В глуши у полковника

(Фото автора)

Школьные подруги, тридцатилетние Вика с Ларисой случайно пересеклись на сайте знакомств в интернете. Виктория устраивала личную жизнь своего отца, полковника в отставке Петра Петровича, которого бросила родительница Вики,
а Лариса подыскивала пару для своей овдовевшей матери – Марины Аркадьевны. Подруги вмиг решили породниться.

Но как?! Полковник перебрался в глухую деревню, твёрдо решив: больше никаких баб! Вика занималась сватовством
в тайне от отца. Лариса же – по просьбе мамы.
Новоиспечённые свахи приступили к разработке секретного плана….

… Вика помогла Марине Аркадьевне погрузить походный чемодан в свой внедорожник и полем, перелеском, лесом часа
через  два были на месте.

Отозвав отца в сторонку, Вика прошептала: «Папа, моя начальница погостит у тебя на дачке пару недель. Она приболела.
Врачи порекомендовали ей воздушные ванны хвойного леса и купание в чистых открытых водоёмах, желательно, с расслабляющими массажами».

- Что? какие ещё массажи, какие ванны? – взбеленился полковник, - ни для того я тут от всего мира огородился,
чтоб ублажать твою руководительницу.
- Ни шуми, - перебила Вика, - ладно, от массажа можешь отказаться, а озеро и лес – не твоя собственность.
Не дав отцу опомниться, Вика любезно заверещала: «Марина Аркадьевна, папа только рад. Выгружаемся».

- А – а, - хотел было вновь возразить Пётр Петрович. Но Вика тихо подытожила: «Это даже не обсуждается».
И подлетев к «начальнице», шепнула: «Тётечка Мариночка, у вас полмесяца на то, чтобы разбудить в этом
зачерствевшем чурбане мужика. Если что, я – на связи».
- Видный мужчина, - улыбнулась Марина Аркадьевна. - Не волнуйся, Викусенька, езжай с миром.

Петрович, проводив недовольным взглядом внедорожник, нехотя пригласил квартирантку в дом.

- Берлога рассчитана на одну персону, - с приятной хрипотцой в голосе сухо заявил хозяин, - располагайтесь, я переберусь
в сарай, ночи тёплые, не замёрзну. Лес – рядом, озеро – там же. Меня не беспокойте.

- Вот те раз, - ухмыльнулась в душе миловидная стройняшка Марина, - подумаешь, не беспокойте. Ещё как побеспокою.
Первые дни она только и знала, что пекла пироги, ватрушки, булки с изюмом. Зря!
Путь к сердцу Петра Петровича через желудок накрылся медным тазом. Уборка дома и двора тоже не принесли положительных результатов. Оставался последний, главный козырь.

На ранней зорьке прелестница в откровенном купальнике выпорхнула из каморки и плавной походкой направилась к озеру. Пётр, увидев в щелку почти обнажённую гостью, аж поперхнулся. А «дружок питюня» вмиг приободрился, за бесстыжей готов вдогонку пуститься. Полковник щёлкнул его по «макушке» раз, другой. Куда там, питюню ещё больше распирает.
Получил своё – ковш ледяной воды.

Не успел друг толком успокоиться, бесстыдница назад возвращается, всё в том же уборе, только мокром. Тут питюня совсем озверел, таким его Петрович не знал с молодых лет. А «развратница», как на грех, крутится по двору, вертится, словно
наняли её над питюней издеваться. Пётр рад бы уйти с глаз долой подальше, да разве ж поперёк верного друга пойдёшь?!
Он, год, почитай, как пёс голодный, прозябает в этой глуши. Тут и лёд не поможет и оплеухами не отделаешься.

Наконец, совратительница в дом юркнула. Сердце Петровича, тоже не каменное, затрепыхалось, забилось, любви жаждет.

- Ну, что, предатели, ваша взяла, - промычал полковник, - пойдём цветы рвать, да в плен сдаваться…