Flammeum. Ольга

IC.XС.NIKA

—

Умиротворенно и неповторимо
Плачут пастухи.
Светлые свирели
В лунном Вифлееме –
Первые стихи...

М.

—


Святой Макарий Великий:

«Если стебель конопли не будет продолжительно бит, то не получит способности превращаться в тончайшие нити; чем долее он будет бит, чем более будет чесан гребнями, тем делается чище и способнее. Новослепленный глиняный сосуд, но не скрепленный в огне, не годен для употребления; малолетний отрок не способен к исправлению обязанностей житейских, не способен строить здания, садить древа, засевать приготовленные к тому поля или выполнять что другое из житейских потребностей; так часто и души, будучи причастниками Божественной благодати, будучи преисполнены небесной сладости по благости Божией, снисходящей младенчеству их, и вкушая мир Христов от действия в них Святого Духа, но еще не искушенные различными напастями от злых духов, нисколько не возвысились из состояния и разума детских, и, выражусь так, еще неспособны к Царству Божию».

ОЛЬГА...

Её стихи – искорки, светлая роса, слог души, которой имя – поэзия, которой путь – призвание…


Стихи использованы в поэтическом проекте
OPERA «НЕЕВКЛИДОВА СКАЗКА»


ПЕРВЫЙ СНЕГ
до 1995 г.

Открывайте! Кроткий Царь
Выезжает на юном осле.
Возрождайтесь! кто слаб и стар,
Прозревайте! те, кто был слеп.

С Ним идёт Мудрость,
А в Нём – Радость,
А за Ним – Знамение Креста.

О жизни утро!
Воспойте осанна!
Славьте Иисуса Христа!

  —

Нет...
Нет! Это ещё не конец!..

Льётся дивный свет из угла.
С древней иконы смотрит Творец.
И это – самое главное.
Центр моего мироздания.

  —

Встречать голубые рассветы.
Провожать золотые закаты.
Жить не в тряпичном гнезде,
А в огромном хрустальном шаре,
Наполненном росой и цветами,
Музыкой и тишиной.
Смотреть голубиными глазами,
Молиться детской душой.
Держать за руку идущего рядом Ангела.
Быть своим средь небесных жителей,
Гореть невещественным пламенем,
Строить в раю обители.
Вот и вся мечта.
Чего б я ещё хотела?
Чтоб когда я умерла,
Родная душа пропела:
«Царство небесное, царство небесное,
Жизнь бесконечная, Вечный Покой!»

  —

Я искала Солнце, я искала Свет.
Я ждала Того, Кто принесёт ответ,
Кто откроет имя, данное мне при начале времён,
Я ждала и любила, ещё не зная, кто – Он...
Он шёл ко мне звёздными ночами,
Он пришёл и стал тихим рассветом,
Он открыл, что над нeбесами
Он весь мир переполнил светом.

  —

Полночный ветер влетел в окно
И распахнул глаза стрелою света.
В глаза ударила мне звезда,
А потом – рассвет.
Закрыла серым крылом тоска.
Дайте ответ!
Неужели я такая одна?..
Я пойду по людным улицам и городам.
Я найду вас по светлым и добрым глазам.

  —

Две нити. Моя – белая, твоя – жёлтая.
Тянутся, сплетаются воедино.
Мы выткем ромашковое поле
Под небом солнечно-синим.

Мне и рай – не рай, если ты – в аду...

  —

Кто же воскресит тех, кто и не жил,
если истлевают и нетленные?
Малодушие...

  —

Город. Атлантида в ночи.
Чёрные кратеры дворов.
Чёрные горы домов.
А в домах – живые огни.
Свет в редких окнах
Хранит их общие тайны.
Покойное сердце ночи.
Светится в красном стакане
Чай.
Во плоти слов души вышли
В квартиру.
Перекликаются дома проводами.
А здесь, в параллельном мире,
Ток пошёл по проводам между нами.
И сходятся в единую черту
Параллельные миры
И наши провода.
Черта замыкается в круг.
В кругу стакана – живая вода,
Чай.

  —

Ночь. Я хочу нырнуть под лёд,
В тёплые океаны,
И внутри себя утонуть.

  —

Я живу на дне искристого синего сна.
В моём саду растёт сиреневая весна.
Жёлто-зелёные брызги, тёплая земля,
Другая страна моей жизни, сияющие поля.
Я поливаю землю светлою слезой,
То, что я сажаю, светит над землёй.

  —

Ломаная графика ветвей,
Чёрно-белые тоскливые рисунки...
На душе всё холодней и холодней,
Осень закатилась в переулки.

  —

Опаловая луна
Прольёт молоко на землю,
Осветит сиянием сна
Леса, покрытые тенью.
А в городе утром шёл дождь,
А потом остались лишь лужи,
И теперь все ложатся спать,
Дожёвывая свой ужин.
И когда последний от сна
Упадёт, проиграв с ним войну,
Опаловая луна
Вновь прольёт молоко в траву.

  —

И вспомнит осень, улыбнувшись слепо,
Как лето за хвост теребя,
Сияет синею улыбкой неба
Золотисто-бежевый сентябрь.
В небе тусклый светящийся круг.
Вот и всё, что осталось от солнца.
Обрывки золота на ветру.
Вот и всё, что осталось от лета.
Но зато какой запах в бору
От дремучих, чуть влажных сосен,
Как полыхают в доме поутру
Костры последних охристых букетов.

  —

Я открыла окно и в сонное царство
Ворвались и солнце, и ветер, и лето,
И голубого неба пространства
Меня захлестнули волною света.
И я спросила:
– Велика ваша сила,
Что держало вас за границей?..
– Тот, чьи мы творенья, научил нас смиренью,
И тебе у нас надо учиться.

  —

Когда я плачу – свет,
И улыбаюсь – свет.
Когда прикасаюсь к людям,
Свет отзывается изнутри.
Вся моя жизнь – свет.
Ну а то, что я сейчас,
Это не я сама.
Эхо:
Это не я сама...
Это не я сама...

  —

Голубые горизонты за окраиной города.
Я войду в голубые рассветы в час всеобщего сна.
Там начнётся моя несбыточная молодость
Во встающей Армии Света.

Приближение Вечного Дня.

И не высказать ни стоном, ни выдохом
Какая тишина в бездоньи высоты!
Лишь капли крови голубой с души моей
Текут на белые, их ждущие листы.

  —

Мне хорошо. Я чувствую что-то вернулось.
Памяти прозрачная синь всколыхнулась.
Чьи-то следы на прибрежном песке.
Русая прядь и лучи на щеке.
Неясная музыка вдалеке.

Всё проходит, но круг замыкается.
Всё хорошее вдруг возвращается.

  —

Дня нет. Есть длинные сумерки с утра и до вечера.
Померк свет. Но вспыхнул свет внутренний Дня Незаходимого Вечного.

  —

Господи, прости! Я сожгла свой дом,
Тот, что должен был стать Твоим храмом.
Господи, прости! Я ушла жить в Содом,
Бросив землю обетованную.
Господи, прости! Не как рабу, как любимую дочь.
Ты меня растил и лелеял.
Всё разбив и забыв, убежала в ночь,
Серебро по ветру рассеяв...

  —

Так возьми с Собою на Крест,
Чтоб увидеть с его высоты
Тот родной, но забытый свет
Твоей неземной красоты.

  —

Червоного золота вечер, и солнце
Садится в стакан со светящимся чаем.

Как всё в этом мире спокойно и просто.
Как жаль, что мы этого не замечаем.

Дом мой сегодня пуст от гостей.
Мне так хорошо в нём, когда я одна...


  —

Над сердцем ночи
Горит фата...
Я улыбаюсь, между прочим,
Лицу листа.

М.