***

Посмотри, сын, на эти фотографии. У каждой из них своя удивительная история. И как поразительно переплелось то, что на них запечатлено, с твоим детством, романтическим порывом твоего отца посвятить свою жизнь Енисею и историей развития водного туризма на маршруте Красноярск – Дудинка – Красноярск!

Вот он, наш дизель-электроход «Бородин»: манит путников своими ночными огнями. Матросы (в основном это студенты Ленинградского морского училища) уже надраили палубу. В тамбуры загружена северная почта – посылки (своеобразные приветы с Большой земли); нижние склады заполнены съестным. Завтра заедут туристы из разных уголков нашей страны, обживут каюты, и начнётся двухнедельная эпопея покорения строптивой, но величественной реки.

С туристами из Воронежа связано одно из тревожных воспоминаний. И как тогда эта девушка могла заглядеться на трапе и обронить в воду свою сумочку? Хотела достать путёвку, чтобы предъявить её вахтенному матросу…. На её счастье, твой отец в тот момент стоял у трапа, держал тебя на руках. Крик отчаяния – и ты уже у меня, а отец, коротко бросив матросам: «Багор!» - ухитрился оказаться между осклизлой стеной причала и бортом теплохода. Казалось, город обеззвучел: все наблюдали, как содержимое сумочки, угрожающе колыхаясь на воде, всё же, как в сачок, попало вновь в сумку и вместе с багром поднялось на палубу. Следом выскочил отец, буквально за секунду до волны от проходившего мимо катера, которая бросила теплоход на причал. Впервые тогда по-настоящему стало страшно.

И вот долгожданный миг! Звучит марш «Прощание славянки» - и наш теплоход, перевалившись на один борт в своём стремлении проститься с городом, держит путь на север.
А эта фотография сделана в тот момент, когда твой отец и свободные от вахты матросы во время одной из стоянок возвращались с берега с наломанными для венка ветками. Спускать на воду венок в память о погибших в годы Великой Отечественной речниках – одно из тех традиционных событий, которое жадные до впечатлений туристы, несмотря на усталость от первых бессонных ночей на реке, никогда не пропускали.
Высокий берег Ярцева.  На берегу есть сквер: деревья там посадили выпускники сорок первого перед самым уходом на фронт. Почти никто из них не вернулся. А деревья стоят вот уже семь десятилетий, проживая жизнь за тех, кому обязаны были своей.

Курейка. Знаменитый дом Сталина. Вернее, своеобразный бетонный саркофаг, прикрывающий небольшое деревянное строение. Мы с тобой так и не сходили туда вместе с туристами. Нас ждали в гости друзья отца – приветливая многодетная семья. Они-то и познакомили нас с пожилым литовцем. Все звали его на русский манер Виктором. Он тоже, как и Сталин, по иронии судьбы отбывал здесь ссылку, строил дорогу Салехард-Норильск. Только попал сюда не по политическим убеждениям, а за собранный глубокой осенью на поле в голодный год мешок колосьев – не пропадать же добру! Тогда, в свои шестнадцать, Виктор и подумать не мог, что Туруханский край станет ему второй родиной: здесь он построит дом, обретёт преданных друзей, здесь же встретит казачку, которая родит ему двух детей. А Литва так и будет для него долгие годы мечтой. Дети за это время вырастут и уедут в Калининград, а он в свою Литву попадёт лишь в конце жизни, за два года до смерти.  Почему он нам писал из Литвы? Помнится, всё время слал оттуда для тебя посылки, называл нас «добрыми людьми». Правда, почти как у Булгакова? Только вряд ли Виктор успел прочесть не публикуемый тогда роман «Мастер и Маргарита». Просто, на целую жизнь разлучённый с Родиной, он не озлобился, не возненавидел русских, а напротив, полюбил сибирскую землю, врос в неё корнями.

А вот фотография, которую подарила нам группа из Казахстана. Черноглазая девчонка на заднем плане – это Наташка: весь рейс тебя с рук не спускала, в шутку называла четвёртым штурманёнком. Во время перехода через северный полярный круг она и её сверстницы обрядятся русалками, взрослые – чертями и ведьмами, выберут помощнее мужчину на роль Нептуна – и пойдёт до утра потеха! Летние ночи на Севере непривычно светлые, поэтому утомлённые шумным весельем туристы, забывшие во время отпуска о часах, лишь по смене вахтенных поймут, что пора бы и угомониться.
Впереди ещё много открытий: мужественная Дудинка, город-кормилец Норильск, а на обратном пути – немногочисленные северные посёлки, живущие промыслом их обитатели; собаки – любители попозировать перед объективом фотоаппарата, натасканные исключительно на зверя и совершенно не испытывающие злобы к человеку; покоряющий стариной Енисейск. 

За тридцать километров до Красноярска – последняя зелёная стоянка: прощальный костёр, обмен адресами, обещание самим себе обязательно ещё раз посетить этот край, проехать полюбившимся маршрутом. И, конечно же, фотографии на память.
Сколько судеб вместил в себя Енисей! Сколько легенд и преданий живёт на этой реке, находя всё новых и новых поклонников! Храни, сын, эти фотографии. Они не только память об отце: это немое свидетельство твоей причастности к истории реки, на которой ты живёшь.