девочка

говорит ей:

"девочка, не тоскуй,то ли еще будет, милая, то ли еще будет...
вызывай такси, пусть тебя отвезут подальше от них, прочь от вымерзших улиц.

прочь от этих желтых,уличных фонарей,что слепят глаза и падают на бордюры,
прочь от кричащих за стенами мамочек, сыновей,прочь от всего, что заставляет смотреть угрюмо.

ты же такая добрая, девочка, ты же добрее всех, ты же их всех живее, ласковее,мудрее.
девочка, расскажи, куда подевался смех? ты же такая сильная, можешь же быть сильнее?

хочешь их всех убьем или заставим спать,девочка, не молчи, я тебя не обижу.
пешка не может кем-то большей, чем пешка, стать.здесь разве есть кто больше? девочка, я не вижу.

что же в твоих глазах, милая, боже мой: черные, словно уголь, холодные, будто льдинки.
я тебя отвезу, хочешь, к себе домой, выкормлю, обогрею,буду сдувать пылинки.

стану твоей стеной, не отойду от ног,буду как пес дворовый - преданный и рычащий
на каждого, кто переступит нашего дома порог,буду простой и любящий, а главное - настоящий".



девочка улыбается, машет ему рукой,
но  впопыхах уходит, шарфом укутав слезы.
быт порождает выплеск огня на другой огонь.

[девочка не устала - это такая поза.]

и, под привычный лад времени и мотив,
девочка смотрит в небо сквозь приоткрытые двери.
скоро вернется тот, кто ее никогда не любил,
скоро вернется тот, кто в нее когда не верил.

и не прогнать его, хотя он уйти готов,
его ничего не держит и ты для него - не солнце.

хорошее будет, милая, но это будет потом.

....




говорит ей: " идем же, девочка!"



но девочка
остается...