было дело

я, было дело, читала Мандельштама.
и, в общем, Осип не залечил мне шрама
хотя как велико слово, тяжела его книга:
говорят, пишет он точно, ни слова мимо.

я, было дело, на Маяковского наткнулась.
необычный строй, умно, несмотря на грубость.
он, конченный романтик, страдал по Брик, —
в поэмы выливался о ней крик.

я, было дело, Гумилевым увлеклась.
о чувствах он писал так всласть,
но как же тот, кто женщин, как перчатки,
мог писать об одной единственной слог сладкий?

я, было дело, открыла Пастернака.
про жизнь, июль, Ахматову, однако,
и Борис, к стыду моему, не впечатлил меня;
я судорожно в голове дальше перебирала имена.

я, было дело, пристрастилась к Бродскому.
он придал всем словам оттенки броского;
ему, словно, в своею комнатушке,
божество слова шептало на ушко.

о, как же можно так, Иосиф!
я все слова взахлёб,
будучи здоровой и в озноб,
читаю Вашим голосом, все отбросив!

его слово, что называется, все сносит,
меняет угол восприятия и все оси!
мне жизнь поменяла с ним та осень,
когда стиснув зубы до боли дёсен,

дрожа, нервно чернилами пачкая тетрадь,
мне хотелось вещь только одну:
когда, не зная сказать бы мне кому,
мне хотелось только умирать!

но читая, стало лучше (отчасти поэтому),
с тех пор и я мню себя отчаянным поэтом;
для спасения, не раз ещё я Бродского открою,
благодаря Вам, пишу больше не кровью.

23.09.19