Баллада о русской зиме

               
Я вам тут сквозь время
сумел донести
Что мне Небеса
посылают в мозги.

   ПРЕДИСЛОВИЕ
Три дня в моей голове –
«Баллада о русской зиме».
Я думал, мне нужно найти
Поэта большого стихи.*

В сомненьях рассудок мой был.
Всё думал – фамилье забыл.
Как будто оно мне знакомо,
Забытое так бестолково.
Что где-то читал я когда-то –
Знать, память моя виновата.

На деле всё вышло сложнее –
В стихах диктовали позднее
Мне Высшие силы сей труд.
Его вам представлю на суд.

Внимательно строки прочтите.
А после, себя же спросите:
«Сумеет такое создать
Чудак, что решил рифмовать»?
  *Мне думалось, что должен найти и прочесть труд какого-то поэта, автора
  «Баллады о русской зиме», но не знал его имени. Мои поиски ни к чему не
  привели, и я понял – такого произведения нет. Поначалу представлял, что
  напишу небольшой стих о зиме, но пришедшее превысило все ожидания.


Какая странная война –
Ей бы у нас в стране не быть,
Когда бы власть – раз власть она,
Могла бы с совестью дружить.

  СТРАННАЯ ВОЙНА
       ***
Потомок мой, балладу прочитай.
Труды мои пустыми не считай –
На свете множество историков живут,
В угоду власти книги создают.

Запомни – истина всегда одна.
Лишь для глупца, быть может, не важна.
Не причисляй себя к таким глупцам.
Совет такой я в этих строчках дам.

В дне прожитом история страны.
Их множество под знаками войны.
От них в страданьях жили предки –
Смерть не щадила родовые ветки.

Война Отечества двенадцатого года
Не принесла бы бедствий для народа,
Когда бы власть дружила с головой.
Беды бы не было тогда такой.

Зачем войну тебе я описал?
Да от того, что истину познал
Не для себя – для каждого из нас.
Так что, прости, начну я свой рассказ.

И с Лермонтовым спорить здесь хочу.
Но гения в одном лишь уличу –
Патриотизм в народе пробуждая,
«Бородино» писал, факт искажая.
          ***
Да, врал тот дядя, что «…недаром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана…».
Я знаю – правда здесь искажена.
Москва то, верно, отдана.
Причем, целехонькой она
Прям в руки Бонапартику досталась.
Ему лишь въехать в Кремль осталось.
Пожары позже вспыхнули в Москве.
Бежали все, боясь сгореть в огне.

Но предистория тому была большая.
Ведь договор с Наполеоном заключая,*
Поклялся честью императорской своей
Наш Александр, что владычица морей
Британия, в Европу – ни ногой.
(Пусть поживет британка как изгой).
А после, сам свои слова нарушил.
Лапшу навесил Бонапарту он на уши.
   *В 1807г. АлександрI и Наполеон заключили
    договор о континентальной блокаде Англии.

Того обида, как иглой, кольнула.
Он посчитал – Россия обманула
И нужно ее, в общем, проучить.
Но в мыслях не держал, чтоб покорить.

Стратег и тактик, баловень судьбы,
Спокоен был под звуками пальбы.
Со старой гвардией пройдя
Европу, Африку, в России находя
Прогулку легкую, веселый променад,
Любовь познавший офицеров и солдат,
Всё ждал от Александра объяснений,
Желая слышать в форме извинений
Мольбу о мире, с мыслью о пощаде.
Нет, не остался б Бонапарт в накладе
Ему престол, как было, сохранив
И тайности с Британией простив.*
    *АлександрI нарушил условия договора
     и вел тайные переговоры с Англией.

Заставив русского медведя поплясать,
Он жизнь солдат намерен сохранять.
Посланья-письма игнорировал медведь –
Такое Бонапарту не стерпеть.

В движенье войско с шумом привелось.
Кому там только места не нашлось!
Союзников собралось пол Европы,
Кто рад был драть за Бонапарта попы.

Пошла привычная работа:
В колоннах двигалась пехота,
Тянули кони пушки за лафет,
Без дела ехал лазарет,
Уланы быстро пролетали,
Тылы-обозы поспешали,
В каретах всякие девицы.
Намечен сбор был у границы.

Враз Неман перейдя и двигаясь вперед,
Шел по земле российской их народ.
Объединенной топала Европа.
До этого им не было урока
Пройдя по теплым странам, городам,
Идти такие версты по лесам.
И вглубь страны колоннами прошли.
Нигде угрозы явной не нашли.

Писал, по ходу, к Александру Бонапарт,
Как прежде, называя его – «брат».
Наш император всё трусливенько молчал.
Он понял, что с обманом оплошал
И вот пришла позорная расплата
От друга прежнего – Наполеона-брата.

В прострацию от страха впал.
Судьбу страны он армии отдал.
В штабах – всё иностранное засилье,
С трудом по-русски говорили.

Солдаты-рекруты, как смерды, в угнетении.
Когда война – мольба к ним о спасении.
Где было знать обычному солдату,
Что слов «мы не позволим супостату…»
Тогда могло бы и не быть,
И вдовам не пришлось бы голосить?
Когда верхи дружили с головою?
Народ в политике ни в зуб ногою.

Сначала наш царь сам в войну поиграл.
Да только недолго в войсках пребывал.
Хотелось в веках полководцем прослыть,
Но быстро ему поубавили прыть.
Жена приказала: «Вертайся домой!
Зачем ты рискуешь своей головой?».

Его не терзали сомненья как быть.
Война – не ученья, тут могут убить.
Понятно, что трус, но зато он живой.
Ему не впервые быть в роли такой.

    АЛЕКСАНДР
       ***
«…Его мы очень смирным знали,
Когда не наши повара
Орла двуглавого терзали
У Бонапартова шатра…»* –
Донес поэт его портрет
Нам через много-много лет.
   *А.С.Пушкин – «Евгений Онегин»

Сейчас мы знаем, наш тихоня
Отцеубийцей подлым был.
Хоть крови нет в его ладонях,
Как варвар, ночью трон добыл –
Знал палачей кровавый план.
Мечтал о власти, интриган.
Коварно Павел был убит.*
Ну, разве Саша не бандит?
   *В марте 1801 года с молчаливого согласия Александра,
    заговорщики убили его отца – императора Павла I.

Какие там понятия чести?
Кто о царях сложил бы песни!
Раз он отца не пощадил,
Народ российский бы ценил?

Чего же ради жизнь отца
Своим молчаньем загубил?
Не убоялся же Творца,
С грехом таким спокойно жил.

Тщеславье он свое потешил,
Став императором младым.
А то, что он о славе бредил,
Мы оправдать не захотим.

Коварный внук великой бабки.*
Душа его грязнее тряпки
У полотера во дворце –
Я так скажу о нем в конце.
   *Бабушкой императора Александра была Екатерина II (Великая)

          ***
Познала Русь противника армаду.
Смоленск не выдержал осаду.
Оставлен в спешке был войсками.
Днем отступая, темными ночами,
К Москве спешили, чтоб собраться,
И там с врагами поквитаться.
А то, что раненых оставили врагу,
Я оправдать поступок не могу.

О том с годами позабыли,
Барклаю грех легко простили.
Мы помним то, что нам велят –
Забыли преданных солдат.

Царю пришлось сместить Барклая.
О нем молва пошла плохая.
Хоть он не трус был и умен,
Но в пораженьях обвинен.*
   *Барклай де Толли командовал двумя русскими армиями.
    В Смоленске бросили тысячи раненых, многие из которых
    погибли от ран и пожаров.

Кутузов в армию назначен.*
Войскам приказ им обозначен
Не подставлять французам грудь,
Хоть до Москвы немалый путь,
Без лишней крови отступать.
   *Кутузов принял командование 7 августа.

Ну как солдатам не роптать,
(понятно дело, меж собой) –
«Пора бы дать команду «стой!»,
Да навязать французам бой»?

Хотелось встать всем как стена.
Порывом армия сильна.
Царь приказал – бой принимать
Взывает Родина их мать.

Собрались вместе все войска.
Понятно, что Москва близка,
Да и противник не в дали –
Видны колонны их в пыли.

Все встали близ Бородино.
И слову этому дано
Навек в истории остаться,
С судьбой Отечества связаться.

Встречать француза вышел срок.
Дороги заперты в замок.
Редуты наспех возвели.
На то денек лишь отвели.

На флеши закатили пушки –
Шесть сотен, это не игрушки.
Пехота всюду, ополченье
(пришли не ради развлеченья),
Гусары с фланга, кирасиры,
Драгуны, вольные башкиры,
Калмыки, рядом казаки -
Все, кто рубиться мастаки.

Большое войско, что сказать.
Россия – Родина их мать.
Раз так, сыны пришли сражаться,
Чтоб под французом не остаться.

       ШЕВАРДИНО
          ***
Разъезды дозоров следили врага.
Любая тут весть для штабов дорога.
Разведка умела так близко залечь,
Что слышали даже спокойную речь.

Француз подтянулся. Разбив бивуак,
Идет на ночевку напористый враг.
Назавтра всем будет горячий денек,
В котором себя уж никто не берег.

Кутузов, понятно, давно уже знал
Какою армадой к ним враг подступал.
С числом не считаться настала пора
И встретить французов под крики «ура!».

С рассветом французы уже тут как тут.
Хотят штурмовать Шевардинский редут.*
Сто пушек ударили залпами вместе.
От ядер бежать, не безумство – бесчестье.
   *Битва при Шевардино состоялась 24 августа,
    а бородинская – 26августа.

С землею смешались погибших тела.
Да раненым всячески нету числа.
То был обороне коварный расстрел,
В котором штаб русских почти не у дел.

Как здесь выживали – сплошное везенье.
Штабам оставалось – кидать пополненье.
В живых кто остался, те жаждали мести.
Геройская воля, да с яростью вместе.

Недолго пришлось им врага ожидать,
Да первых штыками всех в ров покидать.
С утра и до ночи затеялся бой.
Враги упивались кровавой игрой.

Завален был трупами ров пред редутом.
И к полдню тех мало, кто выжил там утром.
Что солнце в зените, не видно в дыму.
А враг отдохнуть не дает никому.

Тот яростный бой, лишь прелюдия битвы,
Как легкий порез заточенной бритвы.
Французы тут русских проверили боем
И в ночь отступили разорванным строем.
          ***
Кутузов решает оставить редут.
О том вестовые пакеты везут.
Живых уносили, кто с раною был,
Не трогая тех, кто давно уж остыл.

Не время их было тогда хоронить.
Одно оставалось – прощенье просить.
Не скоро попы отпоют их в молитве.
Одна всем забота – готовиться к битве.

С редута войска отошли отдыхать.
Кругом начинали огни полыхать.
У жарких костров собирались, кто жив.
И тут, в пирамиды оружье сложив,
Кто ел из котла, кто одежду чинил –
За порчу мундира француза винил.

В штабах шла работа – считали потери.
По счету живых, проверить хотели
Какой была плата за это сраженье,
С кем завтра врагу нанесут пораженье.

Прошла ночь в тревоге, не всякий там спал.
Седой ветеран беспокойно дремал.
И лишь новобранец, не мучаясь, спит.
Во сне, как ребенок, тихонько сопит.

Костры полыхали всю ночь до утра.
Вот звездам погаснуть приходит пора,
Последний часок в темноте доживать.
И вот уже лагерь весь стал оживать.
Пошли разговоры, забряцал металл.
Дух брани на поле еще не витал –
Появится он перед сомкнутым строем.
Невидимый глазу, но с лязгом и воем.
Кому он послужит, не станем гадать.
От дел его женам, как вдовам, рыдать.
            ***
Рассвет наступал – все уже на ногах.
Привычный порядок в военных делах:
Пехота в строю, кавалерия в седлах,
Стоит у лафетов прислуга в расчетах,
И все ожидают – сейчас грянет бой.
Не ведали люди, что будет отбой.

У ставки столпились гурьбой генералы.
Видать на победу настрой их немалый.
В подзорные трубы глядят на туман.
Хотят разглядеть неприятеля стан.

Наступит их время с досадой вздохнуть –
Денек Бонапарт дал войскам отдохнуть.
К обеду понятно, что завтра им бой,
С Россией связаться единой судьбой.

Разведка по фронту несет донесенье,
Что лагерь французов не начал движенье.
И люди, и кони, в полях отдыхают,
Кругом для согрева костры полыхают.

Что ж, день нам на пользу – готовились к бою.
Весь лагерь подобен пчелиному рою.
Привычное дело: там рвы углубляли,
Редуты и флеши землей укрепляли,
С холмов где-то круче срезали обрыв –
Серьезна помеха, кто лезет в прорыв.

Природа – обычный союзник в войне.
А тут было вера, что польза вдвойне.
Свои всем родные поля и березы.
Они для француза сплошные угрозы.

Во всей кавалерии отдых коням.
А это немало по нынешним дням.
За лето уж тысячу вёрст отмахали.
В пути этом редко когда отдыхали.

Теперь на лугах, под присмотром, паслись.
А там верховые галопом неслись
И посвистом громким сгоняли их в круг –
Следили, чтоб сотни не спутались вдруг.
Порядок обычный привыкли блюсти.
Война есть война, но их нужно пасти.

Не ведали кони, что завтра их ждет.
Кого-то коварная пуля найдет.
Кому-то судьба повстречаться с клинком.
Кому-то – скакать под чужим седоком.
              ***
Прибавил всем силы погожий денек.
Бог, русских жалея, его приберег.
Надвинулась ночка в положенный час.
Кругом в поле темень – хоть выколи глаз.

По-мирному в небе сияли Стожары.*
Пора звездопада, как искры-пожары.
Большая Медведица – выгнутый ковш.
Да, глядя на небо, наш мир не поймешь.
 *Стожары – древне-русское название звездного скопления в созвездии Плеяды.

Тревожная ночка – дозоры не спали.
На выпасе кони испуганно ржали.
Дремали солдаты у жарких костров.
Но многим там было совсем не до снов.
И сон их не брал, и еда не еда.
Да, ночь перед боем - солдату беда.
Кто внуков имел, кто пушок под губой.
Теперь породнились единой судьбой.

Вполголоса тихо вели разговор.
О силе французов затеяли спор –
Как много там пушек, драгун и улан,
Да где схоронили в засадах обман.

По-третьему разу точили штыки.
Ногтем проверяли, как остры клинки.
И даже без бани сменили белье,
Чтоб выразить к смерти почтенье свое.

Попы полковые грехи отпускали.
Кто мог, те у бога поддержку искали.
Душа их взывала очиститься словом,
Чтоб ей укрепиться в сознании новом.

Кто верил в ислам, те читали намаз.
В ночи завершая его в пятый раз.
И даже в молитве тут были в строю.
К Корану покорны – лихие в бою.

Порой у костров – «Жаль, умер Суворов!
Давно бы уж сбили с французиков норов».
В ответ доносилось – « Кутузов хитер.
Пришел бы пораньше, им нос бы утер».

Седой ветеран покуривал трубку.
Он явно предчувствовал жаркую рубку -
«Дадим Бонапарту пинка, будь здоров –
Мусью здесь положим, всего-то делов!».

Себя не себя, но других ободрял.
А может, он так на словах проверял
Надежны ли будут, с кем вместе рубиться,
Насколько им стоит на них положиться.

Немало тут было седых мужиков,
Которые смело пойдут на врагов.
Понятно, в них армии сила, костяк.
А это в войне далеко не пустяк.

В душе все гадали – последняя ночь?
Кто вспомнил про сына, а кто-то про дочь.
Их сможет жена, если что-то, поднять?
А кто-то оставил в дому только мать.

Тяжелые думки обычных солдат.
В таких рассуждениях себе сам не рад.
На бога лишь могут они уповать,
Чтоб их уберег, да помог воевать.

Последняя ночь перед битвой такой,
Где будет победа ценой дорогой.
Уж близится утро, крадется туман.
С костров Бонапарта таится обман.

     БОРОДИНСКЯ БИТВА
           ***
Роса на траве – пот земли на заре.
Прохладное утро на ранней поре.
В день этот, для русских, насколько уж мог,
Хорошей погодой был милостив бог.

Едва различима, еще в темноте,
Пехота прошла собираться в каре.
Не зря муштровали, учили солдат –
Привычно сходились шеренги в квадрат.
   *Каре - боевой порядок пехоты квадратом.

Отметился светом далекий восток.
Предчувствие в сердце – подходит их срок.
Сейчас вестовые поскачут к полкам
И будет команда всем выйти к врагам.

Оседланы кони, сверкают штыки.
Теперь командиры к порядку строги.
В их голосе вдруг появился металл.
Такими их прежде никто не видал.

На флешах, у пушек, стоят бомбардиры.
Вносили поправку к стрельбе командиры.
Совсем уже скоро встречать им врага.
Огня батареи цена дорога.

Опущены жерла под угол прицела.
Пока что, без дела, прислуга присела.
В кострах, к фитилям, разогрет уголек.
К стрельбе все готовы, хоть враг был далек.

С утра, в небо пташки с напевом взлетая,
В обычный день будто светило встречая,
Земле с высоты посылали привет.
Но залпами пушек им будет ответ.
И солнце в зенит убежит высоко –
Наверно от страха, от земли далеко.

Кутузов седой, оппонент Бонапарт,
Каждый из них, отступив в арьергард,
С толпой адьютантов и службой штабов,
Врага оглядели с высоких холмов.

Огромное поле, в подзорные трубы,
С волненьем в душе, чертыхаясь сквозь зубы,
Оглядывал каждый, пытаясь узнать,
На фланге иль в центре им бой начинать.

Прошли времена, когда перед боем,
От каждого войска выскакивал воин –
Один на один силу всем показать.
Отвагу и доблесть клинком доказать.
           ***
Под грохот снарядный, удар барабанов,
Французы пошли при поддержке уланов.
В коробках каре, поднявши штыки,*
Навстречу им двинулись наши полки.

На выстрел прямой сходились открыто.
В секунду шеренга картечью прошита.
И вот уж штыки выбирают врага.
И каждому жизнь дорога-дорога.

Тот бой рукопашный – убийство пехоте.
Числом, кто был в схватке,
Пример не найдёте:
Удары, уколы, да рубка клинками
И павшие рядом лежали телами.

Об них спотыкались, по ним пробегали.
Кто ранен был в схватке, пощады не знали.
И бой барабанов там в шуме тонул.
Из битвы не выйти, чтоб полк отдохнул.

За строем никто уследить уж не мог.
Не важно, хоть трижды полковник их строг.
В такой мясорубке, какой уж там строй!
Кто выжил в той битве, тот точно – герой!

Гусары, уланы, по полю носились.
Людей, как траву, клинками косили.
Их кони, без страха, в жар сечи врубались.
И равно, как людям, им раны давались.

Прямою наводкой орудья стреляли.
От ядер, картечи, урон получали
И наши, и вражьи отряды-полки –
Кому свинец в сердце, кому в две ноги.

Да лучше уж в сердце, чем в ноги ядро.
Смертельные муки – раненье в бедро.
С тяжелою раной не всяк выживал.
Недолго над ними там врач колдовал –
Пилой по живому и ноженьки нет.
А что еще мог полковой лазарет?–
Простые дела на обычных столах.
Помочь тут не в силах ни Бог, ни Аллах.

Плачь, стоны и вопли, как будто в аду.
А кто-то метался в горячем бреду.
Срывали повязки, пытались бежать.
И рук не хватало, чтоб их удержать.

Одних начинало в горячке знобить,
Другие кричали, просили добить.
Похоже, терпеть боль им моченьки нет.
Увидя такое, юнец станет сед –
Сознанье свое хоть готовь не готовь,
Не каждый рассудок мог вынести кровь.
          ***
А в поле бескрайнем всё бой нарастал.
Такого обстрела никто не видал.
Что солнце в зените, не видно в дыму.
И чей перевес, не понять никому.

Пехота не знала окопов тогда,
И сомкнутым строем встречала врага.
В каре гренадеры держали так строй.
По фронту и с фланга там каждый герой.

В шеренгах, колоннах, как только кто пал,
Пробитое место другой занимал.
Кто с раною был, тем помочь не могли.
Под бой барабанный так дальше и шли.

Кому повезет, тех потом подберут –
Кого ополченцы средь трупов найдут,
Снесут на руках к лазаретам своим.
Но всем ли помогут, ответ утаим.

Был адским гром от сотен залпов разом.
Моргнуть прислуга не успеет глазом,
А им в ответ уж ядрышки летят,
Противно перелетами визжат.

Дым, как туман, закрыл всё поле.
Сначала было всем раздолье
Врага обозревать, сходиться с ним легко.
А после, всё заволокло
И управленье спуталось войсками.
В том равенство там было меж врагами.
          ***
Неведом миру был бездымный порох.
В толпе людской ядро, как молох,
Срезает строй и вдоль и поперек.
Тут бог войны их вовсе не берег.

Полки из вида пропадали.
Им полководцы донесенья слали
И ждали возвращенья вестовых,
Надеясь на коней их скаковых.

За час на поле всё менялось.
Штабам гадать лишь оставалось
К кому приходит перевес –
Таким был главный интерес.

Глядел Кутузов, как редели
Его дивизии, полки.
Дождаться ночи все хотели
Чтоб успокоились враги.

Наш полководец одноглазый,
Взывая к богу: «Помоги!»,
Считал закат себе наградой,
За то, что выстоять смогли.
Но с неба солнце не спешило
Уйти за дальний горизонт.
Ему сознанья не хватило
Спасти уставший русский фронт.
             ***
И глазом простым не объять поле битвы.
Смерть косит людей как лезвием бритвы.
Расстрелянный ветер от ядер стонал.
Картечью смертельной повсюду швырял.

Пехота, смыкая редеющий строй,
Дает наступленьем противнику бой.
А после уланы, из леса броском,
Им конной атакой творили разгром.

И тут же гусары, как вихрь с небес,
Ударили с фланга уланам в разрез.
И им, отступленье к своим отсекая,
В отчаянной рубке пощады не зная,
Коней не жалея и живота своего,
С лихвою узнали кровь лить каково.

Драгуны спешили на помощь уланам.
И трудно б пришлось в этой рубке гусарам –
Лощиною скрытно башкиры примчали
И стрелами быстро драгун расстреляли.*
   *В войне участвовали 28 башкирских конных полков, каждая по 500 чел.

Сам воздух пропитан был запахом крови –
Ее передача не может быть в слове.
Но там, где с пригорков орудья стреляли,
Не раз их отбить в рукопашной пытались.
И грудами тел был завален редут.
Лишь только повержен враг – снова идут.
             ***
Из дыма внезапно накатывал враг,
Как будто незримый, озлобленный маг,
Не зная им счета, бросает вперед.
За флешами кто, тот колоть устает.

Подумайте только, что чувствовал всяк
Крестьянин-мужик, что поставлен под стяг?
Став рекрутом, он – человек от сохи,
Не просто свои поменял бы мозги.

А здесь мясорубка в кромешном аду.
Стал разум от крови с собой не в ладу.
Легко растеряться от грохота боя.
Тут ядра летают над строем их, воя.
Любому погибнуть есть Высшая воля.
Но вышли на битву – такая уж доля.
И каждый стремится до ночи дожить,
Во славу Отечества жизнь сохранить.
Откуда им знать, что чем ближе к закату,
Тем больший успех приходил к супостату?

Они понимали – наутро вновь бой.
И враг не посмотрит, что тот молодой,
А в этом давно седина на висках –
Армадой задавит в смертельных тисках.
             ***
Теперь полководцы в штабах опасались,
Чтоб в битве полки их в ночи не остались.
Приказ вестовыми уходит к войскам.
Так время пришло прекратиться броскам.

Приказ есть приказ – отошли отдыхать.
Но кто-то уходит друзей отыскать.
Таили надежду живыми найти,
Успеть в полковой лазарет донести.

Бывало, хоть редко, смертям всем назло,
Кого-то живыми найти повезло.
Таких осторожно несли на руках.
Кого-то, случалось, везли на горбах.

Врачам в лазаретах неведом покой.
Не меньше чем в битве кровь льется рекой.
При свете костров завершают дела.
Нелегкая участь у их ремесла.

На раненном поле огни засверкали.
Вповалку бойцы у костров засыпали.
Одно всем желанье – поесть и поспать,
Да за ночь силенок еще поднабрать.

Солдаты не знали, что сон их прервут.
В ночи вестовые приказ привезут.
И поле внезапно оставят врагам.
Опять им работа – страданье ногам.

В положенный час появилась луна.
С небес, с любопытством, глядела она.
Ей было, похоже, совсем невдомек,
Что кто-то на поле навеки полег.
             ***
Кутузов прикидывал – если с утра,
Под бой барабанов и с криком «Ура!»,
Оставшимся войском, как честным бойцам,
С отвагой в груди, дух подняв храбрецам,
Сомкнувши штыки, при поддержке гусар,
Да конницы дикой башкир и татар,
Всем ринуться в бой и честно рубиться,
На чьей стороне победа случится?
Вдруг враг перевес в первый день сохранил,
И свежие силы в засадах хранил?
Не станет ли боем наш полный разгром?
Что станет с Россией в раскладе таком?

Собрав донесенья дивизий, полков,
Развеял сомненья – всё в пользу врагов.
Не смел он судьбою страны рисковать.
И дан был приказ - к Москве отступать.

Увел он войска от смертельных ударов.
Тылы берегли им разъезды гусаров.
Надежно леса прикрывали пути –
То августа были последние дни.

Оставили поле заклятым врагам.
Какая тут почесть погибшим бойцам? –
Лежать, как лежали, телам на земле.*
Поспешно войска уходили к Москве.
   *По разным оценкам историков, в Бородинской битве в
   русской армии погибло около 50 тысяч, у французов – 35-36 тыс.

А тысячи раненых в поле кричали.
На милость врага их свои оставляли –
Кому-то помогут, кого-то добьют.
Коротко решенье – короткий и суд.

Кутузов царю доложить поспешил,
Что будто бы в битве врага победил.
А в плане – в маневрах его измотать.
И с этим, разумней всего – отступать.
Стратегия, в общем, такая теперь –
За ним по лесам пусть побегает зверь.

На радостях царь, как сумел, наградил.
Дал званье повыше, землей наделил,
Крестьян тысяч пять и, понятно, деньжат.
Наверное, сам обмануться был рад.

Позднее, Кутузов штаб в Филях собрал,
И честно своим генералам сказал:
«Оставить без боя французам Москву,
Спасти, означает, Россию саму».

И выслушав мненье, кто волен сказать,
Решенье, он понял, ему принимать.
Был отдан приказ за Москву отступить,
Чтоб силы собравши, врага разгромить.

Войной замученное лето
Свои заканчивало дни,
Оставив вовсе без ответа
Вопрос – как выстоят они.
           ***
В Москве ополченье готовилось в бой.
Не видя врага, у нас каждый герой.
Все думали – смогут ее отстоять.
Никто и не думал, как заяц бежать.

Когда всем велели оставить Москву,
Посметь не хотели достаться врагу.
Богатый поехал, а бедный – пешком.
Никто никого не неволил силком.

Кто был посмелее, решили остаться –
Не всякие люди умели бояться.
Сумел кто, добро на телеги сгрузил.
Но были такие, кто просто дарил.

Дороги, мосты, забиты толпою.
Бывала там давка волна за волною.
Есть в каждой войне такие издержки,
Где люди не люди – разменные пешки.

Скажу и о том, что писать сам не рад –
Там раненных много осталось солдат.
Кто правду о них нам когда-то сказал?
Кутузов их просто врагам отдавал.

Удобно веками о страшном молчать,
На подлость такую глаза закрывать.
Нам просто укажут – «Кутузов – герой».
И верит народ, что фельдмаршал такой.

Иначе, без веры, нам просто нельзя.
За горькую правду простите, друзья.
Я вам тут сквозь время сумел донести
Что мне Небеса посылают в мозги.
            ***
Так спешно войска из Москвы отступали,
Что весь арсенал для врага оставляли.*
Там ружья и пушки, снаряды и сабли.
В Кутузове нет здесь величья ни капли.
*Оставили 156 орудий, 27119 снарядов, 74970 ружей, 39846 сабель.

Знамена, штандарты, свои побросали.*
Как будто за тряпки простые считали.
Неужто подводы для них не нашли?
По мне бы – так лучше б знамена сожгли.
Любому известно, в чем святости знак –
Не дать поруганью ни знамя, ни флаг.
*Бросили святыни – 608 старинных знамен, более 1000 штандартов.

Что врал Ростопчин, император не знал.*
Фельдмаршал Кутузов свое добавлял.
По ним выходило – в Москве всё в порядке,
Подали подводы по их разнарядке,
И вывезли то, что оставить нельзя.
Но факты, упрямая вещь тут, друзья.
   *Ростопчин – генерал-губернатор Москвы и фельдмаршал Кутузов,
   доложили,что вывезли все ценное имущество, и в городе не осталось
   ни одного дворянина. В Москве было брошено казенного добра на огромную
   по тем временам сумму - 2172412 рублей. Потом придет время обогатить
   Англию закупками ружей и всякого имущества

Фельдмаршал, видать, не умел отступать.
Как можно врагу то добро оставлять?
Величье его сомнительно мне,
Но мысли такие припрячу в себе.
Я первый, кто правду о нём передал
И подлое подлым, как было, назвал.

Такие дела невозможно скрывать.
За то - пусть Бог его судит.
Чтоб маску героя с него не срывать,
Всей правды о нем здесь не будет -
Нам важно лишь то, что случилось в войне,
Как летопись прошлых событий.
И в том ее ценность с годами вдвойне
За ширмой неудобных сокрытий.

    БАЛОВЕНЬ СУДЬБЫ
         ***
Собой довольный Бонапарт –
(для ликованья час пробил),
Возглавив войска авангард,
К первопрестольной подступил.

Встав от нее в двух-трех верстах,
С горы Поклонной наблюдал
Как с куполами, да в крестах,
Великий город его ждал.

Москва как будто бы звала:
«Я припаду к твоим ногам!».
(Какая участь их ждала,
Пока неведомо врагам).

Кругом, на сколь хватало глаз,
Стояли верные полки.
Как не терпелось им сейчас
Войти в дома и кабаки!

Железной волей скреплены.
Стоят, сигнала пушки ждут.
Так предвкушения сильны,
Что даже кони тихо ржут.

Да, Бонапарту не впервой
В большие города входить,
Но кто пытался бы с Москвой
Ее величие сравнить?
        ***
В большую медную трубу
Наполеон обозревал
Ему покорную Москву
И в линзах жителей искал.

Не может баловень судьбы
Понять, каким оставлен град.
Хотел бы он, для похвальбы,
Увидеть тех, кто ему рад.

В Европе так было всегда –
Когда входили в города,
Его почетом окружали,
Ключи от замков подавали.
Обычьев войн не чтили здесь –
Как будто вымер город весь.

Разведка послана вперед.
И вот уж кто-то доносил,
Что есть в домах простой народ,
Который выйти не спешил.

Никто не нес ему ключей
От златоглавого Кремля –
Раз брошен, значит град ничей.
И тронул он ногой коня.

Вдогонку возгласы «Виват!»,
Раскаты громом в небеса.
И всяк пред глоткой виноват,
Что посрывали голоса.

У ставки пушка без ядра.
Заряд давно готов.
И угли жаркого костра
От разогретых дров.

Команда – выстрел холостой.
Войска пошли вперед.
И маршал, и солдат простой,
В мечтах, что чудо ждет.

Народ из окон наблюдал,
Как двигались колонны.
Никто домов не покидал,
Пусть даже к риску склонны.

Числом немалым москвичи
Попрятались, как в норы –
(Забейся глубже, да молчи,
Пока не вышло ссоры).

Москва непрошенных гостей
Покорно приняла.
Они вошли армадой всей.
Такие вот дела.
      ***
Мощенной улицей Кремля,
Сдав адьютанту треуголку,
Шагами медленно идя,
Он думал «Что, опять вдогонку?
Ну, сколько ж может он бежать?
И где теперь его искать?
Идти на стольный град Петра? –
Идея эта не нова.
Так что теперь: Москву оставить
И снова армию отправить
За ним вдогонку по лесам?
И где же бой последний дам?».

Смятенье без страха в душе у него.
Надежной порукой солдаты его –
Гвардейцы, которых он в бой не вводил.*
В Европе поддержку у них находил.
   *В бородинском сражении Наполеон не
    рискнул вводить в бой свою гвардию.

Рассчитывал он, что любим у солдат.
И каждый из них за него был бы рад
В опасный поход хоть сейчас же идти,
Но бедный солдат истоптал сапоги.
За призраком бегать не так-то легко.
Враг, скрытный и быстрый, теперь далеко.

Решил Бонапарт – войско пусть отдохнет.
Тем временем, царь, наверно поймет,
Что лучше войны для него – снова мир.
Пока же, в Москве, им хватает квартир.

Действительно, город как будто их ждал -
Почти без погромов, пожаров не знал.
Въезжай и живи, зимуй здесь спокойно.
Весну ожидай без проблем и достойно.
Вошли их войска, занимают дома.
Достались богатства Москвы задарма.

   МОСКОВСКИЕ ПОЖАРЫ
          ***
Ночь первых суток передышки
Известна нам – Москва горела.
Наполеон не понаслышке –
Увидел сам, как было дело.

Глядел он из окна Кремля,
Как пламя бушевало.
Казалось, русская земля
Сама на них восстала.

Не отсидеться от огня
За каменной оградой.
Готовь заранее коня
И будет жизнь наградой.

Понятно стало, что бегом
Покинуть Кремль надо.
И удивлялись все потом,
Как вырвались из ада.
          ***
Как страшен в городе пожар,
Когда по ветру побежит!
Он на пути всем смерть таит –
Не смотрит, молод ты, иль стар.
Бежит по улицам вперед,
Путь опоздавшим отсекая.
Тут арифметика простая –
Скачи со скоростью такой,
Чтоб мчался ты, опережая.

Они бежали из Москвы,
Боясь попасть в капкан огня.
Тут опасенья не новы –
Огонь бежит быстрей коня.

У паники есть чувствам воля –
Толпа огромная, без строя,
Бежала, падала, скакала,
И чудом гибель избежала.

Не всем, конечно, повезло
Покинуть пламя ада.
Кого в ловушку завело
Тому огонь – преграда.

Пожар без жалости сжигал
Дома, людей до пепла.
До неба зарево давал,
Раздутый силой ветра.

Там гибли в пламени, дыму,
Французы, москвичи –
Не знал пощады ни к кому,
Хоть на коне скачи.

Француз в Москву вернулся
Когда огонь угас.
И каждый ужаснулся
Какая месть у нас.

Их встретил старый город
Уже совсем другим.
Он будто не был дорог
И москвичам самим.
        ***
Не понимал Наполеон,
Как можно город свой сжигать.
Кричал «о скифы!...» в гневе он –
«Всех поджигателей сыскать!».

И чтобы впредь никто не смел
Со зла подобное творить,
Вести, злодеев, на расстрел,
И всех, без жалости, казнить.

Приказ приказом, был ли толк? –
Во все глаза смотрели,
День-ночь гонялся целый полк –
Дома опять горели.

Ловили всяких горожан,
Без жалости стреляли,
Но москвичи, для парижан,
Поджоги продолжали.*
   *За поджоги, по приговору суда, французы
    казнили около 400 москвичей.

         КУТУЗОВ
           ***
А что Кутузов? Где он есть?
Куда увел войска?
Готовит ли французам месть?
И как она близка?

Он уходил кружным путем,
Врагам запутав след.
И супостат, погожим днем,
Вдруг видит – русских нет.

А это шельмы-казаки
Сыграли с ними в прятки.
Так с них, (дурить те мастаки),
Известно, взятки гладки.

Разъезды русских казаков
Скакали на виду.
И провели, как простаков,
Мюрату на беду.

Кутузов круто вправо взял,
А казаки шли прямо.
Француз здесь дурака свалял –
За ними шел упрямо.*
   *У села Бронницы конница маршала Мюрата
    потеряла из виду русские войска.

Не сразу маршал их, Мюрат,
Раскусит что к чему.
И будет очень уж не рад
Раз вся вина к нему.

Он дергал русские войска
Как пса за поводок.
И не пугаясь их броска,
Колонны видеть мог.

А тут Кутузов просто вдруг
Как будто испарился.
Наверно с бесом лучший друг,
Иль с лешим сговорился.

Войска с маневра казаков
К Тарутино ушли.
И оторвавшись от врагов,
Покой в лесах нашли.

Теперь Кутузов, наконец,
Имел большую фору.
И то ведь, правда, молодец –
Запрятался как в нору.

На месяц войску отдых
Без боя и ходьбы,
Да без тревог серьезных –
Подарок от судьбы.

Светлейший князь, понятно,
Был рад той передышке.
Не гнал врага обратно –
Затих, подобно мышке.
Но генералы в ставке
Уставши отдыхать,
Сосали кровь, как пьявки –
«Пора бы наступать».

Плели интриги, козни,
До самых до верхов.
Кому то польза с розни
И радость для врагов.

Кутузов осторожничал
И избегал потерь.
Перед царем угодничал.
Таким он был, поверь.

А недруги толкали
Пойти на поводу.
Но многие желали
Ударить по врагу.

В Тарутинском сраженье,
Что всё же предстоит,
Себе на удивленье
Был супостат побит.

Числом атак и сшибок
То был обычный бой.
От множества ошибок
Кутузов сам не свой.

Что в планах ставки было
Оглашено в штабах,
То в нестыковках смыло.
И все не при делах.

Одни пришли, плутая,
К исходным рубежам –
Затея в том пустая,
Что видимы врагам.

Нет скрытого маневра –
Себе же на беду.
Доволен враг, наверно,
Что русский на виду.

Другие так ошиблись
В движенье по лесам,
Что просто заблудились
И вышел полный срам.

В условленное время
Кто смог – атаковал.
Бойцы – лихое племя.
Кто б их критиковал?

Там многих положили
Зазря, совсем напрасно.
А в Питер доложили,
Что воевали классно.

Да, в рапортах, понятно,
Там всё масштабно было.
Царю читать приятно
И князю подфартило –
Он шпагу наградную
От трона получил:
В алмазах, золотую,
Чтоб, как герой, носил.

Одна лишь вышла радость
С Тарутинского боя,
Что выявили слабость
У вражеского строя.

Они не так рубились,
Как было до Москвы.
И слухи подтвердились –
Есть правда у молвы.

Слабее духом стали.
Заметно, что не те.
Как прежде, не блистали
Да и пришли не все.

К тому ж, без Бонапарта,
А это много значит.
И вот, их бита карта.
Теперь, пускай, поплачет.

Хотя, по всем потерям
Был в его пользу счет.
Историков проверим,
И видим – каждый врет.

Французиков погибло
Всего то сотен шесть.
Чтоб справедливо было
И разницу учесть –
Считай, за супостата,
Двух русских положили.
Тяжелая утрата.
С кого за то спросили?

Та сила, что осталась
Со дня Бородино,
Кутузова пугала
Уже давным-давно.

С врагами он считался –
Чтоб гибель избежать.
Момент им выжидался –
Сам должен побежать.

Понятно, в обороне,
Оно спокойней, легче.
И на привычном фоне
Потерь поменьше в сече.

Не время пока было
Врага с России гнать.
Морозом их не било.
Придется подождать.

Оттягивал он время,
На столь, насколько мог.
За то клевали в темя
И не жалели слог.

Он знал, в Москве, без боя,
Француз потери нес.
Себе могилу роя,
Всё медлил злобный пес.

Теперь враг сам считался
С окрепшей русской силой.
Он впроголодь питался.
И мерз там ночью стылой.

Уже к Кутузову от них
Пошли парламентеры.
Стал Бонапарт довольно тих
И не желает ссоры.

К тому же, очень удивлен
Войной без всяких правил.
Да и народом возмущен,
Что их обозы грабил.

Царь приказал таких послов
В штабах не принимать.
И на пакеты от гонцов
Никак не отвечать.

Он для себя давно решил
Французам дать бойкот.
А сам с Британией дружил,
Заглядывал ей в рот -
Не понимал интрижки
Британского двора.
О том, мне в этой книжке,
Вам рассказать пора.

Тут Англия имела
Свой тайный интерес.
Она давно хотела
Набрать в Европе вес:
Столкнуть державы лбами,
Ослабить их в войне,
Чтобы британцы сами
Остались на коне.

Их план теперь сбывался –
Все бились меж собой.
Кто Англии поддался,
Не думал головой.

Какая вышла дружба
С британцами у нас?
Та дружба, будто служба
Под их команду: «Фас!».

А что народу на Руси
От дружбы той досталось,
Тут хоть у бога вопроси,
Всё в тайности осталось.

А в Питере-столице
Жизнь прежним чередом:
Балы, пиры, девицы…
Война им нипочем.

Где уж, дворянам нашим,
В печали проживать,
Да по солдатам павшим
Слезинки проливать.
Война от них так далеко
И дух ее здесь тих.
Москве, понятно, не легко,
Но это не про них.
         ***
Теперь вернемся мы опять
К французикам в Москву.
Как повернет армада вспять,
Вам передать смогу.

       ИСХОД
        ***
Вот три десятка дней прошло.
Потом минуло тридцать три.
Дурное в войске их пошло –
Бесчинства, господи, прости.

От Александра нет вестей,
Как будто он Москву забыл.
«Ответь мне, совесть поимей.
Я – Бонапарт же, всё б простил».

Но всё упрямится «мой брат».
Молчанье прежнее хранит.
Проблемы множит во стократ,
И немотой ему вредит.

Он много в армию вложил,
И тем пока еще сильны.
Но хоть солдатом дорожил,
Они уже Москвой больны.

Он видел – власть его над ней,
Как будто бы в руках песок.
Пройдет еще немного дней,
И не поможет даже бог.

Их всё труднее удержать
И назревает ссора.
А если строго всех карать,
Не миновать раздора.

Народов дюжину собрал,
Объединил их для войны.
Пока их здесь не потерял,
Они домой уйти должны.

Тут трудно будет зимовать.
Никто ничем их не снабдит.
Крестьянам, в общем, наплевать,
Что их война обогатит.

Да, нужно армию спасать,
Домой, в Европу увести.
В тепле спокойно зимовать,
А по весне опять прийти.

Там, может, русский царь поймет,
Что лучше мира запросить.
Да, если дело так пойдет,
Он «брата» сможет и простить.

Пора спешить, пока тепло.
И тем решится сто проблем.
Зима в России – это зло.
Других не может быть дилемм.

Приказ воспринят на «ура» –
Домой дорога легче.
Русь не Европа, тут дыра.
А дома ждут их встречи.

Сгрузив награбленный трофей
В повозки и кареты,
Они ушли армадой всей,
Москве оставив беды.

Колонны всадников, карет,
Телег и просто пеших строй,
За городом пошли след в след –
Ну, наконец-то им домой!
          ***
Пришел-ушел незваный гость –
Москва таким не рада.
Враги России –  в горле кость.
Исход таких – награда.

     ШАЛЬНАЯ ГОЛЫТЬБА
          ***
Как только враг домой ушел,
Крестьяне разных ближних сел,
В Москву слетались роем пчел.
Увидел старый стольный град,
Как наш народ пограбить рад.

Вскрывались лавки, погреба –
Гуляй, Расеи голытьба!
Хватай господское добро,
Вези его к себе в село!

Грузили всё, да про запас.
С кем не поделят – тому в глаз.
А будет мало – вот топор.
И с ним входили в каждый двор.

Шныряла пьяная толпа.
Им не табу и дом попа.
Никто не мог народ сдержать,
Готовый в злобе убивать.

И тут ни старый добрый поп,
Ни горе – похоронный гроб,
Не могут к совести призвать
Народ, которому плевать,
Что в Небесах есть око – Бог,
Который днем и ночью мог
За каждым грех их посчитать,
А после, мерою воздать
Того, что каждый заслужил,
Раз тот по-божески не жил.

Вошли тут в город казаки –
Те, что пограбить мастаки.
Казак крестьянам не указ –
«Вас единицы – много нас!
Добро хотите отнимать?
А ну, попробуй, твою мать!...».

Слова такие до поры
Пока без дела топоры.
А как они уже в руках –
Не оставайся в дураках,
Без слов, спокойно уходи.
А если можешь, то беги.

Да где уж, казаку бежать?!
Он сам привыкший убивать.
И тут уж проливалась кровь –
Потом всё продолжалось вновь.

Где пьянь и злоба, там пожар –
В народе есть к поджогам дар.
Дома палили для того,
Чтоб не осталось ничего.

Народ дворцам так злобно мстил,
На сколь хватало своих сил.
Крестьяне знали – богачи
Весной слетятся как грачи.
И снова барщина, оброк,
Вся та же бедность, будто рок.
Ну а покуда, поживут,
И что сумеют, то возьмут.
          ***
Туда, где видится пожар,
Граф Бенкендорф, с ним полк гусар,
Лейб-казаки числом до ста,
Неслись аллюром в три креста.*
   *Аллюр в три креста – самый быстрый галоп.

Никто Москвы той не узнал,
Что под французом оставлял –
Кругом сожженные дома,
Дворцы, хоромы-терема.

На улицах тела людей,
Собаки, трупы лошадей,
Вонь, грязь и пьяная толпа,
Грабеж, шальная голытьба,
Как без нательного креста,
Забыла заповедь Христа.

Никто не рад встречать гусар.
Кругом не улицы – базар.
Чего-то тащат все в руках.
Добро, поклажа на возах.
Повсюду крики, слезы, вой.
Не разогнать толпу стрельбой.

Их хоть конями затопчи,
Гони ударами камчи,
Они упрямо гнут своё –
«Мое добро, а не твое».

Тяжел гусарам их удел –
Карать народ не каждый смел,
Но Бенкендорф встал на своем:
«В Москве порядок наведем!».

И взяли круто в оборот,
Кто на добро разинул рот –
Гоняли пьяную толпу
И выдворяли за Москву.

А для крестьян, кто воз имел,
В Москве нашлось немало дел:
Телам и трупам нет числа,
И нет другого ремесла –
Людей, коней захоронить,
Чтоб мор людской предупредить.

Не сотни, тысячи возов
Свозили, засыпали в ров.
Один был общий для людей,
Другой – для павших лошадей.*
И стала подобрей Москва
Раз усмирилась голытьба.
   *Вывезли и захоронили 11959 тел людей и 12546 трупов лошадей.

       ОТСТУПЛЕНИЕ
           ***
По старой смоленской дороге
Французы направили ноги.
Уланы, драгуны скакали,
Солдаты устало шагали.
На всех не хватало подвод –
Огромный числом шел народ.

И вновь их дорога пришла,
Где прежняя битва была –
На то бородинское поле.
Увидели русское горе –
Повсюду там трупы лежали,
Их звери и птицы терзали.

Показали мы врагу
Нашу плату за Москву.
Кто бы их тогда считал?
Люди – мелкий капитал.
        ***
Как осень наша хороша
Бывает в золоте убранств!
Враг шел вначале не спеша
В очаровании от пространств.

Но вечной осень быть не может.
Краса берез, обман тепла –
Изменой календарь продолжит
Свои погодные дела.

Дожди промозгло зарядили,
Дороги сильно развезло.
Они движенье тормозили.
У нас погода – им назло.

Ночами – холод до костей.
Не дай то бог, тут – заболей.
Забыты помощи врачей.
У всех одно – бежать скорей.

     ВОЙНА НАРОДА
          ***
Ноябрь только наступил –
Ударили морозы.
Снег все дороги завалил
И брошены обозы.

Шли обессилев, впроголодь,
От холода страдая.
Что ожидает впереди,
В лесах ночных, не зная.

На биваках, вокруг костров,
Мгновенно засыпали.
Наутро снова, прокляв всё,
Движенье продолжали.

Без охраненья двигались –
Бардак в войсках их был.
В дороге видели кругом,
Кто с холода застыл.

Легко как было им пропасть,
Чужой страны не зная.
От мелких стычек по лесам
Беда была большая.

Кутузов тактику избрал –
Сторонний наблюдатель.
И без него, казалось им,
Что весь народ каратель –

То мужики отставших бьют,
То набегут казаки.
И раздевают без стыда
До исподней рубахи.

Да то бы ладно – мужики,
И бабы вилы взяли.
Они не хуже мужиков
Французиков вязали.

Да,тут уж было от чего
Крестьян тех опасаться.
С таким народом и своим
Не стоит баловаться.
То не Европа – здесь леса,
Которым нету края.
Их провожали мужики,
В войну как бы играя.
Простая тактика засад –
Набег и испарились.
И, знамо дело,всем молчать
Деревней сговорились -
Никто не видел ничего,
И слова не добьешься.
А чуть отвлекся, не дай бог,
На вилы их нарвешься.

И тут никто уж не спасет –
Законы войн не знают.
С того, дубинками легко
Им черепа ломают.

Одно – скорее уходить,
Чтоб не пропасть навеки.
С толпой испуганно спешат
Кто ранен и калеки.

Сейчас мы знаем, беглецов,
Не всех отпустит Русь.
Что бог кому за что воздал,
Судить я не берусь.
          ***
Народный гнев, война народа…
У смердов на Руси суровая порода –
Пока Бонапарт на Москву наступал,
Крестьянин его без войны пропускал.
Зачем было биться с серьезным врагом –
Беду накликать на свой собственный дом?

В Европе, в те годы, была для народа,
Добыта заветная воля – свобода.
Солдат-супостат, проходя по земле,
К убогим крестьянам нёс жалость в душе,
И им притесненья никто не чинил –
Шёл враг по земле, но народ не казнил.

Война партизан мужику ни к чему.
Но бегство француза свелось к одному –
Грабь-не хочу, раз пока выпал случай.
Ударом в лесах супостата помучай,
Обозы с добром из Москвы отбивай,
Да пленных солдат до белья раздевай.
          ***
Простая, лапотная Русь,
Не осуждать тебя берусь.
Те крепостные мужики
Не собрались в лесах в полки –
Ватагой тайно промышляли.
Как грабить тыл неплохо знали.

Не патриотизм их в схватки гнал.
Крестьянин каждый понимал,
Что под помещиком страдать –
Век сапогов не обувать,
По жизни всем в лаптях ходить,
Да домотканое носить.
А тут добро само идет,
Да еле ноги волочет.
Вилами, косами пугни,
И всё, что есть –  твое, бери.

Французы шли, оголодав.
Что значит – холод наш, познав
На своей шкуре, в летней форме,
Да без довольствия по норме.
И не Европа, чтоб купить.
Трактиров нет, чтоб накормить
Толпой бредущих беглецов.

Финал войны той был таков -
Сплошное бегство от мороза.
В них кость не та, не порода
Чтоб наши градусы терпеть,
Да воевать еще посметь.

Не думал ведь Наполеон,
Что зимовать захочет он
В России снежной, да морозной.
Насколько был он осторожный,
Предусмотрительный в делах,
Но тут финалом станет крах
Его кампании военной.
И чтоб не знать судьбины пленной,
Оставив армию в дороге,
Он из России сделал ноги.
В том смысле, что бежал поспешно.

Среди великих, скажем честно,
Немного храбрецов найдется,
Кто неизменным остается
Величью статуса всегда –
Тем более, в лихи года.

Не каждый смог пройти проверку.
И оказавшись на поверку,
Простым, обычным, подлецом.
В обличье внешнем – гордецом,
Заканчивал свое правленье
В позоре бегства, в отступленье,
Лишившись трона и наград.
Что жизнь оставлена – тем рад.

Что думать нам за Бонапарта?
Понятно всем, что бита карта.
Но не Кутузовым одним –
Хвалу морозу воздадим.
Он дух врага так опускал,
Что о тепле лишь тот мечтал.

За тот урон, что он врагу
В лесах, полях, тогда давал,
Присвоить званье я хочу
Не меньше ранга – генерал.

В ту осень, зиму, наш мороз
Покусывал не только нос –
Французы были в сапогах,
Что замерзали на ногах.

Какой вояка, в отступленье,
В руках, в ногах обмороженье,
Еще захочет воевать,
Когда на это всем плевать?

У них хоть маршал, хоть солдат,
Домой бежать без боя рад.
Для всех французов на кону –
Скорей пройти Березину.

Там, за рекой, конец войне.
Но русские, как в страшном сне,
Их атакуют у моста.
На льду – всё гиблые места,
Нельзя армадой всей пройти.
И тем судьба на дно уйти
Кто попытался рисковать –
С рекой не просто совладать.

Легко ломался тонкий лед.
Тут страх кого в толпу сведет,
Враз бултыхаются в воде.
Таким нет помощи в беде.

На переправе у реки
Метались в панике враги.
Немногие ушли домой,
Простившись с русскою зимой.
Так, на прощание, слегка,
Дала Россия им пинка.

    ВО ИМЯ БОГА И ЦАРЯ
           ***
Историк, сидя в кабинете,
Рассудит просто об ответе –
Как же сумели победить?
Желая всё к тому сводить,
Что весь народ, все как один,
Крестьянин кто иль господин,
Все разом на защиту встали,
И неприятелю не дали
Заполонить святую Русь.

Что ж, опровергнуть тут возьмусь.
И эти мысли не со зла,
А так, как совесть мне могла
Дать объясненье – всё, как было.

Давно в душе моей носило
Порассуждать не ради слов –
(На это каждый ведь готов),
Какая бойни той цена?
И, как пример, на что годна?

Как могут на верхах признаться,
Что если им бы оставаться
Сынами верными Отчизны,
То не было бы ей кручины?

Вглядись в историю седую –
Я объясню вам мысль простую,
Что до последних царских дней,
Там русских не было кровей.

Что в каждом браке разжижали,
Всё иноземок доставляли.
Державу, будто б, укреплять.
А с них, чужих, что после взять?

Вот от того, в царях российских,
Нам не найти исконно русских.
И кто же нами управлял –
Те, кто невест им поставлял?
          ***
Какой ценой мы отогнали
Врага в двенадцатом году?
Зачем страну в войну отдали? –
Я объясненье дать могу.

«Те жертвы не напрасны были»,
Со мною спорить станут все.
Но объяснили б вы вдове,
Что той войны могло не быть,
И ей с детьми б не голосить?

Да как же так, десятки тысяч,
Отдали жизни оттого,
Что выпала им просто участь
Стать платой за обман его?

Верхам ура-патриотизм
Легко в народе продвигать.
Не скажем же, что не хотим.
Ведь любим мы Россию-мать.

У них душа не заболит
За весь народ, что здесь живёт.
Кто же из них себя казнить
И каяться за грех начнет?

Я не злорадствую о них.
Но что мне делать остается?
Ведь всё в сравненьях познается
И в рассужденьях не простых.

Они не слышат бабий рев.
В глаза не смотрят малышам.
Как скот, считают весь падеж
По убиенным мужикам.

Когда страна горит в огне,
Пусть каждый будет на коне.
Святое дело – врага бить,
Который шёл, чтоб покорить.

А эта странная война… .
Ей бы у нас в стране не быть,
Когда бы власть, раз власть она,
Могла бы с совестью дружить.
            ***
Так что, историки, вы бросьте –
Из ваших теплых кабинетов
Нет смысла о войне писать.
Я не обижу вас советом –
Зимой в палатке б вам поспать.
Да в землю мерзлую вгрызаться,
Окопы роя, рубежи.
В снегу по пояс поваляться –
И так неделями живи.

Помёрзни, как солдат-вояка.
Ночами встань-ка в караул.
И как жить впроголодь, узнай-ка.
Я чую, скажут: «Ну, загнул!».
Тогда вы сможете писать
Зимой как трудно воевать.
И объективным будет взгляд
На все события подряд.
           ***
Историкам нашим войну описать –
В угоду режиму событья подать.
Понятно, нам ценность победы важна.
Но только всегда ли цена названа?

Какая странная война…
Зачем мы с ними воевали?
Коль в дружбе с Францией бывали,
Пусть в мире бы жила страна.
И не прошелся б враг по нам,
И столько б жизней сохранили.
Они б потомков народили.
И убояться бы врагам.
           ***
На свете правда есть одна.
А кривда – всё другое.
Кому, на что она годна,
Глаза на то открою.

      Глава II

     «НАШЕСТВИЕ»
         ***
Главу вторую для тебя начну.
Эпоху в ней другую я копну.
Зиме в ней тоже похвалу воздам.
Та похвала с слезою пополам.
         ***
Иное время – новый век
И новая страна.
И вроде бы, ну наконец,
Народная она.
И строить светлую мечту
Народ советский стал,
И постепенно позабыл,
Он для чего восстал.

Рукой железной, будто царь,
Тиранил Сталин в ней.
А хоть народная страна,
И пикнуть не посмей!

Народ простой, по доброте,
С надеждой в завтра жил.
Уму и сердцу доверяя,
Он с партией дружил.

Наш «железяка», о себе,
Быть богом возомнил.
Суд на земле, в своей стране,
Неправедный вершил.

«Отец народа» никому,
Себе лишь доверял.
Стальной рукой, без жалости,
Любого истреблял.

Годы чисток прорядили
Высший комсостав.
Услужили Гитлеру,
Многих постреляв.
Те, кто смерти избежал –
В лагерях ГУЛАГа.
Жили верой, что простить,
Будет им бумага.
       ***
Договор мы заключили –
Пакт от Риббентропа.
А бумажки той цена –
В пламени Европа.

Шапкозакидательский
Был у всех настрой.
О себе народ наш мнил –
Самый он крутой.

Что война уж на пороге,
На верхах молчали.
Право, первыми нас бить,
Мы врагу отдали.

В бред, придуманный самим,
Коба наш поверил.*
Гитлера, одним аршином,
Он с собою мерил.
  *Псевдоним Сталина, взятый им по имени
   героя романа А.Казбери «Отцеубийца».

А прусак хитрее горца,
В общем, оказался.
Чуть зевнули, а уж враг
К Польше подобрался.
        ***
С генералами в штабах
Гитлер план вынашивал
Как бы землю отобрать
У народа нашего.
В плане фюрер рассчитал –
Будет нам «блицкриг».
Будто, молнии подобный,
Завершит всё вмиг.

Летним утром, на заре,
Двинулась армада.
Вдоль границы западной,
Разом, канонада.
Эх, как нам бы пригодились
Кто сидел в ГУЛАГе!
Но не скоро перешлют,
Их простить, бумаги.

Самолеты на земле,
Не взлетев, пылали.
Оттого, в пехоте нашей,
Горе испытали.
Как с винтовкою простой
Танк остановить?
Толк ли, штык к стволу примкнув,
По броне им бить?

На плечах врага ворваться
В логово мечтали.
А на деле – от него же,
С боем отступали.
В окруженье попадали
Целыми полками.
От границы западной
Топали ногами.

А фашист то не дурак –
На машинах едет.
Оглянуться не успели –
Он на Киев метит.
Минск захвачен, Винница,
Могилев и Ровно.
По земле нашей пошел,
По Европе словно.

Вдоль границы запылали
Мирные селения –
В час лихой всегда народу
Беды и лишения.
От войны, спасая жизни,
Люди побежали.
Смерть и горе, на пути,
Многие познали.
       
Не могли Москву отдать
Как в году двенадцатом.
Кровь из горла – отстоять
И громить их намертво!
Повсеместно, по стране,
Горько вдовы выли.
Не напрасны, кто-то скажет,
Эти жертвы были.

Но победы той цена
Не была б такою –
Глупо, в общем-то, тогда,
Сталинской метлою,
Прихвостни с НКВД,
Что Ежов, что Берия,
Всю верхушку армии –
Рады от усердия,
Подчистую выметали,
Будто там проказа.
Тюрьмы ими набивали
Просто до отказа.

Опыт к новым командирам
С кровью приходил.
Нам цена за ту учебу –
Тысячи могил.

Не приучен был майор
Думать за полковника.
День-другой передовой –
Пол полка в покойниках.

С боем, трудно отступала
Армия к Москве.
Вновь висит судьба страны
Как на волоске.
«Безвозвратные потери» –
Роты и полки.
Все сражались, как умели,
Жизнь не берегли.

  БИТВА ЗА МОСКВУ
       ***
Был народ един в порыве –
До конца стоял.
Отстоять столицу нашу
Каждый помогал.
«Всё для фронта, для победы!» –
Партия призвала.
Указанье – выстроять,
Гражданам давала.

Да, фашист совсем не промах
Летом воевать –
Не было в расчетах фрицев
В поле зимовать.
От того назначили
Свой парад в Москве.
Техники нагнали,
Чтоб в стальном броске
До Кремля прорваться –
Как тут не мечтать
На параде, по брусчатке,
Строем прошагать?
Выдали билеты –
Прямо цирк устроили.
Замахнулись на кого,
Видно не усвоили.

Насмерть все народы встали,
Как живой стеной.
Вместе с армией спешили
Ополченцы в бой.
Партизаны, по тылам,
Так врага громили,
Что со страхом жить фашистов
Быстро научили.
На коней своих, привычно,
Мои предки сели,
Чтоб врага рубить клинком,
Как они умели.

Вся страна жила по сводкам
Совинформбюро.
От известий Левитана
Сердце людям жгло.
Мы врага в своей крови,
В общем, утопили.
Захлебнулся в ней фашист –
Так остановили.

В день седьмого ноября
Вышли на парад.
Шаг чеканили солдаты,
Строй за строем в ряд.
И с парада уходили,
Тут же, сразу в бой –
Черной тучей враг висел
Над Москвой родной.

Я хвалу погоде зимней
В этих строчках дам –
Остудила холодом
Пыл нашим врагам.
В сорок первом –
Необычно жуткие морозы.
А способность их терпеть
Гансам-фрицам – слезы.

Им в шинелях, сапогах,
Не до красоты.
Руки, ноги отмерзали,
Уши и носы.
Испытанье холодом
Даром не прошло –
Поумерили кураж –
Было от чего.
Генерал Мороз их стужей
Сильно потрепал.
Тем он нашим в обороне
Выстоять давал.

Битва шла на всех фронтах –
Был силен наш враг.
Планы – нас поработить,
Не бросал никак.
Цену горькую народ
Кровушкой платил.
В сорок третьем перелом
Всё же наступил.

Всей страной Москву с трудом
В битве отстояли.
И от стен ее врага,
Наконец, прогнали.
Но силен он был еще,
Злобно огрызался.
Мы же видели – впервые
Миф их развенчался.
Можно бить его в союзе
С нашими морозами.
Много их в снегу лежало
Мерзлыми колодами.

 БИТВА ЗА ЛЕНИНГРАД
        ***
На столицу революций
Их удар направлен.
Обороной Ленинград
На века прославлен.
Город жил почти в кольце,
В голоде и холоде.
Лишь дорога по воде,
Да по льду, по Ладоге.

Девять сотен дней, ночей,
Ленинградцы бились.
На ее защитников
Фрицы обозлились.
План свой – город задушить,
Злобно исполняли.
Право – только умереть,
Людям оставляли.

Жил народ в каких страданьях –
Мне не передать.
Больше нормы ленинградцам
Хлеба негде взять.
Будто тени, отощав,
Многие ходили.
И послать скорей победу
Небеса просили.

В зиму холод до костей
В их квартирах был.
Да морозный ветер злой
В битых окнах выл.
День и ночь идут обстрелы –
Знавшим лишь понять.
Не дай бог кому-то в жизни
Боль войны узнать.

Но зима им помогла
Город отстоять.
Всей страной его пришлось
Долго защищать.
И сумели выстоять,
Всем смертям назло.
Многим людям тогда выжить
Просто повезло.

Бились насмерть и смогли
Город отстоять.
Трудно с нами им зимой
Было воевать.
Генерал Мороз-союзник
Здорово помог.
Враг от холода с ветрами
Просто занемог.

И в конце концов блокаду
Всё же разорвали.
План – измором город взять,
Полностью сорвали.
Фронт ушел на запад,
По пятам врага –
Нам в веках победы той
Память дорога.

СТАЛИНГРАДСКАЯ БИТВА
        ***
К городу на Волге
Немцы прорвались.
На этапе первом
Планы их сбылись.
Гордо назывался город –
Сталинград.
Овладеть им Гитлер
С ходу был бы рад.

Планы их далекие –
Захватить Кавказ.
Паулюс от Гитлера
Получил приказ –
Быстро группировки
Русских разгромить
И к бакинской нефти
Доступ получить.

Не было в расчетах,
Что народ упрется
И котлом горячим
Им всё обернется.

За оружье взялись
Все, кто мог стрелять.
Помыслы единые –
Город отстоять.
Улицы, проспекты –
Полоса развалин.
«Намертво стоять!» –
Приказал им Сталин.

Не его слова, конечно,
В душу всем запали.
С мала, до велика,
Все в народе знали –
Город, что на Волге,
Не имеет цену.
И фашист проклятый
Здесь упрется в стену.

Множество героев
Подвиги свершали.
Имена их славные
В книгах вы читали.
Написать о всех героях
Я бы здесь не смог –
Не с того, что слабоват
Хакимьяна слог.
Труд такой мне ни к чему –
В книгах всё описано.
Сталинградская земля
Кровью их пропитана.

Две зимы, два лета,
Битва шла на Волге.
Зло бросались фрицы,
Будто серы волки.
Долго и упорно
Фронт наши держали.
Как страна хотела –
Город отстояли.

В зиму, в сорок третьем,
Битва завершилась.
Паулюса армия
Там, в котле, сварилась.
Руки поднял враг,
Был союзник с нами –
Генерал Мороз помог
Стужей и снегами,
Поморозил фрицев,
Прыть им поубавил.
Вот за то бы, на века,
Я его прославил.

Шли колоннами враги,
Под охраной, в плен.
Как с Россией воевать,
Был урок им всем.
На самих себя, что прежде,
Вовсе не похожи.
Сникли с голода глаза
И не бриты рожи.
Обмотались в тряпки,
Не солдаты – банда.
Им за счастье, посчитай,
С голода баланда.

В трауре Германия –
Мир весь ликовал.
Той победой Сталинград
Веру всем давал –
Не далек победный день,
Будет мир на свете,
И спокойно заживут
Взрослые и дети.

Перелом в войне серьезный,
В общем, наступил.
Но далеким и тяжелым
Путь к Берлину был.
До границы западной
День и ночь бои.
Сотни тысяч там сложили
Головы свои.
         ***
Я на этом, мой потомок,
Труд свой завершаю.
Помнить цену той победы
Всем вам завещаю.

Вы «Балладу о зиме»
Вновь и вновь читайте.
Правду о своей стране,
Будто «Отче», знайте.

Родиной своей всегда
Честно дорожите.
Добрые найдя слова,
Их в душе носите.

Помните о предках,
Что врага громили.
Для себя, и нас тогда,
Мир свой сохранили.

    ЭПИЛОГ
      ***
К балладе нужен эпилог,
В котором пояснить бы мог
Чем завершается мой труд.
Понятно, недруги начнут
Ошибки всякие искать.
Но мне на это наплевать.
То их проблемы, не мои –
Пусть пишут книжицы свои.

Я верю в магию, в число.
Погибель Гитлеру несло
С Наполеоном совпаденье,
И то фатальное сплетенье
Единых чисел, всяких дат.
В них Бонапарт Адольфу брат.*

Им явно в цифрах не везло.
В том от судьбы познали зло.
Я бы сказал, что это рок –
Врагам России всем урок
Сто раз в умах всё просчитать
А после, даже не мечтать
Нас покорить своей ордой -
Любой познается с бедой,
Кто посягнет на рубежи.
Примеры недругам свежи –
Найдется каждому число,
Чтоб под погибель подвело.

С Россией надобно дружить
А не армадой к нам ходить.

*Наполеон и Гитлер пришли к власти, когда им было по 44 года.
Они нападали на Россию в возрасте 52 лет и проиграли войну в 56.
Случайно ли такое совпадение? Есть в их судьбах и роковое число 129.
Разница между их датами рождения 129 лет.
Разница между сроками прихода к власти 129 лет.
Разница между датами нападения на Россию 129 лет.
Разница между датами поражения в войне 129 лет.