Элегия

                (1916 год)
"…сырой весны солдатская шинель
Тогда согнала, как рукою, хмель.
На фронте шли окопные бои.
В штабах терялись – где чужие, где свои!
Куда артиллеристам дать приказ –
Стрелять по площадям? И немцы газ
Пускали по окопам с ветерком…"

Так думал император вечерком
В подвале одного монастыря –
Ипатьевского – скорбно крест творя.
"Я выехал с инспекцией на фронт.
Дорога, дождь и близкий горизонт,
Кишащий вшами – беженцы текут,
Как тонкий ручеёк; и там, и тут
Охапками солдатские стада;
И мечутся гонцы туда-сюда.

По грязи встречный шелестел поток –
Слезою в нём краснел крестом возок,
А взгляд чего-то светлого искал.
Но тут фельдъегерь мимо проскакал,
Вослед взлетела тонкая рука,
Что означало: "Милый мой, пока!"

И снова ветер, дождь, густая грязь…
Шинель поправил на плечах, боясь
Чего-то, встал и к спящим детям тихо подошёл.
"Я, прибыв в ставку, внутренне был зол
На генералов. И на следующий день
В дивизии поехал. Лишь сирень
Кипела в палисадниках весной,
Природа же прикинулась больной
И, коченея, предалась слезам,
И бормотала: "О, закрой Сезам!.."

Тоска, вокруг зелёная тоска -
С таким настроем ехал я в войска.
Везде, где проезжал автомобиль,
Одно: иль отсырело, или съела гниль.
Передовой окопы, блиндажи
Смотрелись, как крестьянские межи;

Затем иную сущность встретил взгляд –
Короста так съедает всё подряд:
И руки-ноги, спину, зад и грудь –
Здесь безнадёжность, тупиковый путь.
– Кто вам приказывал: "Топчись на месте, жди"?
– "Дожди, вашимераторсковеличество, дожди!.."
Рука упала на столешницу. Идут!
Прощай, семья, прощай, страна!
                Нас ВСЕХ убьют…