математик

Когда она ушла, он всё убрал,
протёр полы и вымыл всю посуду,
собрал носки, разбросанные всюду,
на этом и закончился аврал.
Шкаф полупуст, застелена кровать,
на вешалке в прихожей места валом.
И можно быть рассеянным и вялым,
храпеть ночами, вечером зевать.

Что делать днём? Да то же, что всегда -
работа жрёт желания и силы.
Такой ноябрь, бесцветная вода
и влажный ветер с привкусом карсила.
Желтуха жизни, в лужах желтизна -
листва, фонарный свет - стемнело рано.
На кухоньке, где капает из крана,
он думает - сейчас войдёт она

и будет всё, как было - шум и гам,
скандалы, плач, глотание таблеток,
ангорский кот, прижавшийся к ногам,
попытки увильнуть и так, и этак
от этих разговоров ни о чем.
Она ушла. И он готовит ужин.
и кот, с которым прежде был он дружен,
сидит в углу мохнатым кирпичом,

являя недовольство чистотой
на плоской желтоглазой образине.
На кухоньке, просторной и пустой,
два стула, стол, в окошке вечер синий.
Всё вымыто - поел, убрал и спи,
накормлена ангорская зверюга.
Окружности длина, диаметр круга,
желтушность вычисляемого ПИ

кричат - она ушла. Ночной мороз
к утру нагонит изморозь и наледь,
и можно огоньками папирос
из будущего в прошлое сигналить.
Ответа нет, она ушла туда,
где смысл математического льда
окружности ноябрьской не длиннее.
И столько знаков после запятой,
что можно наслаждаться пустотой
пространства, где он жил недавно с нею.