Он увидит ее, и скажет

Она увидит его, и скажет: "Ну, здравствуй, моя тоска".
И вырастут города, где были вчера руины.
Он сожмет ей плечо, и откажется выпускать,
Чувствуя только клекот где-то посередине.

Он увидит ее, и скажет: "Ну, здравствуй, моя печаль".
И она так посмотрит, что станет легко и знобко.
Будто Бог его пожалел, взял на руки и покачал,
А руки такие большие, и мягкие, как из хлопка.

Она будет смотреть, говорить что-то про обед,
Погоду на вечер, до сих пор не прибитую полку.
Он услышит лишь только, что больше не будет бед.
Погладит по голове, и снимет с волос заколку.

И он ей расскажет, как выжил в большой войне,
Как вышла гуманитарка, и подмога была не скоро.
Еще вот буквально час - лежал бы среди камней...
Она услышит лишь только, что больше не будет горя.

И десять минут в прихожей вместят в себя десять лет,
Сорок минут на кухне заменят непрожитость быта.
И будут моря и горы расти на ее столе.
И будут они рождены, и будут они убиты.

И будет пора одеться, и выйти на холода,
Чувствуя, как внутри лопаются все нити,
И вновь покрывает пепел восставшие города,
Пока они друг на друга смотрят, уже не видя.