Сюда, счастье, сюда! 8

      Сушил прокисшие портянки,
      Грел долго ноги у костра,
      Жал на лодыжки, видел ямки
      И сапоги чинил. Пора.
      Усталые опухли ноги
      От этой каторжной дороги.
      Как камень, Костины пимы
      И дыры в пятках не видны.
      Кошурников достал дневник,
      Тот был потрёпан, влажен, дик.

      "28 октября. Среда.
      Левый берег Казыра, пикет 1666. Исключительно
      тяжёлый в смысле ходьбы день. С 6 часов утра
      пошёл снег и шёл хлопьями весь день и сейчас идёт
      (23 часа). Навалило сантиметров 15, а главное -
      всё это повисло на деревьях и падает при малейшем
      прикосновении. В результате к вечеру все были
      мокрые до нитки... Продовольствия осталось мало,
      хлеба на два дня при экономном расходовании.
      Табаку на один день. Полагаемся на мясо."

      Найти б дупло бурундука
      Иль белки, в нём запас орехов.
      Поднял две шишки, вот потеха,
      Кедровка не нашла пока.
      Сегодня были на осине
      Следы сохатого зубов,
      В нём мяса до восьми пудов,
      Хватило б надолго дружине.
      Под вечер вышли к Базыбаю.
      Попытка гибельна любая,
      Ни лодка не пройдёт, ни плот.
      В гранитном горле зверь живёт,
      И трёхметровый водопад
      Любой добыче будет рад.
      Чуть ниже ветхая избушка,
      Но нет трубы, черна старушка.
      Увы, ни обуви, ни пищи,
      А гости голодны и нищи.

      "29 октября. Четверг.
      Пикет 1585. Порог Базыбай. Дом рыбака...
      С сегодняшнего дня установили трёхсменное
      ночное дежурство... Как-то мы его одолеем,
      почти без продовольствия и без дороги?"

      Они по-братски разделили
      Последний в жизни их сухарь.
      Бульон олений долго пили.
      - Алёша, ты в мешке пошарь...
      Дым ел глаза, они слезились.
      -Отдам полцарства за табак!
      Махорки пачка Косте снилась,
      Но закурить не смог никак.
      Алёша спрашивал о счастье,
      О сыне Костя говорил.
      Пурга за стенами, ненастье
      И снег всю эту ночь валил.
      Таймень и омуль есть и ниже,
      Рыбак здесь не пройдёт на лыжах,
      Охотник тоже не придёт.
      Октябрь. Он белку не найдёт.
      И пограничный лёгкий катер
      Не явится, здесь лёд некстати.

      "До жилья осталось 58 километров, а может быть
      и меньше, если встретим рыбаков, охотников
      или пограничников. И то, и другое, и третье
      очень желательно, так как с продуктами
      дело обстоит очень плохо. Сухарей, собственно
      сухарных крошек, осталось на один день. Мяса
      в той норме, как мы его потребляем, - на
      четыре дня. Табак сегодня кончился. Это портит
      настроение... Хуже всех чувствует себя Стофато..."

      Два километра бурелома
      И свежий по колено снег,
      Почти уютен был ночлег.
      Как им не доставало дома!
      -Ребята, надо делать плот
      Пока Казыр нам позволяет.
      -Уж больно здесь река виляет.
      Гляди, шивера, плот пройдёт?
      Срубили быстро лёгкий салик.
      По берегу Алёша шёл.
      На гребях двое отдыхали.
      -Он машет нам. Не хорошо!
      Увидел сверху перехват,
      Греби левей, ещё левей!
      Старался, Костя был бы рад,
      Но он уже не мог быстрей.
      Не повезло, уткнулись в лёд.
      Топор такой уж не пробьёт.
      С трудом, но выбрались на берег.
      Вот и Алёша подошёл,
      На Джека Лондона был зол.
      -Сибирь труднее всех Америк!
      Кусок сварили оленины
      И съели, выпили бульон.
      Согрелись. Сердца именины!
      - Читать Пржевальского резон.