В темноте

Холодно. Просто нестерпимо холодно. Во мне каждая ниточка уже давно покрылась инеем и я потерял счет времени и сбиваюсь с мыслей.
Холодно и темно. От этой темноты становится еще холоднее. А еще эти взгляды, что высверливают меня практически насквозь. Колючие и злые. Я не вижу этих тех, таких же пленников этого холода как и я, не вижу их, думаю, суровых лиц (а какие могут еще быть лица в такой холод), но я слышу их запах. По отдельности, если очень напрячься, можно уловить запах каждого и некоторые из них очень даже привлекательны своей харизматичной свежестью не так давно срезанной зелени, где то улавливаются фруктовые нотки. Но вместе эти запахи сплетаются в омерзительный запах запоздалой смерти, которую отсрочили на какое то время. Тягостное состояние жизни после смерти. Я очень желею, что попал в этот холод после банных процедур, а не грязным и вспотевшим, только что законченных спортивных упражнений, а лучше пробежки длиной в километров в десять, а еще лучше прокопченым костром после длительного похода, когда тело аж чешется от налета грязи на мне. Мне бы был не страшен этот запах отсроченной смерти, что таит этот холод и темнота. Скорее всего те они, что смотрят на меня сквозь мглу боялись бы меня. Но я чист, как и тот, кого чувствую спиной, кого поместили в этот холод вместе со мной, предварительно спеленав в аккуратный кулек, вывернув нас обоих практически на изнанку. Зачем они это сделали для нас остается загадкой, ведь для этого не было видимой нами причины. Такое ощущение, что сделали они это просто по привычке. Привычное для них действие. Как ни странно, но именно эта боль помогла мне держаться до этой минуты. А теперь сознание гаснет. Писатели врут, в последние минуты не пролетает вся жизнь, как кадры из фильма. В глазах застывает только один кадр. То самое мнгновение, ради которого и стоило всю эту жизнь жить. Передо мной всплыло лицо Михаила, который смотрел на меня и повторяя "поперпи, потерпи, родной" зашивал мою рану, оставленную дикой кошкой одним промозглым днем у него на даче. Странная тогда вышла история. Вообще непонятно откуда эта кошка взялась... И я терпел, отдавшись его аккуратным пальцам, легко орудовавшим иглой и нитками. Интересно, про что думает тот второй, дыхание которого я чувствую спиной? Он совсем замерз. Или это я так замерз, что не слышу его тепла. Ну да ладно. В эти минуты одиночество в фаворе, незачем лезть в самое святое этого, очень похожего на меня существа. Я теряю сознание, но в самый последний момент чувствую яркий свет, меня подхватывают нежные руки и я слышу:
- Мишка! А что делают твои носки в холодильнике? Они хоть чистые?