Без названия

I
Укрылся мир полночным одеялом,
Взошла луна, зажегся звездный свет,
Дневную суету ночная тишь сменяла.
Казалось, небо этой тишине внимало,
Ночной вдыхая бархатный букет.


И я вдыхал той ночи аромат,
Был сладким тот момент уединенья,
Когда я одиночеству был рад.
Взирая на неспешный звездопад,
Я возлюбил счастливое мгновенье.

II
Был счастлив я вдали от лжи людской,
От обещаний, данных для обмана,
Вдали от суматохи городской...
В тот миг был сладок данный мне покой
В ночных объятиях летнего дурмана.


И мнилось мне, что счастье в забытьи,
Покоя нет среди толпы никчемной,
Глаголил дух мой голосом судьи.
Мной овладели помысли мои,
Что я пороком лжи неотягченный.


Я возомнил, что не запятнан ей,
Что ложь моей души не очернила,
Что места нет лжецам в душе моей,
И средь лжецов не может быть друзей...
Рассудок мой гордыня опьянила!

III
И я внимал гордыни увещанью,
Что вознесён над праздною толпой,
И близким стал ответствовать молчанием,
А позже - вовсе стал на расстояньи 
Вести свой путь, отдельною тропой.


Но чем сильней в гордыне утопал,
Тем более тоска отягощала,
Тем явственнее я осознавал,
Что в сеть самообмана я попал;
Душа от одиночества взвывала!


IV
Я стал искать отверженных друзей,
Но зов мой оставался без ответа...
Как некогда отважный Одиссей
Остался я один в беде своей,
Лишенный человеческого света.

К чему гордыня мне, и правота:
Я следовал бессмысленной причуде,
Меня лишившей близких без труда.
Природа человека так проста:
Нужны всем людям, несомненно - люди.

Сейчас бы ложь была бы мне во благо,
Сейчас бы я доверился словам,
И людям обещающим. Однако,
Доверия все меньше с каждым шагом,
И это рвёт мне душу пополам.

Читающий, не будь глупцом, как я,
Не ставь самообман превыше друга.
У гордости обширные края,
Но там тебя покинут все друзья,
И правда в этом воздухе упругом
Не стоит ни гроша.