Из пародий на великих

Оригинал:

Люблю Чайковского Петра!
Он был заядлый композитор,
Великий звуков инквизитор,
Певец народного добра.

Он пол-России прошагал,
Был бурлаком и окулистом,
Дружил с Плехановым и Листом,
Ему позировал Шагал.

Он всей душой любил народ,
Презрев чины, ранжиры, ранги,
Он в сакли, чумы и яранги
Входил — простой, как кислород.

Входил, садился за рояль
И, нажимая на педали,
В такие уносился дали,
Какие нам постичь едва ль.

Но, точно зная, что почем,
Он не считал себя поэтом
И потому писал дуплетом
С Модестом, также Ильичом.

Когда ж пришла его пора,
Что в жизни происходит часто,
Осенним вечером ненастным
Недосчитались мы Петра.

Похоронили над Днепром
Его под звуки канонады,
И пионерские отряды
Давали клятву над Петром.

Прощай, Чайковский, наш отец!
Тебя вовек мы не забудем.
Спокойно спи
На радость людям,
Нелегкой музыки творец.

Игорь Иртеньев, 1986


***

Стоял Иртеньев у окна
Осенним вечером ненастным.
Себя он чувствовал несчастным:
Достали дети и жена,

Не задался, короче, день.
Редактор был кретин последний...
И даже в магазин соседний
Идти за водкой было лень.

К окну прилип осенний лист,
Не затыкался телевизор,
И потолок был слишком низок,
И в кухне пол не слишком чист.

И вдруг оркестр заиграл,
Потом раздался звук рояля.
Поэт - вот не было печали -
В момент Чайковского узнал.

Чайковский! Кто он был такой?
Сумел же, гад, стать знаменитым!
"Великий русский композитор."
Да раскрутили, боже мой!

И вечно бездарям везет!
Вот я велик! Поэт и гений!
Так рассуждал наш друг Иртеньев
В футболке задом наперед.

И тут порыв он ощутил,
И так душа его запела!
Чайковский, значит? Что ж, за дело!
И он, пока хватило сил,

Так его сделал, подлеца!!
Так по Чайковскому проехал!
Вот будет завтра всем потеха!
Смахнул устало пот с лица.

Подумалось в который раз:
Пусть скажет кто, что я не гений!
А за окном шел дождь осенний.
И ныл за стенкой унитаз.