Борис Слуцкий. Совесть. Рус. Бел

Начинается повесть про совесть.
Это очень старый рассказ.
Временами, едва высовываясь,
совесть глухо упрятана в нас.
Погруженная в наши глубины,
контролирует все бытие.
Что-то вроде гемоглобина.
Трудно с ней, нельзя без нее.
Заглушаем ее алкоголем, тешем,
пилим, рубим и колем,
но она на распил, на распыл,
на разлом, на разрыв испытана,
брита, стрижена, бита, пытана,
все равно не утратила пыл.

Сумленне

Пачынаецца аповесць пра сумленне.
Гэта вельмі стары аповяд.
Часамі, ледзь высоўваючыся,
сумленне глуха схавана ў нас.
Пагружаная ў нашы глыбіні,
кантралюе ўсё быццё.
Штосьці накшталт гемаглабіну.
Цяжка з ёй, нельга без яе.
Заглушаем яе алкаголем,
склюдуем, які пілуецца,
сячом і колем, але яна
на распілоўванне,
на распыл, на разлом,
на парыў выпрабавана,
голена, стрыжана, біта, пытана,
усё адно не страціла запал.

   Перевёл на белорусский язык Максим Троянович