Стариковское светлое

А небо! Хочешь – разливай в бокалы!
Настоянное, терпкое, как яд.
Над бежевым осенним покрывалом
Вершит свою работу листопад.
Упавшего листка последний выстрел.
Он – как младенца первобытный вскрик.
Миг суеты проходит очень быстро:
Вздохнул, очнулся – а уже старик!
Из всех защит – ресничек пелеринка.
Из всех прощаний – взмахи журавлей.
Мозоли жмут картонные ботинки,
И в кошельке – аж пятьдесят рублей.
Миг суеты отчаянной и глупой,
Видать, заклался где-то на пари.
И над тобой – лишь неба вечный купол
Пронзительно качается, горит.
И сам себе и никому не нужен.
И сердце шлет предвестницу-волну.
И в этой вьюжной журавлиной стуже
Из дальних троп оставлено одну.
И день снует непроходимой пряжу,
И в стариковском мире тишина.
И что же делать – медленно расскажут
Косое солнце, мертвая луна.
И жил – не жил. Как будто бы и не был.
И губы шепчут: -- Господи, прости!
Одно осталось: выпить это небо
И душу птицей к Богу отпустить.
И ты плывешь торжественно и робко,
Приливы слез глотаешь – с небом аж.
... А завтра кто-то юный этой тропке
Воскликнет  в небо: -- Ах! Какой пассаж!

Иллюстрация из Интернета, благодарю автора.