Логос

/От сна оторвана печать; призреть устало бездну оставалось, но пробуждение — заботливая мать — вернуло «я» в юдоль, но слава сну/

9. Иисус сказал ему: столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца; как же ты говоришь: «покажи нам Отца»?
(Свт. Евангелие от Иоанна 14:9)



ЛОГОС

Над километрами Себя Он поднял мысль, строкою Духа;
Вселенная громадой стылой измельчала в пыль
Песчинки-звезды, что в пламени своем касались слуха,
Вибрируя тревожно будто, пространства грея голь.
Но холод вечный в черноте пустотной. Мираж души Его.
Скользят потоки гравитаций, свершая ход времен.
Он думает, очнувшись будто: забыл ли тут чего?
Во тесноте мирка планеты на коей план свершен.
Зашел сюда, рожден утробой, людьми принятый.
Средь них как перст руки, служив и тут же знатен.
Им знать ли Кто Он? Сам Собою святый...
Себе же самому порой в душе своей заклятен:
Пороги ищущий безмерности в величье жизни.
Ее же кормчий, да и вставший прежде звезд.
Веслом прозрений ладных зная толк возни
Умом, что изначален, перетирая запах грозд
Насыщенных познанием и силой мысли. Веры.
В лоток-предчувствие сливая стоком суть.
Имея изначально разум сущей меры,
Приобретая для Себя и Духа мира — Путь.
Телесно таял в чувстве плоти, что уж стара.
Он мог пребыть в ней до веков, но нет изъяна
В Его познании расчетливом, ежемгновенном.
Исчерпан «день души», пора в небесный шторм,
Средь океанов звездных отражений плавных,
На глубину и высоту всеявности Своей.
Где нет извилистых путей, как будто бы случайных,
Где взором сущим весь котел вселенной — пей.

Меняя времена на предзначение, вселенной старше,
Как старше ночи первый луч зари — слепому,
Средь суеты мирской, людской, в природы марше,
Идет величием и кротко, даря векам истому.

Его рука касается небес, да не фигурой речи, натурально.
Их понимая постилающийся вес: к земле и водам,
Солнца свет кладется в очи плазменно, спектрально.
На струнах Духа хрусталем звучанья: «Аз воздам».
Поскольку от Него и в Нем. И между Ним — душе,
Лобой и всякой, что себя найти старалась,
Как будто бы заране все приготовлено уже.
Ведь ибо в Нем она, и только Им спасалась.

Он различает нюх бродяги-пса, что чешет ухо.
Травинками на слух природа льется — дивно.
На километры, сотни, миллионы... чувством сухо:
Неколебим скалою вечной; и так уже давно.

Так изначально, с той секунды первой
В которой бытие затеплилось в творении,
Забилось птицей в Нем — предчувствия игрой,
И верой прежнего, в немыслимом борении.

Он вышел от Отца, в тиски пустот незримых,
Свершать все надлежащее Ему по праву.
Век как секунда в безднах растворимых.
И вот, спустя «полвечности»: рождает славу.

Входя в утробу человечью по нужде. Верстаясь
Самим Собой, как алчущий прозрений...
И тут же мирозданием исполнено свершаясь.
Свивая людям, из умов их, плоть Откровений.