часть 2. Записки бедного Белкина, который, не мог

 Часть вторая
Стоял не жаркий октябрь, и старое, из красного как кровь кирпича, двух-этажное здание больницы  словно золотом, было усыпано желтыми берёзовыми листьями. Розы и другие сумасшедшие растения продолжали цвести, а голуби и вовсе впали в любовный экстаз.
Часто, на  высокое крыльцо украшенное старинной ковкой, выходили подышать всей этой красотой, врачи, медсёстры и ходячие больные. Все удивлялись и радовались таким причудам природы, только Сан- Саныч оставался безучастен и погружен в свою кому, как в ватный мешок.
Ни кот, с его проделками, ни врачи, со своими манипуляциями, не смогли вывести из комы пациента, а прошло уже почитай полгода с той  знаменательной банной вечеринки когда Княгиня дунула могильной пылью Сан-Санычу в глаз. Надо сказать, что за это время  статус больного сильно изменился. Из добропорядочного гражданина  он превратился в уголовника осужденного по статье 264 УК РФ часть 1, (приченение тяжкого вреда по неосторожности), при чем все сроки аппеляции уже прошли и он находился под полуторо-годовым арестом, а его любимый  лендровер был продан в счет компенсации морального вреда в сумме триста тысяч в пользу потерпевшего Алексея Геннадьевича Голоса! Того самого следователя и старого друга по школе милиции с которым и проходила достопамятная банная вечеринка в селе Н-ское.
Сан-Саныч конечно ничего этого не знал, не знал он и того, что здание в которм он лежал уже пол-года, прежде принадлежало семье той самой княгини, и было их зимним городским домом.
Конечно евроремонт, сайдинг и потолок армстронг, наглухо скрыли как барочную лепнину высоких потолков, так и суровую зелёную масленную краску советской эпохи, но чудесная непонятная система вентиляции сделанная выписанным из  Италии инженером  была исправна и хорошо освоена местными голубями. Курлыча песни любви они расхаживали по  армстронгу обрушивая  сквозь  зазоры на лежащих в реанимации больных своё видимо очень сильно полезное  гуано. И все бы не чего, да одна пенопластовая плитка не выдержала и рухнула вместе с увлеченными любовью голубями на  многострадальную голову Сан-Саныча- он открыл глаза.
Надо сказать, что не в каком "АДу" или"РАЮ" Сан-Саныч так и не побывал, но вот момент возвращения в тело был нериально страшен. Грохотом ядерного взрыва ударило сердце, какафонией апакалипсиса бабахнул аппарат искусственного дыхания, жутким "бадабахом"-рассыпались по лицу многолетние накопления  голубиных какашек и куски пенопласта. Голубь царапнув когтем щеку  взлетел, а голубица  плюхнулась ему на шею всем телом, но Сан-Саныч продолжал смотреть вверх, на открывшийся перед ним потолок старого дома.
 Казалось растянутая на час, в восприятии, секунда вдруг сжалась,  зрение сфокусировалось и он увидел образ Иисуса Христа- подростка со странно поднятой беспалой рукой и почему-то в красном галстуке и пилотке. Без сомнения это был он-его живые глаза наполняли изодранную и темную душу Сан- Саныча, каким-то очищающим светом, да это был ОН-тот ещё пионер! Надо сказать что комната прежде была детской спальней Княжны, и этот образ на потолке был написан именно для неё, а в тридцатые годы помещение было передано совету Пионерской дружины, каторая и дополнила образ Божий красным галсуком и удалила идеологически неправильные  пальцы на благословляющей руке.
Глубоко вздохнув Сан- Саныч откинул одеяло и решительно полез к потолку.Для этого ему пригодились прикроватные тумбочки, и добравшись он сосредоточенно начал скрести давно отросшими ногтями краску которой были замазаны пальцы благословляющей руки Христа.  Как не странно у него получалось, и  благословляющее троеперстие вышло из небытия, Сан-Саныч уже принялся за пионерский галстук, но тут пришли врач и санитары, его аккуратно взяли, связали и отнесли в подвальную комнату с безнадежно белым крашенным потолком.
Сан-Саныч не сопротивлялся, то-ли  истощенное внутривенным вскармливанием тело его не слушалось, то-ли атрафировались мышцы, но он и звука не издал и  никакого сопротивления не оказал вовсе,напротив он улыбалсяи пел тихонько "понесут тебя на руках, да не преткнешься о камень ногою своею.."
Кома надо сказать у Сан-Саныча получилась весьма странная. Может быть от-того что здание было старым, а может быть от того что книга бытия немного приоткрывалась в этом месте.  Каждый  день своей комы на рассвете Сан-Саныч  слышал как падали дрова возле печи которой не было в комнате уже лет 100, их роняла истопница Зоя, пожилая женщина в темной одежде, она крестилась на икону и читала эту молитву. Следом за ней появлялся папенька Княгини, дородный человек  в домашнем костюме он тоже крестился и говорил  "Аминь" следом за ними появлялась девочка и картины стоящих на молитве живших в этом доме кружились в ускоряющемся ритме до восхода солнца. Были там и пионеры, те смотрели наверх и запрокидывали руку в пионерском приветствии- отдавали салют, и та самая суровая старая женщина которая казалась Сан санычу странно знакомой. Иногда он слышал совершенно отчетливо псалмы иногда пионерские песни