вечный город

      I. in memoria praeteriti
Я познала тебя давно, накануне начала лет.
Словно кадры в немом кино, спящий город врастал в рассвет.
Мы сжигали с тобой дни, превращая любовь в пир,
бичевали за ложь, гниль, дерзость юных явив в мир.
Стыд и память изгнав прочь, не считая их тел, лиц,
насыщали с тобой ночь молоком молодых волчиц.

      II. panem et circenses
Пожирая людей смесь, надрывается Колизей.
Я впитала твою спесь и надменность твоих вождей.
Рвутся страсти сквозь дым дней, отбивая смертей такт:
похоть – пища всего верней для того кто разут, наг.
Тех, кто в бурый песок лёг – к тем, кто духом упал, сник,
в бессловесный настил чтоб испустить роковой хрип.

      III. aut vincere, aut mori
Что нам боги, когда в твердь мы врастаем в запале драк,
все равно, лишь одна – смерть, а для жизни – сойдет так.
Растеряв легион дней, распаляя в сердцах месть,
ты обидчиков не жалел, заявляя им АЗМ ЕСТЬ.
Бьется время в седой висок, обращая тела в прах,
метит в спину тупой клинок подрастающий молодняк.

      IV. carpe diem
Для кого-то триумф – в масть, а для прочих – игра слов,
там где первый спешит пасть на потеху глухих богов.
Солнце мается в вышине и плюётся огнем вниз,
в тех, что в верности поклялись и спешили упасть ниц.
Точно Молох –  грызёт нутро, иссушает Земли дух,
вышибает из нас дрожь, не взирая – кто враг, друг.

      V. Eti;m san;to v;ln;re, c;catr;x man;t
                est deus in nobis
Я платила тебе дань, обнажаясь под свит толпы,
обрывая с плеча ткань, дряблых чресел впитав прыть.
Due soldi - билет в храм, пропуск в рай продают тут,
усмиряя накал ламп, чтоб святыней прикрыть блуд.
Жадных пальцев прилип блик, и безмолвны уста жриц,
томных взглядов печать-всхлип самых преданных учениц.

      VI. hic mortui vivunt,
        hic muti loquuntur
Я рассталась с тобой давно, ровно тысячу лет назад,
упиваясь своей виной, упираясь спиной в закат.
Тёплый сумрак крошила сталь и доспехов скрипела брань,
обнажая скупой оскал, тех кто станет от крови пьян.
Рваный клёкот вскрывал плоть чванных улиц и площадей,
источая смердящий пот, умерщвляя твоих детей.

      VII. morit;ri te sal;tant
Возвещая потехи час, с саркофагов стирая пыль,
я тогда тебе поклялась, устоять из последних сил.
Напряжение полых вен и усталость забытых душ -
в жертву вечности брось день, гордый варвар сорвёт куш.
Источая то хрип, то крик, захлебнулись твои сыны,
обрекая последний миг навсегда превратиться в сны.

      VIII. in nomine Patris et Filii
               et Spiritus Sancti…
Расстилается Ватикан паутиной святых интриг,
багровет сукном сутан,  потрясает ярмом вериг.
Мрамор статуй втравить в кровь, излечить пустоту дыр -
устремляюсь к тебе вновь, чтобы свой залатать мир.
Вечный город  - печаль и свет, запах ладана, лязг цепей,
в целом мире желанней нет рослых сводов твоих церквей.
Гул шагов словно сердца стук, отражается в витражах -
я седьмой замыкаю круг, вылетаю на виражах.

      IX. in memoria futurum
             sapienti sat
Простирается Аветин, попирая надменность гор,
он страже твоих седин, и безмерно тобой горд.
Средь белых твоих камней я теряю привычный ритм, 
ты как воздух – всего важней, и как сон – от меня скрыт.
Эту связь на краю времён я врастила под корки ран:
ты теперь во мне растворен, и пожизненно мне дан.
Не смотрю на тебя - молюсь, обращаю поток вспять.
Я не знаю таких слов, чтобы ВСЁ о тебе сказать.