Космическая сказка 2 - Глава 2

Глава 2. Люди планеты

Это походило на сон. Одна из планет, обращавшихся около синей звездочки, зависшей в космосе прямо перед моим носом, неожиданно стала увеличиваться в размерах. И вообще, все, окружившее меня, начало разрастаться, одновременно удаляясь в бесконечные дали. Но, может быть, это я сам уменьшался? Нет, не стоит гадать – лучше подождать.
Вселенная продолжала разрастаться. Звезды уходили все дальше, а планеты становились похожими на большие серпы, плавающие в космических глубинах.
Я вгляделся в образовавшиеся созвездия. Попытался отыскать среди них знакомые. Но не смог. Звезды составляли друг с другом незнакомые, странные фигуры.
Пока я оглядывался, планета, начавшая расти первой, достигла уже размеров футбольного мяча. На ней стали различимы темные и светлые пятна, плывущие облака в атмосфере.
Планета росла довольно быстро. Вот она уже сравнялась с моим ростом. Однако ее очертания еще оставались размытыми, и угадать что-либо не представлялось возможным.
Вскоре планета заняла все пространство передо мной. Черная мгла космоса постепенно растворилась в серо-голубом воздухе атмосферы. Звезды исчезли.
Планета перестала расти. Теперь она уже стремительно летела на меня, будто желая смять и отбросить. Воздух упругими волнами бил во все тело, затрудняя дыхание и мешая управлять падением.
Поверхность планеты приближалась. Я с ужасом смотрел на ее размытые, неясные очертания, качающиеся в туманных облаках, и совсем не знал, что делать. Единственным предметом, который мог еще меня спасти, были противоударные сапоги.
Побежали последние секунды падения. Я сгруппировался и невольно зажмурился. Сейчас будет удар и...
Хрустнул песок. Я открыл глаза и увидел, что спокойно сижу на поверхности планеты. Никакого удара не было. И вообще, все прошло так, как если бы я валялся здесь целую вечность, а не падал бы секунду назад из космоса. Инструкторы по прыжкам с парашютом в таких случаях всегда поздравляли с успешным окончанием «полета».
Дунул ветер. Он взметнул ввысь тучи пыли.
Я поднялся и огляделся. Вокруг меня расстилалась по всей поверхности голая и черная степь. Ветер тоскливо завывал над ней.
Спустя минуту, из-за горизонта вырвался и донесся до меня протяжный, басовитый гул. Когда он прекратился, вздрогнула земля. Я почувствовал сильный толчок и, не удержав равновесия, упал. Руки автоматически ударили по земле, смягчая удар.
Песок! Он хрустнул подо мной и едва не залез в рот и нос. Я резко вскочил, отряхнулся и вгляделся в землю. Сначала вблизи себя, а потом все дальше и дальше. Но песок, черный и мелкий, был везде. Местами он даже сбивался в барханы, высокие и пологие, как в пустыне. По гребням некоторых из них ползли густые шлейфы серого дыма.
Я подошел к одному из барханов. Песок скрипел и шевелился у меня под ногами. Ветер продолжал дуть.
За барханом открылась воронка. В ней тянулось в небо что-то гибкое и длинное, скрученное пружиной. Я перелез через бархан и нагнулся. В воронке рос цветок.
Я удивился. Неужели жизнь способна держаться даже в таких гиблых местах? Невероятно!
Я дотронулся до листьев цветка. Они оказались очень жесткими и острыми. Не в пример стержню, который сразу же изогнул¬ся и заметно отодвинулся от руки, оставив на ней зернистый налет.
Повторилось басовитое гудение. На этот раз оно окончилось спокойно, без толчков.
Я вздохнул и, привстав с затекших ног, взглянул на небо. Облака, грязно-белые и с рыжиною, очень сильно меня встревожили. А холодный солнечный диск с малиновым ореолом казался противоестественным на их фоне.
Что же это все значит? Кому я понадобился здесь?.. Нет, надо собраться, а не гадать. Где-то затаилась опасность, спрятался враг, и мне нельзя поэтому быть сейчас рассеянным, пугливым.
Но все-таки, куда идти? Я огляделся. Единственно реальным направлением пути были по всей видимости шлейфы серого дыма. Они размеренно текли из-за линии горизонта, проходили через степь и терялись в далеких просторах планеты. Я решил двигаться вдоль них.
Все. Больше раздумывать было не о чем. Я решительно направился туда, откуда текли подобно рекам шлейфы дыма. Песок вновь захрустел под моими ногами.
...Идти пришлось долго. Степь все лилась и лилась из-за горизонта грязным месивом. Кое-где на ней попадались невзрачные, побуревшие клочки травы, да жесткие, как проволока, кусты с саблевидными листьями. Облака же не двигались, явно надсмехаясь над моими усилиями найти здесь какой-нибудь цветущий оазис.
Наконец из-за горизонта выплыло невысокое строение. Сначала оно было просто одинокой точкой, могущей оказаться в будущем чем угодно, а потом, увеличившись, приняло угловатые угрюмые очертания. Шлейфы дыма огибали его по выкопанным невдалеке круглым, длинным канавам.
Невысокое строение было, вероятно, когда-то жилым домом. Возможно, даже красивым. Но сейчас оно походило на жалкую лачугу с узким, черным провалом окна и плоской, грубой крышей, покрытой лохмотьями. Сбоку к сооружению лепилось рассохшееся, треснутое крыльцо со стоящим на нем поленом, подпирающим крупную, потемневшую дверь.
Остановился я невдалеке от дома. Тщательно осмотрев его покосившиеся стены, прислушался. Было тихо. Окрестности напряженно и тревожно молчали. Они словно бы следили за мной, пытаясь отгадать мой следующий шаг. А сам дом не молчал. Из его темного провала окна разносилось во все стороны глухое и монотонное завывание, которое нарушало раскинувшуюся тишину и вносило в нее что-то особо угнетающее и опустошающее. Это, конечно, дул ветер – недобрый ветер.
Странная планета, все-таки! Война тут, что ли, прошла? Ни одного деревца, ни одной птицы, везде только песок, да грязные, с рыжиной облака. Что-то не очень похоже на сказку…
Я подошел к дому и поднялся на крыльцо. Вопреки моим ожиданиям оно даже не скрипнуло. Но ощущение заброшенности от этого не уменьшилось. Отбросив в сторону тяжелое полено, я заметил торчащий из двери ржавый, погнутый гвоздь. Осторожно взявшись за него, потянул на себя. Дверь плавно открылась.
Передо мной оказалась небольшая, полутемная комната. Она пахла древесиной и плесенью. Никаких признаков жилья не было.
Я вошел в комнату. Половицы тонко и жалобно пискнули. Не обратив на них внимания, я отпустил дверь. Она бесшумно закрылась, и стало еще темнее.
Из любопытства я подошел к окну. Выглянул наружу. Комната в этот момент полностью вышла из поля зрения.
Я услышал сзади себя скрип половиц. Тут же кто-то положил мне руку на плечо. Я вздрогнул от неожиданности и резко обернулся. Но никого не успел увидеть. Большая и мохнатая тряпка ударила в лицо и выстрелила в нос острым и противным запахом. Я пошатнулся и потерял сознание. Последним, что запомнил, было ощущение холодной и вязкой жидкости, заполнившей собой все пространство.
Сколько времени я был без сознания, не знаю. Очнулся же от того, что на мое лицо обрушился целый водопад.
– Все, – услышал я сухой, растрескавшийся голос. – Хватит, еще захлебнется.
– Ничего, ничего, – успокоил его другой. – Меньше лежать будет.
Я открыл глаза. Мягкий, полутемный свет заполнил их.
– Очнулся, – удовлетворился владелец сухого голоса. – Теперь можно и к делу.
Я встряхнул головой. Сознание вернулось еще не до конца.
– Плесни! – приказал сухой голос.
И снова на лицо обрушился водопад. Только на этот раз он окончательно привел меня в чувство. В голове стало ясно и свежо, а взгляд, просветлев, увидел всех, кто находился в комнате.
Их было трое. Один, коренастый и круглолицый, держал в руках ведро и белозубо усмехался. Другой, высокий и худой, стоял около окна и безразлично смотрел в пол. Третий неторопливо прохаживался по комнате. Он и спросил меня первым:
– Где же ваш корабль, пришелец?
Голос его был сухим и растрескавшимся. Совсем как у старика. Но внешность была иной. Черные усы изящно завивались кольцами вниз на гладком лице; волосы, светлые и кудрявые, поддерживаемые желтой широкой лентой на лбу, красиво спадали за могучие плечи. Вероятно, он был здесь за главного. И не меньше.
– Я не повторяю вопросы, – сказал он. – Где?
Я попытался подняться. Но не смог: руки и ноги оказались крепко связанными.
– Молчать будете? – снова спросил главный.
– Подождите, – вздохнул я. – Тут недоразумение. Развяжите!
– Пен! – главный повернулся к тому, что был с ведром. – Принесите сонер.
– Сейчас, – буркнул Пен.
– Карсе! – гаркнул главный.
Стоявший у окна моментально вытянулся в струнку.
– Следить, а не бездельничать! – приказал главный.
Пен в это время уже подошел к двери. Услышав приказ, он приостановился и, косо взглянув на Карсе, ехидно усмехнулся. Потом пнул что есть силы дверь и вышел из дома. А Карсе напряженно вздохнул, проводив Пена отсутствующим взглядом.
– Простите, – сказал я снова. – Но здесь действительно недоразумение. Я сейчас все объясню.
– Не надо нам объяснений, – коротко отрезал главный. – Скажите только, где ваш корабль.
– Но у меня нет корабля! – воскликнул я.  Мне стало не по себе от поведения этой троицы. – Вы путаете меня с кем-то.
– Время, время, – скороговоркой проговорил главный.
Вернулся Пен.
– Ничего? – спросил он.
Главный отрицательно мотнул головой.
– Я так и знал, – усмехнулся Пен.
– Да елки-палки! – вспыхнул я. – У меня нет, понимаете, нет корабля! Я пришел без него. Даже сам не понимаю...
– Уходим! – прервал меня главный.
Карсе, ни на кого не глядя, опрометью выскочил из дома. Пен плюнул ему вслед и вскинул какую-то непонятного вида штуковину. Она ярко блестела и походила на граммофонную трубу. Увидев ее, я обмер. А Пен прицелился и щелкнул курком. Ничего не почувствовав, я опрокинулся в черную бездну беспамятства...
Прошло время. Я очнулся снова. Раскрыв глаза, увидел над собой дощатый потолок. Удивился. Ведь насколько мне было известно, на стрелах использовали только голубой пентален.
«Однако стоп! – сказал я себе. По-моему, это не стрела. Меня, наверное, эвакуировали на Землю!»
Хлопнула дверь. В комнату вкатилась троица. Увидев ее, я моментально все вспомнил.
– Удрал корабль, – с досадой выпалил Лен. – Проморгали!
– Не хорошо, не хорошо, – вздохнул главный. – Кстати, где это привидение в рясе?
Дверь хлопнула еще раз. В комнату, сгорбившись, вошел старик в длинной серой рясе. У него был крючковатый нос и рассеченная щека. Взглянув на меня, он залопотал:
– Этот самый, ферен Гаре. Я его на небе сначала видел. Только думал мираж. А он, как возьмет, так и сойдет...
– Дурак, – усмехнулся Пен. – Это не он, а ты. И не с неба, а с ума.
– Ферен Гаре! – обиделся старик.
– Ладно, – процедил Пен.
Главный (это его звали ферен Гаре) подошел ко мне. Посмотрел внимательно на меня, задумчиво проговорил:
– Может, он и правду говорил...
– Что? – у Пена даже брови подпрыгнули. – Что ты сказал?
Карсе съежился. Отступил назад и вжался в стену. Гаре медленно повернул голову в сторону Пена.
– Кончать надо! – твердо сказал Пен. – Понятно?
Вот тебе и раз! Оказывается, Гаре не совсем здесь главный. По-моему, он даже испугался Пена.
Я вздохнул. Все мысли шли у меня без чувств.
– Хорошо, Пен, – сказал Гаре.
Карсе побледнел. Сжав руки в кулаки, прошептал:
– Тогда дайте ему хотя бы почувствовать...
– Сгинь, – рявкнул Пен.
– Нет, – холодно отозвался Карсе.
Пен навел на него свое ружье.
– Считаю до трех, – размеренно проговорил он. – Раз...
Карсе словно врос в стену.
– Два...
Карсе выдохнул и выскочил из дома.
– Перестать, Пен! – крикнул Гаре. – Давай.
Пен перевел оружие на меня.
– А! – вскрикнул старик и с необыкновенной прытью прыгнул на Пена. Тот испуганно отшатнулся. Старик, пролетев мимо, шлепнулся на пол. Пен набычился.
– Будьте вы прокляты! – сказал старик. – Чтобы вас...
Пен зло сплюнул и, быстро вскинув ружье, выстрелил. Упала мертвая тишина. Взгляды всех, кто еще был в комнате, уперлись в яркий, огненный луч, вышедший из раструба ружья Пена.
Я никак не реагировал. У меня не было ни страха, ни интереса.
Огненный луч тем временем вытянулся и заполнил собой все вокруг. Полыхнувшее пространство – последнее, что зафиксировала моя память.

*  *  *

Сознание вернулось медленно. Уже в третий раз за последний час. Час?! Интересно, сколько сейчас времени? Ведь стрела должна точно в расчет-час покинуть орбиту!..
Сознание вернулось полностью. Кутерьма путаных мыслей угасла. Действительность заняла свое место, дав ясно понять, что я лежу вниз головой. Наваждение?
Я пошевелился. В спину впились осколки какого-то металлического устройства. Зашелестела бумага. Стало холодно. Я приподнялся и увидел, что лежу на куче мусора. Странно! И какие-то стены рядом...
Я протянул к ним руку. Они оказались твердыми и земляными. Я поднял голову. На верху белел прямоугольник дневного света. Шахта!
Я встал и взглянул на магнофон. Этот прибор должен был находиться на нагрудном кармане моего комбинезона. Комбинезона?!
Я провел рукой по лбу. Наваждение,  наваждение, трижды наваждение. Впрочем, может все это просто дурной сон? Я ущипнул себя. Боль ощутилась явственно и четко. Выходит, я не спал. Но комбинезона то ведь на мне не было! Куда он делся в этом случае? Сняли? А почему тогда магнофон оставили?! Вообще, чья это одежда на мне? Черная рубашка, черные брюки, черные носки и черные ботинки... Прямо покойник! Похороны настоящие, другого сравнения и не подберешь. Но стоп! Если здесь так повернулись события, то что же тогда творится на стреле? Друзья мои…
Ноги защипало. Я отряхнул их и неожиданно вспомнил как Пен стрелял в меня. Что же это за оружие у него было? И почему оно... Я похолодел. Боясь ошибиться в догадке, взглянул на датчик магнофона. Он был включен.
Я облегченно вздохнул и, прислонившись к стене шахты, чуть не засмеялся. Вот что, значит, меня спасло! Милый магнофон, дорогой мой приборчик... Он пропустил только часть энергии, приняв львиную долю удара на себя. Совсем как настоящий друг.
...Выбраться из шахты не составило труда. Уперевшись ногами в противоположные, ближайшие друг к другу стены, я поднялся наверх. На боль от врезающихся в колени и локти камней, острыми гранями выглядывающими из твердой, сухой земли, не обращал никакого внимания.
Перевалившись через край, я распластался по песчаному покрывалу планеты. Но тут же вскочил как ошпаренный, увидев двигающийся прямо на меня густой, черный шлейф дыма. Он, вероятно, совсем недавно изменил свое направление и теперь на всех парах двигался к шахте, которую вскоре залил до верха.
У меня екнуло сердце. Вот где была настоящая смерть. Ведь если бы шлейф изменил свое направление чуть раньше, я бы задохнулся и уже никогда бы не смог стоять здесь.
Где-то недалеко зарокотало. Я замер и прислушался. Рокот не прекратился. Более  того, он усиливался. Машина?
Я огляделся. В несколько метрах от меня находилась большая груда камней. Рокот доносился из-за нее.
Я подбежал к гряде и осторожно залез на вершину. Затаившись за массивным серым камнем, выглянул из-за него как можно незаметней.
За грядой открылась степь. Большая и плоская, перечеркнутая полосками шлейфов. Облака, плавающие над ней, были словно вымазаны в нефти.
Рокот приближался. Я пристально вгляделся в степь. Но ничего не заметил. Что же это такое? Я стал ждать.
Рокот прекратился. Раздался визг. Машина, как привидение, выросла перед грядой. Я вжался в камень.
Машина походила на старинный бронекат. На ее мощном, темно-сером борту пылал желтый диск солнца в двух бардовых кольцах.
Спустя несколько секунд в верхней части малины откинулся в сторону небольшой квадратный люк. Из образовавшегося лаза наружу вылез высокий, худощавый человек, одетый в противогаз и пятнистый масхалат. Он недолго постоял, оправляясь, на башне, а затем спрыгнул на землю и решительно направился в сторону шахты.
Наблюдая за человеком, я вряд ли думал о своем положении. Однако ноги все же перенесли меня как можно тише на другую сторону гряды. Человек по всей видимости ничего не заметил и продолжал приближаться к шахте. Она по-прежнему наполнялась дымом до краев.
Но что делать мне? Встретиться с этим человеком? А если он начнет стрелять? Или сделает что-нибудь другое, еще худшее?.. Эх, была – не была! Я бегом спустился с гряды и, пригнувшись, почти пролетел все то расстояние, что отделяло меня от бронеката. Вскочил на его гладкую, теплую башню, заглянул в лаз.
Машина оказалась пустой. Не думая о последствиях, я запрыгнул в нее, рывком закрыл люк и, шлепнувшись на одно из кресел, которые здесь находились, увидел прямо перед собой два рычага. Система управления, мелькнуло у меня в голове. Я рванул рычаги на себя.
Мотор бешено взвыл. Казалось, что он вот-вот должен разорваться. Однако выдержал и зарокотал. Бронекат качнулся и ринулся могучей тушей вперед, на гряду.
Я отключил один из рычагов. Бронекат лихо развернулся. Успевшие попасть под колеса камни звучно хрустнули.
Я снова включил рычаг. Бронекат затрясся и рванулся прочь от гряды, от шахты.
...Немного свыкшись с машиной, я осмотрел ее кабину. Она была тесной и неуютной. На ее передней стенке находилась широкая смотровая щель. Позади меня стояли еще два кресла. На одном из них, я даже сначала не поверил глазам, лежали мой комбинезон и сонер.
Бронекат перестал трястись. Рокот мотора несколько поутих. Я выглянул через переднюю щель и увидел, что приближаюсь к какой-то лачуге, огороженной покосившимся, невысоким забором.
Ловушка? Я до боли в пальцах сжал рычаги. А может быть только обычный жилой дом? Хотя, впрочем, какая разница –  взять меня на этот раз легко вряд ли кому удастся.
Лачуга уже была достаточно близко. Я вжался в кресло и вернул рычаги назад. Машина взвизгнула и замерла как вкопанная. Упала мертвая тишина.
Вспомнив о комбинезоне, я быстро переоделся в него. Магнофон вернул с черной рубашки на нагрудный кармашек. На всякий случай взял сонер и закинул его за плечо. Теперь можно было выходить.
Распахнув люк, я вылез из машины. Неприятно сухой и колючий воздух встретил меня своими жаркими объятиями. Во рту сразу же пересохло.
Из лачуги вышла старуха. Она была в черном платье и синем, мешковатом платке. Вглядевшись в меня, спросила:
– Что вам надо? Я вас, кажись, не знаю.
– Здравствуйте, – сказал я. – В доме есть еще кто-нибудь?
– Одна, – старуха недоуменно пожала плечами. Какой гость сейчас приходит? Вы тут редки. Что ж, проходите в дом.
Она повернулась и пошла назад. Я двинулся за ней. На пороге старуха остановилась и пристально посмотрела на меня. – Проходите, раз приехали.
– Я за вами, – сказал я.
Старуха вздохнула и вошла в дом. Я переступил порог следом за ней.
Комната, где жила старуха, оказалась светлой и просторной. Несколько свечек, прикрепленных к стенам, освещали все углы. Свет также шел и через широкое, застекленное окно, около которого стоял стол с двумя грубосколоченными табуретками. А рядом, в углу, висел портрет юноши в оранжевой накидке. В другой от стола стороне находилась кровать со старой кушеткой. Около них, прислонившись к стене, стоял светлый, поблескивающий лаком шкаф с овальным зеркальцем на дверце. На полу лежал узорчатый половик.
– Садитесь, – предложила старуха. – Сейчас что-нибудь принесу.
– Спасибо, но не надо, – отказался я. – Вот только попить принесите, во рту пересохло.
Старуха вышла из лачуги. Через минуту она вернулась с большой банкой воды. Протянула ее мне. Я бережно взял и приник к горлу.
Не помню, чтобы у меня была когда-нибудь подобная жажда. Я выпил почти все и только тогда почувствовал себя в порядке.
– Спасибо, – поблагодарил я и поставил банку на стол.
– Было бы за что, – усмехнулась старуха. – Зачем пришли-то? Не воду, наверное, пить?
– Может быть, – согласился я. – Но мне действительно захотелось пить.
– Дело известное, – старуха кивнула. – Сейчас и не то захотеть можно... Так что вас интересует?
Я собрался с духом:
– Скажите, пожалуйста, что за война идет на этой планете?
– Какая война?!  – испугалась старуха, – Не было сроду никакой войны. Вы, молодежь, хоть думайте, о чем спрашивать.
– Извините, – сказал я. – Но ведь что-то происходит?
– Происходит, – согласилась старуха. – Но никакая не война... А вы, собственно, откуда?
– Издалека, – увильнул я.
– Издалека, – эхом подхватила старуха. – Неужели еще есть места? Или, может быть, молодым просто на своей планете неинтересно? Все в какие-то дали рвутся.
– Зря вы так! – перебил я ее.
– Ладно, – отмахнулась старуха. – Издалека так издалека. Принц у нас обжился, вот что.
– Кто? – переспросил я.
– Принц… – повторила старуха. – Десять лет назад это было. Тогда говорили, будто кто-то с неба сошел. И уселся в больших Родниках. Их сейчас там уже нет, одна Мертвая долина осталась... Но тогда все было еще нормально. Этот Принц что-то делал, никому не мешал. Восемь лет так прошло. А потом он словно рехнулся. Как затряс землю, как пошел дым во все стороны пускать! И люди стали даже погибать. Смерть невидимкой пришла. До сих пор скитается рядом с Принцем. Вот с того, как все началось, и объединились все мужчины в отряды. Говорят, что не успокоимся, пока Принца не уничтожим. И всех, кто явится за ним. Возмездие! Сегодня вот всполошились. Вроде кто по небу ходил... Ну, я про это не знаю, наверх некогда заглядывать. Только, по-моему, ничего там не было. Некоторые командиры уже целую империю себе сколотили, опьянились властью. Им-то Принц еще выгоден…
Старуха неожиданно замолчала. Прикрыв рукой рот, со страхом взглянула на меня. Еле слышно проговорила:
– Вы не слушайте. Это я с ума тут одна сошла. Забудьте про командиров.
– Не бойтесь, – успокоил я ее, хотя сам уже сидел как на иголках. – Скажите только, как найти Принца?
Собственно говоря, вопрос был лишним. Но уж очень испуга¬лась своих слов старуха. Надо было немедленно переводить разговор на другие рельсы.
– Его и искать не надо, – ответила старуха. – Идите по шлейфам и... А почему вас это интересует?
– Хочу сходить, – признался я.
Старуха побледнела:
– Я ведь главного-то не сказала! У Принца есть слуги. Они по воздуху летают и убивают молнией.
– Как выглядят?
– Ой, не знаю. Да и никто не знает. Все, кто видели их, рано или поздно умерли.
– Ничего, – улыбнулся я. – Меня так просто не взять…
– Что ж, хорошо, кабы так, – вздохнула старуха. – Только вот возьми от меня один подарок. Он тебя защитит.
Она подошла к шкафу и, раскрыв его, достала противогаз. Осмотрев, протянула мне:
– Бери и береги.
– Спасибо, – сказал я.
– Эх, молодежь, молодежь… Вам бы подругу хорошую, а не Принца, чтобы он сдох.
Я улыбнулся.
– Идете сейчас?
– Да. Прощайте на всякий случай.
Я взял противогаз и подошел к двери. Старуха опередила меня и распахнула ее передо мной. Я перешагнул порог и пошел к бронекату.
– До встречи! – крикнула старуха.
Я забрался в бронекат. Через смотровую щель увидел, как старуха помахала мне рукой. Она, кажется, верила и надеялась... Ободренный этим, я взялся за рычаги.