Деревенские вечера

Мне  скоро исполнится 15 лет. За плечами уже 7 лет детского самодеятельного поэтического и  3 года музыкального творчества. Впервые еду в колхоз на уборочную. И впервые попадаю на вечерние хороводы колхозных ребят и девчат, которые вечером после работы собираются в какой-нибудь большой крестьянской избе, под гармонь и песни начинают кружиться и передвигаться по кругу изображая различные конфигурации. А я,- мальчишка, притихнув, сидя на скамейке, заворожённо смотрю на них.Для меня это всё ново и необычно. Наконец вспотевший и уставший гармонист подойдя ко мне и протягивая гармошку, смеясь промолвит: "Ну-ка городской! Сыграй нам "Вензеля" или что-нибудь в этом роде. А я малость на воздухе перекурю". И я смущаясь и краснея начинаю перебирать лады, но вскоре успокоившись, вхожу в знакомый темп игры.  Так в 15 лет под впечатлением этих хороводов были написаны несколько текстов песен и музыки. "Девчоночка тростинка", "Девичья тоска", "Деревенский хоровод", "Танцующие избы", "Милая, родная деревенька". Две песни  я помещаю здесь.
Прошу некоторых критиканов этих песен, учесть что эти песни были написаны почти пятнадцатилетним пацаном и о профессионализме пока ещё рано говорить.
Я это признаю.

              ДЕВИЧЬЯ  ТОСКА.

              (музыка автора)

Ночь! В окне потух огонь,
А за рекою сонной,
Заливается гармонь,
Переливом томным.
      В тучи спряталась луна,
      Зашумели грозы.
      Почему сидишь одна,
      Проливая слёзы?

В пении твоих девчат,
Дышит всё любовью.
Для тебя же смех ребят,
Как на рану солью. 
       Не смогла ему простить,
       Что ушёл с другою.
       Сердце девичье грустит,
       Не найдёт покоя.
    
Знаю, твой придёт черёд.
Засияет солнце,
И любовь твоя придёт,
Постучит в оконце.
       И засветится Луна.
       Отшумят все грозы.
       Перестань сидеть одна,
       Быстро вытри слёзы.
               Урал. дер. Ольховка.


             ДЕВЧОНОЧКА-ТРОСТИНКА.

                (музыка автора).

Лишь вечер наступает,
Темнеет небосклон.
Деревня засыпает,
Коротким летним сном.
       Вдруг где-то на задворках,
       Гармошка запоёт.
       И будоража сердце,
       Вдаль за собой ведёт.

Девчоночка-тростинка,
Несмелый, робкий взгляд.
Глаза всегда с грустинкой,
Из под ресниц глядят.
       Она войдёт неслышно
       И встанет в уголке.
       Девчоночка-тростинка,
       В сиреневом платке.

Застенчивый румянец
Играет на щеках.
На парня робко глянет,
Платочек мнёт в руках.
        Но робость вдруг развеяв,
        С ним плавно закружит.
        И красотой своею,
        Ребят заворожит.

О летние вечёрки,
Девичий  хоровод.
Влюблённые девчонки,
Доверчивый народ.
.....................
         Ту, русскую глубинку,
         И хоровод в кругу.
         Девчоночку-тростинку,
         Забыть я не смогу.            
            
               
 а потом, под впечатлением увиденного в крестьянской избе
и этого удивительного хоровода, тихонько бреду по ночной деревне, что-то намурлыкивая и...поневоле приходит на ум...(экспромт).....

Бреду ночной дорожкой деревушки,
Вот сонный хмель повис на кольях тына.
В глубоком сне застыли дряхлые избушки.
Листвой лишь вздрогнет трепетно осина.

Иду к реке.Покой  и тишина.
Уткнулись в сонный берег плоскодонки.
И вдруг заря! Какая нежная она,
Как тот, застенчивый румянец у девчонки.
             Урал. дер. Ольховка.
Как говорили старожилы в пятидесятых годах прошлого столетия в этой деревне было 57 дворов. В 1996 году  осталось четыре дома. В 2008 году деревушки не стало. А я, приехав в эти места, в 2016 году, стоял и с тоской смотрел на заросшие лесом поля, и лишь по кустам одичавшей сирени угадывались места бывших палисадников, да ещё кое где из травы торчали трухлявые доски штакетника. Мучительно силюсь вспомнить, где стояла та деревенская изба, в которой я мальчишка играл, деревенским девчатам и ребятам.Но как вспомнить и узнать то место, если нет ни одного дома???...
 В полуверсте от деревни, на взлобке, находится небольшое сельское кладбище.  Придя на него я увидел полнейшее запустение. Забора не было, он давно упал и видимо сгнил. И только скелет остова деревянных ворот, почерневший от времени, сиротливо стоял на месте бывшего въезда на осиротевший и заброшенный погост.
  На кладбище, кое - где стояли редкие, наклонённые и  покосившиеся в разные стороны надмогильные кресты. На них уже невозможно было рассмотреть полустёртые надписи имён усопших. Большинство могил напоминали неухоженные небольшие холмики заросшие по пояс травой и чертополохом,сквозь заросли которых робко  застенчиво выглядывали голубые анютины глазки.  На некоторых могильных холмиках распластавшись лежали, как бы взывая о помощи, полусгнившие кресты. Полное запустение,- жуткое и скорбное зрелище. И только крик ворон перелетающих с тополя на тополь напоминают, что есть ещё жизнь на этом заброшенном людьми погосте.
  В наступившем душевном тоскливом смятении, оглянувшись, с опаской, осторожно  присел на полусгнившую, чудом сохранившуюся скамеечку. Под ногами, под мелким мхом почувствовалось что-то твёрдое. Ботинком скрёб мох и обнаружил каменную плиту с едва различимой выбитой надписью: "Раб Божий, купец 2-й гильдии,- Силин Василий Матвеевич 1839-1906 г.г. Боже мой! Какое старое кладбище и вот его печальный конец.
  Глядя на унылое запустение, мне почему-то вдруг подумалось, что возможно под этими заброшенными могильными холмиками лежат и те, кто тогда был на тех далёких, деревенских посиделках, что танцевали и кружились в хороводах.   
  Сердце защемило в невыносимой тоске от этих воспоминаний и от всего увиденного. И поневоле в душе раздался немой крик: "Люди! Ка же так? Ведь здесь лежит ваше бывшее ушедшее время. Разве можно так забывать об этом!"
И только доносящиеся призывные крики на дороге стоящих у машины друзей, вернули меня в действительную реальность.
  С тяжестью на душе я покинул этот заброшенный и никому уже не нужный последний приют, когда -то живших здесь людей. Вот и всё!!! И только эти написанные тогда песни,  с болью напоминают мне эту исчезнувшую Уральскую деревеньку Ольховку.
* * *
Меня всегда: и раньше, а сейчас  особенно восхищала эта детская непосредственность деревенских жителей того времени. Их доверчивость и добродушие, не притязательность к быту деревенской малообеспеченной жизни. Умение в малом находить жизненное удовлетворение. Отсутствие чванства и стяжательства, хамства и наглости. И главное, - доброта, порядочность и жизненная целомудренность!
   Деревенские девушки резко отличались от гламурных и рафинированных изяществ городских девушек,граничащих с изуверской привлекательностью, выстраивающихся на панелях в сочно яркий ряд, с интригующе-манящими взглядами.
Но где эта деревенская целомудренность сейчас???...Исчезла вместе с умершими деревнями. Убийственная "оптимизация" и извращённая  У р б а н и з а ц и я!!!!
И вдруг с ностальгической грустью вспомнилось написанное тогда, в ту ночь, что я бродил по спящей Ольховке.
                И потушив огонь девчушка,
                С восторгом смотрит из окна,
                На небо в звёздах, как в веснушках!...
                Где блинчиком-Луна!
* * *

Может, кто  из прочитавших этот сюжет и знал эту деревеньку: Пермский край, деревенька находилась вблизи реки Колва. Район не знаю вернее не помню.

P.S. Одна поэтесса откликнулась, что знала эту деревеньку Ольховку, что у реки Колва. Про неё, ещё в её детские годы,  рассказывал отец.

Поэтесса Валентина Маслова Знала эту деревеньку. Ольховка отчий дом её родителей.
Как она сказала в 1980 году в этой деревне оставалось всего 8 домиков.
И она сама посещала эту деревеньку Ольховку.