореол. Ещё не видно ни солнца, ни первых лучей, но разгорающееся свечение выдаёт то место, где вот-вот должно произойти чудо.
        Но проходит всего несколько коротеньких мгновений, и алое великолепие начинает постепенно бледнеть, а затем медленно угасает. Кажется, уже ничего необычного не случится. Всё вокруг: и чистое небо, и склонённые травы, и замерзающая река – окрашивается в нежно-лавандовый цвет. Горизонт светлеет всё больше и больше, становясь бледно-голубым. Розоватое свечение растворяется в рассветной глубине, и величественно, предвосхищая восход солнца, над лесом появляется позолоченный нимб.
        Вот оно – чудо! Всего каких-то полчаса и долгая осенняя ночь уходит, уступая первенство новому дню. Тени расступаются, и всё то, что было скрыто в непроглядной темноте от любопытных глаз, становится заметным, явно различимым, и наполняет окружающее пространство новыми, сочными цветами, образами и фактурами. Верх волшебства и чародейства!
        Между тем, мороз всё ощутимее! У самой реки его ледяное дыхание сковывает и обжигает. На глазах выступают слёзы! Всё тело пронизывает холод! Но до чего маняще наблюдать за остывающей Окой!
У обнажённых берегов уже появились первые прозрачные, сероватые и белёсые закраины. Как же хочется наступить и проверить на прочность! Но, нет, нельзя! Воздух застыл в них причудливыми чистыми пузырьками, наполненными крупинками льда. Если присмотреться, они похожи на снежные шары, которые продают под новый год в магазинах. Тряхнёшь такой шарик, и посыплется внутри него лёгкий снежок. А тут и трясти не надо!
       Чуть ближе к середине реки, переливаясь в утренних лучах, плывут небольшие плоские льдинки, похожие на малюсенькие кусочки сала в тарелке с остывшим супом. Пройдёт ещё какое-то время, и река покроется мягкой снежурой – плавучей кашицей из снега. Мороз будет крепчать и крепчать, отдавая весь запас холода. Водяных просветов станет всё меньше и меньше, река почти остановит свои серовато-кварцевые воды, затянется белой шугой – большими, рыхлыми комьями льда – и замёрзнет. Такая вот ноябрьская кухня!
       А пока едва греющие лучи бледного, почти зимнего, солнца отражаются, поблёскивая, в холодных волнах. В рассветной тишине отчётливо слышно, как проплывающие льдинки скребутся о закраины, как будто река предупреждает – «скоро замёрзну, скоро усну…»
       То здесь, то там, вдохновлённые светом, вспархивают шустрые стайки проснувшихся жёлтых синиц и нарядных щеглов. Изредка слышится глухое карканье старого ворона, да лёгкий посвист снегирей. На небе, непонятно откуда, появляются крупные барашки, и пронизывая всю округу золотистым сиянием, появляется само солнце! Тут же сухие цветы и травы, до этого момента казавшиеся невзрачными и седыми, вспыхивают мириадами искр! Как ярко! Как больно! Дыхание замирает от сверкающего блеска!
       Мороз слегка покусывает раскрасневшиеся щёки, заставляет прятать озябшие руки в карманы, переминаться с ноги на ногу, но родившаяся красота не даёт сдвинуться с места. И ты стоишь, глядя восхищённым, очарованным взглядом на свершившееся чудо.
       Ты стоишь и ощущаешь всю хрупкость, всю первозданность, всю быстротечность жизни. Ты чувствуешь всю мелочность и незначительность суеты, всю простоту и незатейливость бытия. Всю преданность и близость к природе…