21. Фёдору Тютчеву посвящается...

Из цикла «Посвящения поэтам…»

( пока черновик... один из вариантов, откорректирован в момент публикации...
не окончательный... для поэтического вечера в МИД-е, посвященного Тютчеву, войдет в мою аудио-книгу "Посвящения поэтам"), издание 2-ое дополненное... Первый вариант аудио-книги был презентован в мае 2019 г. в Софии и Варне во время Литературной ассмблеи " Слово и дело", проводимой под руководством МГО Союза писателей России.

21.

Федору Тютчеву посвящается…



Как близки тютчевские строки…
Известны с юности, полны любви…
Мы более с тобой не одиноки,
Ведь лирикой любовною внутри
Наполнено пространство жизни,
И сердце от любовных чувств поёт,
И «всё былое» оживает, мысли...
И трепет крыльев… и полёт!

И оживает «время золотое»…
И в сердце радостно, тепло…
На свете нас в сей миг лишь двое…
В осенний хмурый день светло!
В сей миг повеяло весною
И "что-то" встрепенулось в нас…
Волшебное мгновение – нас двое..
В сей миг, в сей день,в сей час…
Душевной теплоты мгновение,
Миг радости, духовной полноты…
Забытое душою упоение:
И воплощение в судьбе Мечты…

И милые черты сквозь время,
Сквозь наслоения лет, веков
Рождают послевкусие влечения
Любовных, нежно-сладких снов,
Когда мы молоды...мы вместе,
Когда глядел влюбленно ты в глаза,
В мечтах – я вечная невеста,
Хотя в реальности давно – жена…

Всё заново… и не было разлуки…
Всё словно – в первый раз…
Целует нежно он родные руки,
Которые он целовал не раз…
И ритмы слов и тайна…звуки,
Не умолкавшие ни в сердце, ни в душе
Слышнее стали в суете и скуке
Рутинных и обычных дней…

Лишь взгляд… и сердца трепетание…
И легкое касание руки…
«Тут не одно воспоминание»..
Тут жизнь, в которой мы близки…
«И то же в нас очарование»…
В душе – по-прежнему любовь…
Он обнимает взором милое создание
Из своих юношеских "снов"…

22 11 19, Мск.


Из ВИКИ:

Фёдор Ива;нович Тю;тчев (23 ноября [5 декабря] 1803, Овстуг, Орловская губерния — 15 [27] июля 1873, Царское Село) — русский лирик, поэт-мыслитель, дипломат, консервативный публицист, член-корреспондент Петербургской Академии Наук с 1857 года, тайный советник.


Фёдор Иванович Тютчев родился 23 ноября [5 декабря] 1803 года в родовой усадьбе Овстуг Брянского уезда Орловской губернии. Получил домашнее образование. Под руководством учителя, поэта и переводчика С. Е. Раича, поддерживавшего интерес ученика к стихосложению и классическим языкам, изучил латынь и древнеримскую поэзию, а в двенадцать лет переводил оды Горация. С 1817 года в качестве вольнослушателя начал посещать лекции на Словесном отделении в Московском университете, где его преподавателями были Алексей Мерзляков и Михаил Каченовский. Ещё до зачисления был принят в число студентов в ноябре 1818 года, в 1819 году был избран членом Общества любителей российской словесности.


Получив аттестат об окончании университета в 1821 году, Ф. Тютчев поступает на службу в Государственную коллегию иностранных дел и отправляется в Мюнхен в качестве внештатного атташе Российской дипломатической миссии[4]. Здесь он знакомится с Шеллингом и Гейне и в 1826 году женится на Элеоноре Петерсон, урождённой графине Ботмер, от которой имеет трёх дочерей. Старшая из них, Анна, позже выходит замуж за Ивана Аксакова.

Пароход «Николай I», на котором семья Тютчева плывёт из Петербурга в Турин, терпит бедствие в Балтийском море. При спасении Элеоноре и детям помогает плывший на том же пароходе Иван Тургенев. Эта катастрофа серьёзно подкосила здоровье Элеоноры Тютчевой. В 1838 году она умирает. Тютчев был настолько опечален, что, проведя ночь у гроба покойной супруги, как утверждается, поседел за несколько часов. Однако уже в 1839 году Тютчев сочетается браком с Эрнестиной Дёрнберг (урождённой Пфеффель), связь с которой, по всей видимости, имел ещё будучи женатым на Элеоноре. Сохранились воспоминания Эрнестины об одном бале в феврале 1833 года, на котором её первый муж почувствовал себя нездоровым. Не желая мешать жене веселиться, господин Дёрнберг решил уехать домой один. Обратившись к молодому русскому, с которым разговаривала баронесса, он сказал: «Поручаю вам мою жену». Этим русским был Тютчев. Через несколько дней барон Дёрнберг умер от тифа, эпидемия которого охватила в то время Мюнхен.

В 1835 году Тютчев получил придворное звание камергера. В 1839 году дипломатическая деятельность Тютчева внезапно прервалась, но до 1844 года он продолжал жить за границей. В 1843 году он встретился с всесильным начальником III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии А. Х. Бенкендорфом. Итогом этой встречи стала поддержка императором Николаем I всех инициатив Тютчева в работе по созданию позитивного облика России на Западе. Тютчеву дали добро на самостоятельное выступление в печати по политическим проблемам взаимоотношений между Европой и Россией.

Большой интерес Николая I вызвала анонимно опубликованная Тютчевым статья «Письмо к г-ну доктору Кольбу» («Россия и Германия»; 1844). Эта работа была предоставлена императору, который, как сообщил родителям Тютчев, «нашёл в ней все свои мысли и будто бы поинтересовался, кто её автор».



Вернувшись в Россию в 1844 году, Тютчев вновь поступает в Министерство иностранных дел (1845), где с 1848 года занимал должность старшего цензора.

Практически сразу же по возвращении Ф. И. Тютчев активно участвует в кружке Белинского[5].

Совсем не печатая в эти годы стихотворений, Тютчев выступает с публицистическими статьями на французском языке: «Письмо к г-ну доктору Кольбу» (1844), «Записка царю» (1845), «Россия и революция» (1849), «Папство и римский вопрос» (1850). Две последние являются одними из глав незавершённого трактата «Россия и Запад», задуманного им под впечатлением революционных событий 1848—1849 гг. Позднее, уже в России написал статью «О цензуре в России» (1857).

В трактате «Россия и Запад» Тютчев создаёт своего рода образ тысячелетней державы России. Излагая своё «учение об империи» и о характере империи в России, поэт отмечал её «православный характер». В статье «Россия и революция» Тютчевым была проведена мысль, что в «современном мире» существуют только две силы: революционная Европа и консервативная Россия. Тут же излагалась и идея создания союза славянско-православных государств под эгидой России.


Могила Ф. И. Тютчева на кладбище Новодевичьего монастыря в Санкт-Петербурге
В этот период и сама поэзия Тютчева подчинена государственным интересам, как он их понимал. Он создаёт много «зарифмованных лозунгов» или «публицистических статей в стихах»: «Гус на костре», «Славянам», «Современное», «Ватиканская годовщина».

7 апреля 1857 года Тютчев получил чин действительного статского советника, а 17 апреля 1858 года был назначен председателем Комитета иностранной цензуры. На этом посту, несмотря на многочисленные неприятности и столкновения с правительством, Тютчев пробыл 15 лет, вплоть до своей кончины. 30 августа 1865 года Тютчев был произведён в тайные советники, тем самым достигнув третьей, а фактически — даже второй ступени в государственной иерархии чиновников.

За время службы получил в качестве наград (премий) 1 800 червонцев золотом и 2 183 рубля серебром.

До самого конца Тютчев интересовался политической ситуацией в Европе. 4 декабря 1872 года поэт утратил свободу движения левой рукой и ощутил резкое ухудшение зрения; его начали одолевать мучительные головные боли. Утром 1 января 1873 года, невзирая на предостережение окружающих, поэт пошёл на прогулку, намереваясь посетить знакомых. На улице с ним случился удар, парализовавший всю левую половину тела. 15 (27) июля 1873 года Федор Тютчев скончался в Царском Селе, на 70-м году жизни. 18 июля 1873 года гроб с телом поэта был перевезён из Царского Села в Петербург и похоронен на кладбище Новодевичьего монастыря[6][7].


По мнению Ю. Н. Тынянова, небольшие стихотворения Тютчева — это продукт разложения объёмных произведений одического жанра, развившегося в русской поэзии XVIII века (Державин, Ломоносов). Он называет форму Тютчева «фрагментом», который есть сжатая до краткого текста ода. «Благодаря этому композиционные структуры у Тютчева максимально напряжены и выглядят гиперкомпенсацией конструктивных усилий» (Ю. Н. Чумаков). Отсюда же «образный преизбыток», «перенасыщенность компонентов различных порядков», позволяющие проникновенно передавать трагическое ощущение космических противоречий бытия.

Один из первых серьёзных исследователей Тютчева Л. В. Пумпянский считает наиболее характерной чертой поэтики Тютчева т. н. «дублеты» — повторяющиеся из стихотворения в стихотворение образы, варьирующие схожие темы «с сохранением всех главных отличительных её особенностей»:

Небесный свод, горящий славой звездной
Таинственно глядит из глубины, —
И мы плывем, пылающею бездной
Со всех сторон окружены.

— «Как океан объемлет шар земной…»
Она, между двойною бездной,
Лелеет твой всезрящий сон —
И полной славой тверди звездной
Ты отовсюду окружён.

— «Лебедь»
Это обусловливает тематическое и мотивное единство лирики Тютчева, составными частями которого выступают как раз тыняновские «фрагменты». Таким образом, по словам Романа Лейбова:

… интерпретатор сталкивается с известным парадоксом: с одной стороны, «никакое отдельное стихотворение Тютчева не раскроется нам во всей своей глубине, если рассматривать его как самостоятельную единицу»… С другой стороны — тютчевский корпус откровенно «случаен», перед нами тексты, не прикреплённые институционально к словесности, не поддержанные авторской волей, отражающие гипотетическое «тютчевское наследие» заведомо неполно. «Единство» и «теснота» тютчевского поэтического наследия позволяют сопоставлять его с фольклором.

Весьма важным для понимания поэтики Тютчева является его принципиальная дистанцированность от литературного процесса, нежелание видеть себя в роли профессионального литератора и даже пренебрежение к результатам собственного творчества.

Тютчев не пишет стихов, записывая уже сложившиеся текстовые блоки. В ряде случаев мы имеем возможность наблюдать за тем, как идёт работа над первоначальными вариантами тютчевских текстов: к смутному, часто оформленному тавтологически (ещё одна параллель с фольклорной лирикой) ядру Тютчев прилагает разного рода «правильные» риторические устройства, заботясь об устранении тавтологий, разъяснении аллегорических смыслов (тютчевский текст в этом смысле развёртывается во времени, повторяя общие черты эволюции поэтических приёмов, описанные в работах А. Н. Веселовского, посвящённых параллелизму — от нерасчленённого отождествления явлений разных рядов к сложной аналогии). Часто именно на позднем этапе работы над текстом (соответствующем закреплению его письменного статуса) местоименно вводится лирический субъект[8].

В лирике Тютчева часто звучат экзистенциальные мотивы, на что указывал автор "Писем о Тютчеве" известный учёный Борис Михайлович Козырев, утверждая, что Тютчеву идеи Кьеркегора более созвучны, чем идеи Шеллинга.