Пивняк - пролог

На Новогиреевской, чуть за Федеративным,
В семидесятых стоял пожелтевший пивняк.
Ступеньки его, покрытые льдом неспортивным,
Каждый десятый не мог одолеть никак.

В день завозилось обычно туда три тонны
Брындахлыста, что каждый боготворил.
И вот раз в месяц мы брали там по бидону,
Одолев голосящую прорву рыл.

Было дело, раз в месяц, а то – в две недели
Собирались на Федеративном тусить –
И до полуночи под гитару сидели,
Дули пиво, а вобла – та ещё сыть.

Да не в пиве, конечно же, было дело
И не вобле, которую по весне
Драли из Ахтубы тоннами без предела
И везли сушить на балкон ко мне.

Не в судаке, которого с гаком центнер
Наблеснил я на Першини за три часа,
А в проведённых вместе годах бесценных.
Слишком редко доносятся их голоса.

Пивняк снесли. Туда ему и дорога,
На месте его сверкает высокий дом.
Только память, капризная недотрога,
Всё позволяет вернуть – и то с трудом.

Там, на Федеративном, в белой хрущёвке,
Детство в изгнании с мест родовых прошло.
Сколько ненужных дней календарь нащёлкал,
Сколько талой воды в овраг унесло…

Бежал за прощеньем, считая себя безвинным.
Остановившись, понял, что не прощён:
Погиб один, второй от инфаркта сгинул,
По закордонью разбросаны двое ещё…

Некому задать простые вопросы.
Двое в обнимку с болячками, по углам
Расседая, на волю не кажут носа.
С кем разделить ностальгию пополам?

Не незнакомцу же – боль свою оставить!
Он её не воспримет и не поймёт.
Так что терпи, терпи недотрога-память.
Вместе с тобой одной пью горький мёд.

На Новогиреевской, чуть за Федеративным,
В семидесятых стоял пожелтевший пивняк.
Ступеньки его, покрытые льдом строптивым,
Я не могу теперь одолеть никак…