Горит под сердцем не сгорая - семь стихотворений

             "Вонь, камни, роскошь, нищета, разврат. Собрались злодеи ограбившие
             народ, набрали солдат, судей,  чтобы оберегать их оргию  и пируют!"
                Из дневника Л.Н.Толстого, 5 декабря 1881 года.

      1.

Гляжу в колодезную воду
и вижу дальний, дальний свет.
Но нет к нему в колодце броду -
в страну, которой больше нет.

Мне этот сон не докучает,
я в нём, как в сладкой кабале,
он на волнах меня качает
всего, что сгинуло во мгле.

Сон этот – времени ловушка,
что держит память на плаву.
Кукует глупая кукушка
у старых ходиков в плену.

      2.

Напитавшись горьким опытом,
что похож на западню,
с причитаньями и ропотом
осень чахнет на корню.

Опадающие кружатся
листья клёнов и берёз,
у забора стынет лужица
из пролитых кем-то слёз.

«Состраданье унизительно» -
сильный слабому твердит
и губу кривит презрительно:
сыт, вальяжен, сановит.

А вокруг картины грустные
взгляд и душу тяготят
и кручины безыскусные
скорбно выстроились в ряд.

    3.

Скажут: «Бывало и хуже».
Было, но как-то не так.
Голос надежды всё глуше,
гуще и яростней мрак.

Где-то за гранью терпенья
совесть скулит, словно пёс.
Звякают горестно звенья
дней, что идут под откос.

Сяду на кочку сухую,
выплесну кровь из сапог,
угли под сердцем раздую,
дум размотаю клубок:

"Что мы за люди такие?
Я объяснить не берусь.
Иль мы не дети стихии
с памятным именем Русь?!"

      4.

Убаюкай ширь родная,
высью вечной окрести
у последнего, у края
и прости меня, прости!

Не смогла я, не сумела
заслонить тебя собой.
Боль под сердцем зрела, зрела –
стала болью роковой.

Рукавом ночной сорочки
не затянешь горло ей.
Поглядишь - одни пенёчки
вместо леса, да пырей.

Ветры воют, ширь родная,
над тобой всё злей и злей,
словно ластиком стирая
нас из памяти твоей.

      5.

Забыть бы всё, что было с нами
и по разрывам пуповин
ходить бы перестать кругами
вокруг отеческих руин.

И как бы тьма ни пировала,
поверить, что народ живуч
и хватит в нём ещё запала,
чтобы развеять орды туч.

Горит под сердцем не сгорая
неопалимая тоска.
Дверь, за которой даль без края,
как бритва ржавая узка.

    6.

Зарастаю стихами, как мхом
зарастает лесная колода.
Не на туче умчаться верхом,
не уплыть на спине ледохода.
 
Над судьбою моей круговерть
из земных и небесных созвучий,
что душе не дают очерстветь,
будят в ней чувство жалости жгучей

к тем, кто вечно под барской вожжой
без вины виноват и унижен.
Вижу мир весь изъеденный ржой,
где лишь горе и слёзы для хижин.

Кто измерит на Горних весах
тяжесть всех безнадёжных рыданий?
«Аз воздам!» - слышен гром в небесах:
«Нет для низменных душ оправданий!»

      7.

Были тихие и грозные,
был и меченый, и пьянь.
Годы мчались влёт серьёзные,
а куда примчались – глянь.

Веры нет – есть суеверия,
от надежд лишь пух и прах.
И с похмелья до похмелия
всех друзей – Увы и Ах.

А в полях под росной свежестью
колокольчики звенят
всё с такой же кроткой нежностью,
как и сотни лет назад.