Начало

          «Кто в лётное училище, подойдите ко мне!» – зычно кричал  на ночном перроне  молодой парень в голубой  рубашке. Сашка вместе со своим однокашником и соседом по Шенкурску Виктором, тоже поступившим в это лётное училище, прямиком направились на этот зов. Вокруг представителя  лётного училища уже собирались будущие курсанты, приехавшие на этом же пригородном  поезде из  Москвы. Курсантов набралось человек тридцать-сорок. «За мной, салаги!» - скомандовал встречающий  новобранцев курсант-старшекурсник и пошёл куда-то во тьму.  Сначала шли в темноте  прямо по шпалам, потом продирались сквозь  кусты и  высоченную, цепляющуюся за одежду, траву и, наконец, вышли к реке. Хоть и подсвечивали дорогу двумя фонариками, кругом, что называется, было «ни зги не видно».
          В этой кромешной августовской темноте  им предстояло перебраться на  пароме на другой берег речки Цна, где  и стоял авиагородок.  Осторожно  нащупывая под ногой почву, курсанты по десять человек забирались на паром и, уцепившись двумя руками за металлический трос, тянули  паром к противоположному берегу.
Наконец все переправились и опять гуськом, друг за другом, двинулись к училищу. «Давай, давай, шевелись!» – подгонял  ведущий,- «Ещё немного!»
          И действительно, до училища оказалось совсем недалеко. Вскоре впереди показались огни авиагородка,  и перед новобранцами  неожиданно вырос  деревянный забор. «Всё, добрались!» – облегчённо  подумал  Сашка. Обувь и брюки были сырыми и грязными, усталость почти валила с ног, и  курсанты, едва добравшись до железных кроватей, расставленных  для них в большом спортзале училища, прямо в одежде, забылись в тревожном, недолгом сне.  Сашка проснулся сам, до подъёма, вышел на крыльцо казармы, закурил… «Ну, вот, и начинается моя новая жизнь…Родные, друзья остались в далёком Шенкурске…Кругом всё незнакомое, всё чужое.» Вспомнив о доме, Сашка почувствовал, как тоска сжала сердце, предательская слеза чуть не выкатилась из глаз, в носу защекотало. Мечта о романтической и высокой (в прямом смысле!) профессии пилота забралась куда-то глубоко, спряталась за тревожными мыслями и непонятно откуда взявшимся  волнением… «Нет, хватит киснуть! Я же так об этом мечтал! Все преграды позади, я у самой цели! Я стану пилотом!»- Сашка заставил себя улыбнуться. Сидя в одиночестве на ступеньках крыльца, он вдруг заметил, какое высокое голубое небо раскрывается перед ним… Небо, которое  должно ему покориться!
          Рано утром всех повели в столовую. Каша, сладкий чай да кусок хлеба с маслом ожидали  курсантов  на столах в казарменной столовой, и потом, на протяжении  всей учёбы, утреннее меню оставалось  неизменным, разве иногда  перловая каша менялась на пшённую или рисовую, а в праздники на столах появлялись вафли или печенье. Никакими салатами-винегретами -котлетами курсантов не баловали. Зато на столах всегда стояла острая аджика и перец, без которых порой трудно было протолкнуть в пищевод кислые  капустные щи или  большие куски картошки, плавающие в кусках свиного сала… Уж на что Сашка был не избалован изысканными блюдами, а привыкать к курсантской еде ему тоже было трудно. От этой кисло-острой пищи несколько новобранцев сразу попали в лазарет с желудочными болячками: изжогой, резкими болями и другими «прелестями». Их потом перевели на довольствие в офицерскую столовую. Но вот что удивительно – большинство курсантов  к концу учёбы окрепли, возмужали, поправились, а наш герой  вырос на целых  шестнадцать сантиметров.
          Многим из дома шли посылки с копчёной колбасой,  тушёнкой, другими деликатесами. Сашке  посылок  никогда не присылали. Лишь однажды мать послала бандеролью свои кожаные перчатки, которые Сашка бережно и  с любовью носил три  учебных года. А вот он однажды послал домой  посылку с яблоками, которые они собирали в соседнем совхозе, помогая убирать  созревший урожай витаминных фруктов.
          Кому-то из курсантов посылки с провизией родители посылали аж два раза в  месяц, а кому-то, так же, как и ему, чтобы полакомиться чем-то вкусненьким, приходилось выкраивать что-то от  девятирублёвой стипендии, рубль из которой каждый курсант должен был отдать уборщице за уборку казармы, рубль - в чёрную кассу (существовала такая на всякие непредвиденные случаи) и рубль -  на разные нужды эскадрильи. В остатке – шесть рублей, которые  у Сашки уходили на сигареты. Ну, тут уж сам выбирай: либо конфеты, либо сигареты.
          Но всё это было потом, а пока сразу после завтрака  будущих пилотов отправили в баню. Перед помывкой  три женщины-парикмахерши быстро и ловко обривали курсантские головы.  Помывшись,  курсанты облачились в казенное обмундирование и стали совершенно непохожими на себя, а похожими один на другого до такой степени, что не могли узнать своих друзей или тех, с кем уже смогли познакомиться в дороге. Сашка глядел в зеркало и не мог узнать себя  в этом лысом  шпингалете в чёрном, на пару размеров больше, хебешном костюме. Стал искать своего земляка, Витьку, но разве ж найдёшь, когда все такие одинаковые? Витька сам окликнул его. Глядя друг на друга, они расхохотались, до того смешными и неуклюжими они выглядели, лишившись своих патлатых шевелюр и надев одинаковую курсантскую одежду.
          Но всё оказалось не так уныло и безнадёжно. Нанятая администрацией училища портниха ловко  и быстро укоротила Сашкины брюки, убрала лишнюю ширину, а выданная новенькая фуражка  действительно превратила  его в настоящего курсанта  лётного училища.