Блеф

  Стоит только припугнуть совесть в картах и, глядишь, успех у тебя в кармане, успокаивал себя наложник слова и поэт Игнатий Неодин, всю жизнь проездивший в невезучем автобусе и поэтому пребывавший в затерянном мире недомолвок c ничем не оправданными претензиями.
  Испытывая лошадиный недопряг и чувствуя, что ему, неуживчивому живчику, необходимо прогреть работавший с перебоями мотор, он плеснул в стакан двойное виски с содовой и поджёг, надеясь, что человечество образумится и вернётся к нюхательному табаку, который никому не дымит.
  Главное - реабилитировать себя в собственных глазах запелёнутых туманом отошедших в небытие воспоминаний.
  Теперь он проявлял целостное рвение а раньше фотографии в ванной комнате при красном фонаре вывезенном с одноимённой улицы злачного Амстердама.
  Родившемуся по стечению непредвиденных обстоятельств в результате преподаваемой его сводным отцом неугасаемой любви вплавь девушке с накачанными губами и поперечно-полосатыми мышцами в условиях, когда терпение лопается, а воздушные шары взлетают в небеса, ему можно было простить всё.
  Или почти всё учитывая, что он пришёл в неистовство, когда его недавняя подружка Марина Отнеси (задавала немыслимых вопросов с вытатуированным на груди товарным знаком качества) заявила что блефарит - воспаление блефа.
  Это окончательно убедило вечно сомневавшегося Игнатия, что в связи с его смертью наступит закат цивилизации.