Золотой луны рогалик ночь грызет вороньим носом

I
Золотой луны рогалик
Ночь грызет вороньим носом,
Ветры нивы обрыгали,
По опушкам шлясь босо.

Злая осень, наступая
На пролески пяткой мрака
Говорит: “Жрет нас тупая
Жизнь, как за окном собака…”

Вот и правда – псы заныли,
В голос воя о далеком,
Ну а сами мы умны ли? –
Спросит ветров буйный клекот.

Пьем себя с нескромной жаждой,
После сохнем, как деревья…
Да, не много и не в каждом
Есть ума в родных деревнях.

Ко своим мы часто строже,
Чем к прошедшим из далека,
Да и сам-то я такой же,
Муть в башке и в песне клекот.

Но хоть догорю в огне я,
Хоть вморожусь в лед любовно,
Но ума душа важнее,
Что красна здесь у любого.

II
Болен наш поселок странный,
Оттого ль, хочу узнать я,
Избы бродят, как путаны,
Заголив порогов платья.

А столбы в обмотках-бутцах
Бьют их сквозь скрип досок слабый,
Только вот не продаются
Наши села, наши бабы.

Открывая рты стальные,
Молвят двери, встав неровно:
Пусть душевно мы больные,
Но богатые духовно.

Не сгибай со скорбью плечи,
К нам зайди, насквозь родимый,
Нашей боли не излечишь,
И даров не отдадим мы.

Хоровод водить с любовью
Станем мы у каждой хаты
И поделимся с тобою
Чем бедны и чем богаты.

А наутро ветер дунет…
Ты застудишься – едва ли,
Лишь иначе глянешь в дали,
Где бредут дома-колдуньи,
Что тебя заколдовали.