Смерть и бессмертие автора

Думаю, что этот структуралистский концепт Барта не так уж революционен, как принято считать. Возможно, что любое анонимное произведение прошлого, от «Ланселот-Грааль» и «Фортунат» до «Лука Мудищев» и «Откровенные рассказы странника духовному своему отцу» не нуждается в авторе изначально. Здесь стоит вспомнить ещё один концепт, теперь уже сюрреалистский, а именно — «автоматическое письмо» Бретона и Супо или «автоматические стихи» Поплавского. Человек бессилен перед текстом. Последнее поражение здесь потерпел Джойс, когда работал над своими «поминками» (слово «своими» здесь выполняет двусмысленную работу). Фигура мыслителя тут терпит крах пред «действием» слова, ведь в сюрреализме человек мыслит руками и неосознанность творчества подчёркивает самодостаточность текста.

Но речь не только о литературе.

Кино — единственное искусство, которое, как говорил Кокто, «снимает смерть за работой». Ему вторит Эмануэль Левинас, в своей книге о Морисе Бланшо он определяет позицию последнего по отношению к письму: «Писать — значит умирать». Но дальше всех в этом вопросе зашёл французский философ Владимир Янкелевич, он в своей фундаментальной работе «Смерть» — пишет, что жизнь говорит нам о смерти: «Говорить на любую тему — например, о надежде, — значит говорить о смерти», но замечает, что в смерти познавать нечего, ведь мыслить о смерти — это мыслить ничто, а мыслить ничто — это вообще не мыслить. «Нулевая степень мысли», если перефразировать Барта.

В связи с этим призыв Сенеки каждый день проживать как последний обретает почти навязчивый смысл.

Харитон Отрадный   19.11.2019 22:30   •   Заявить о нарушении