Распят

Что ни холм, то овраг срывается к перигею,
Где о дно разбивались смыслы, смывались строфы
Под ударами волн. Прикрытый солнечной тенью
Я взбираюсь по жизни в руки к своей Голгофе.
Ничего не скрываю, все скрыто под тонкой кожей.
Ничего не боюсь, все страхи растут вдали
Средь бутонов кровавых, как будто из цепких ножен,
Из земли прокажённой пробьются мои цветы,
Чтоб завять неизбежно под тихого ветра звуки,
Уносящего прочь лепестки недобитых надежд.
Судьба не подруга — судьба как последняя сука
Лишь топчет сильнее стебель, другим проводя картеж.
Никого не люблю; нелюбовь будто месть за то же.
Никого не виню, ведь вина тут не хватит на всех.
Под Горою Крестов, буквально на самом подножьи
Застыло эдемское древо, соблазняя на первый грех.
Его плод уже сгнил, уронив в почву мёртвую семя,
Которому нужен свет и которое хочет пить.
Оно также продолжит гнить, ведь одних только слёз молебных
Никогда никому не хватало, чтобы что-нибудь изменить.
А Голгофа моя уж близко, и я вижу на ней свой крест,
Но резоном, впредь мне неясным, я кем-то уже распят.
И эриниям льстит лишь мысль, что я против своих естеств
Пошёл, и теперь из тела эти ржавые гвозди торчат.
Скрываясь под тенью солнца, иду, проливая волны
Своей тёмно-багряной крови, смывая весь смысл в ад.
Никогда не поймут в округе, отчего стал мой взор так томен.
Никогда не увидят в сердце увядший цветочный сад.