Первое кинематографическое

Поедем, брат, в нецарское село.
Там был когда-то видеосалон.
Оттуда, как сквозь зеркало Алиса,
Через экран Тошибы просочась,
Мы будто в дивный новый мир на час-
Другой входили, возвращаться смысла
Не видя - нас манили Норрис, Ли,
Сталлоне, Шварц и прочие нули.
Мы за актёров их тогда держали,
Ведь образцов для подражанья не
Нашлось, увы, в доступном нам кине-
матографе дряхлеющей державы.

И не взыщите. Старый сельский клуб
С облезлым кинозалом был не скуп
На «Мерседес уходит от погони»,
«Ответный ход» и «Огарёва 6»,
Индийских вообще не перечесть.
А вот Феллини и Антониони
Отсутствовали на селе как класс.
А потому не попрекайте нас
Сермяжностью. Смотрели что смотрели.
И между прочим, выросли людьми.
Кого из поколенья не возьми –
Не подлецы, при детях и  при деле.

Салон открыл сын партсекретаря.
Впоследствии – и, говорят, не зря,
Заслуженно – во Владике убит он
В разборке в девяносто так седьмом.
Свезло нам – он, представ перед Петром,
Не вышел в депутаты из бандитов.
А мог бы – вон их сколько там сидит.
И говорят, что во главе - бандит,
Сам в Боско, босховских мерзее тварей.
Но се – антинародная молва.
Народ же в таракане видит льва.
И всякий дезинсектор – бестиарий.

Поедем, брат, в соседнее село.
Однажды мы смотрели там  «Сало»,
Плюясь потом до самого до дома.
(Дружище, Пазолини не дружил
С башкой. И тоже ж взят был на ножи!)
Но всё-таки «Сто двадцать дней Содома»
Пора бы кой-кому пересмотреть
Из тех, кто страстно прославляет смерть.
Политики, поэты и артисты,
Есть вещи пострашней, чем пуля в лоб:
Уныние, разврат, позор и – хоп! -
Уже танцуешь под Son tanto triste.