Я ЕСМЬ!

«Дышите глубже!». С каждой строчкой - вздох,
На выдохе, как хрипы в лёгких,  - рифмы.
«Дышите ровно!». Ваш призыв - подвох?
А стетоскоп умеет слушать мифы
моей души? Она опять сопит
над доброй сказкой для моей Отчизны,
пока страна, похрапывая, спит
треть всех часов, отпущенных для жизни.
Но и когда прикажут: «Не дышать!», -
и Тишину во мне услышит Доктор,
я к Вам вернусь, как след карандаша
моих до дыр исчерканных блокнотов.
Одышка слов... Меня давно сбоит...
Устав блажить, предпочитаю ритмы,
в которых отгремевшие бои -
не более чем эхо у корыта.
Улыбкой стёр печали на устах,
а гневно барабанят - только пальцы,
вколачивая боль в простор листа
под перезвон бубенчиков Паяца.

Сдержите Слово!
Сдержанный мой стих
давно напоминает баррикаду.
Оставьте волю мне - от сих до сих!
Мне большего от Вас уже не надо...
Моё дыхание в замёрзшее стекло -
попытка отогреть  Ваш взгляд - всего лишь...
Там - Вы, здесь - я... Сквозь нас проистекло
всё Бытиё, но я Вас не неволил,
когда Вы тёрли варежкой мой мир
и щурились в морозное оконце.
Вы можете стереть стихи до дыр,
желая непременно познакомиться...
Я протянул Вам Слово! Что ещё?
Доверишь палец - рубанут по локоть...
Стихи мои наивны... без щеколд,
они распахнуты и не приемлют склоки.
Входите! Посидим и помолчим.
Читая по губам меня построчно,
поймёте Вы, что ни к чему ключи
и можно побродить средь многоточий -
по камушкам моим скакать легко:
они, как паузы, рингтонов наших судеб...
Одно прошу - запомните: мой клон -
сам по себе - и милует, и судит.
Отбился он от рук давным-давно:
тверской пиит… полковник… шут и даже
к тем туфелькам прилипшее говно
в деревне летом в пору эпатажа.
Я выдумал себя? Я сотворил!
И чтобы Вы мне не бросали в спину,
Я буду петь!
Ко всем чертям не сгину! -
Карету мне! И толику чернил...