Тебенькова Ирина. Цветок для царевны

В некотором царстве, в некотором государстве жила была царевна. Да не просто царевна, а словно бы ангел небесный – такой была красоты неземной. Да вот пришла к ней беда: одолела ее болезнь странная. Целыми днями лежит она с жаром в постели, не в силах даже и рукой шевельнуть. Приезжали к ней доктора со всех уголков мира, да ни один не смог помочь.
И вот, наконец, старый лекарь, приехавший с дальних островов, заявил, что болезнь у царевны крайне редкостная, но лекарство от напасти существует. Лекарство это – необыкновенный цветок, который любящий девушку человек должен тридцать три дня и тридцать три ночи поливать слезами. Поразмыслил царь, что дела государственные он оставить не сможет, да еще и на какой срок – тридцать три дня! Да и не надлежит солидному монарху слезы над цветком лить.
Решил он, что надо срочно искать царевне жениха, пусть он о ней и заботится. Поскакали гонцы, повезли указы в соседние королевства, царства, и захудалые княжества стороной не обошли. А указ тот гласил:
«Жених! Требуется жених! Но не простой, а такой, который принесет нашей царевне чудесный цветок. Приглашаются все желающие, невзирая на звание и богатство».
К указанному сроку собралась толпа женихов. К ним вышел первый министр и сказал: «В тридевятом царстве, в тридесятом государстве за молочными реками, за кисельными берегами растет цветок дивный. Тот, кто нам его принесет, получит принцессу и полцарства в придачу. А тому, кто не сможет принести – голова с плеч! Цветок тот дается в руки не каждому, а лишь тому, кто ухаживал за ним тридцать три дня и тридцать три ночи. Прошу прощения у женихов за косоязычную, или косноязычную речь? А, не важно. Простите, коли, что не так сказал и помните, что цветок этот поливать слезой нужно. А уж как вы, господа женихи слезу из себя вышибите, дело ваше. С тем позвольте и откланяться».
Осторожен первый министр, вежливо с женихами говорит, боится за своё кресло министерское. Не смотрит, что есть среди претендентов на руку царевны и люди простого звания: крестьяне, конюхи, лакеи затесались, ну и несколько принцев из ближних и дальних царств-государств. Как же без принцев-то? Боится первый министр: а вдруг кто цветок принесет, да и царём станет? То и кланяется женихам всем скопом и каждому по отдельности. Да взять, хотя бы пастуха Ваньшу, вдруг подфартит ему? И куда ему потом, министру деваться? На которую половину царства назначат? Ещё назначат ли? А ежели и вовсе не спасут царевну? Ой, горе-горе…
Обрадовались женихи: задание легкое, а полцарства на дороге не валяются. Всего делов – коня доброго найти, еды на месяц взять, да изредка цветок поливать и рыхлить. «Мои полцарства будут!» –  подумал каждый из женихов и побежал припасы собирать, коня седлать.
Один Ваньша ни шатко, ни валко, нога за ногу домой поплелся. Ни припасов у него нет, ни коня. Идёт, кручинится. Не видать ему царевны, как своих ушей. Полцарства что, маята одна. А вот царевна шибко по сердцу Ваньше пришлась, не царевна, а – лебедь белая. Взять бы её в жены!
На другой день лишь три молодца осмелились двинуться за волшебным цветком. Остальные же, поразмыслив над словами министра, побоялись остаться без головы на плечах, да решили не испытывать судьбу.
Первым появился на поляне богатый царевич из соседнего государства, давно сватавшийся за царевну. Приехал он со всей своей свитой, да почти сразу забыл о цветке, порешив, что слуга его будет раз в три дня больно щипать себя и поливать слезами землю.
За ним спешил родовитый помещик. Бедная его лошадь еле тащилась под тяжестью припасов, которые он нагрузил с собой в дорогу. Такими запасами можно было бы прокормить целое семейство! Он привез с собой кувшин, который приказал девушкам своей усадьбы за ночь заполнить слезами. Всю ночь те натирали глаза луком, и к утру сосуд был полон. Поливал он цветок каждый вечер, но так как натура его была скупа, в день он выливал не более капли.
Последним появился Ваня, который до поляны шел пешком да с тремя кусочками хлеба припасов. Взглянул он на первых двух молодцев, да опечалился: «Где уж мне с ними тягаться? Не видать мне царевны как своего носа». Днем он собирал ягоды рядом с поляной, а по вечерам поливал цветок слезами любви к своей ненаглядной.
Так и жили молодцы эти тридцать три дня и тридцать три ночи: царевич развлекался, помещик ел да запивал. А Иван только и думал о прекрасной царевне: о глазах ее синих с поволокою, о павлиной походке, да о белой лебединой шее.
Когда же подошел срок, царевич, как ни старался, цветка сорвать не смог. Собрал он всю свою свиту и уехал ни с чем восвояси.
Помещик сорвал свой цветок, да он тут же завял, к тому же от него за версту разило луком. В этом растении не было ни капли любви, лишь жадность и властолюбие. Покачал доктор головой, да обеспокоился: «Неужто ни одного достойного жениха? Неужто не спасти царевну?»
У Ваньши цветок вырос что надо: пышный, алый, будто бы светится, а лепестки – чистый бархат, каждый так и дышит любовью. С легкостью сорвал он его и тот же час преподнес царевне. Увидела его царевна, расцвела, соскочила со своей постели, да тут же велела министру к свадьбе готовиться. Щеки ее воспылали румянцем, как два наливных яблочка, а глаза вновь засияли живыми огоньками. Обрадовались придворные, да поспешили всему царству весть благую нести.
Смотрит царевна на Ивана, и все нарадоваться ему не может — так он ей по душе пришелся.
«Ты, Ваня, единственный, кто смог меня от страшного недуга спасти. Знай же, что цветок этот необыкновенный. Ты единственный, кто не стал меня обманывать, и теперь в нем текут слезы твоей любви, которая излечила меня. Теперь мое сердце навек принадлежит тебе». Обрадовался Иван и поцеловал царевну, а больше всех радовался первый министр, который остался на своем посту.
 Сыграли Иван с царевной свадьбу, на зависть всем соседним царствам, государствам и княжествам, и стали вместе жить-поживать, да добра наживать.