Мыс Аю-Даг, или Медведь-гора

 

Медведь, чьи скалы до небес достали,
Всё спорит с камнепадною судьбой.
Состарился, подножия устали
Сносить набеги, что чинит прибой.

Из года в год — утрата за утратой —
Теряет плоть от пагубных секунд.
За стойкость в жизни — вечная расплата —
Морщины лоб неистово секут,

Из трещин бризы выдувают землю,
А море гротами калечит грудь…
Ревет Медведь от боли:  «Не  приемлю,
Всех вас аморфных, в ком гнилая суть!

Я ненавижу снег за то, что тая
Предательски, ручьями на спине
Смывает почву. Голая, пустая
Уж каменная плешь блестит на мне.

А люди — словно рана ножевая
Кремнёвой, но чувствительной души…
Она всё стерпит, словно неживая,
Всю боль разрухи, сколько не круши.

Опять какой-то камень канул в Лету —
Попал бедняга на язык волны.
Пять тысяч лет висел, а нынче нету —
Исчез с анахронизмом старины».

Ворчит косматый и, с природой споря,
Пожить намерил тысячу веков,
А заодно намерен выпить море —
Нелепости в сказаньях стариков.

Вздремни, Медведь, Вулкана сын по крови,
Пусть в жилах пульс бьёт ключевой рекой!
Весна пуховым облаком укроет,
Чтоб снился глыбе каменный покой.