Cxxiv

CXXIV.
Когда б любовь моя лишенная отца
Была бы баловнем Фортуны незаконной,
Тогда с враждой иль лаской времени она
Цвела бы средь цветов или травою сорной.
Нет не была служанкой случая она;
Нет преходящих форм в безликом ее свойстве
И если и в соблазнах и была увлечена,
Потом не гнется и не ропщет в недовольстве.
Она не хочет знать границ и королей,
Кто с скоротечными часами быть желают в доле;
В воде не тонет, не горит в пылу огней,
Всегда одна в непостижимый свое воле!
   Зову безумцев времени в свидетели я вновь,
   Тех кто в бесчинстве жизни гибнут за любовь.



CXXIV.
If my dear love were but the child of state,
It might for Fortune's bastard be unfather'd'
As subject to Time's love or to Time's hate,
Weeds among weeds, or flowers with flowers gather'd.
No, it was builded far from accident;
It suffers not in smiling pomp, nor falls
Under the blow of thralled discontent,
Whereto the inviting time our fashion calls:
It fears not policy, that heretic,
Which works on leases of short-number'd hours,
But all alone stands hugely politic,
That it nor grows with heat nor drowns with showers.
To this I witness call the fools of time,
Which die for goodness, who have lived for crime.