Повзрослевшая сказка

  Приезжий по собственному желанию был не парень, а отбойный  молоток с холодным рассудком и руками, не знавшими женского обогрева.
  Отбоя от поклонниц у него естественно не было.
  В его петушиной яйценоскости ощущалось нечто несносное, от петуха накуралесившего с курами в подлеске без подпушки на опушке.
  Раздумья о фемине в ничем необязывавшем облегающем саржевом платье, на спине которой висит расписание занятий любовью, и недоступных горах привели его к эхо-логическим выводам, и он стал кричать по-ослиному, как роженица оставленная без присмотра.
  Недопустимо излишняя вежливость сделала его проводником несбыточных идей до самых дверей высшего общества, где его приняли не за того, выпроваживая с должными почестями и напоминанием, что сегодня у него аудиенция, и он не может отказаться от принятия хвойной ванны несмотря на пустяшное дело - убыточную стоимость известности.
  Это оказалось ключевым моментом без кольцевой связки.
  Его охватил маниакально-депрессивный психоз, и он решил приурочить занятия любовью ко дню своей смерти, купив лук с колчаном стрел, которые помогут ему незаметно уйти из жизни, не простившись со всеми.
  Сначала он практиковал в тире, затем перешёл на стрельбу по непролазным болотам. Положительный результат не заставил себя долго ждать.
  Через какой-то промежуток времени, пережив кожаную мутацию, Ляга прискакала со стрелой в лапках.
  Своими не в меру раздутыми резонаторами она напоминала неоприходованную индийскую Царевну-лягушку из Пенд-Жаба свободную от обязательств и нижнего белья, но с долгоигающей съёмной пластинкой на верхней челюсти.
  Но самое интересное не это, а её безаппеляционное заявление, из которого следовало, что сейчас успех обходится дорого.
  Кто расплачивается за содеянное чеками, кто-то наличниками от дверей, а некто навиагренной натурой.