Три жизни княжны Таракановой

    Часть 1.  КНЯЖНА
                ( Из воспоминаний судового лекаря)
 
                Вступление
Мне события эти
Очень даже сродни.
Я служил на корвете
В те далёкие дни.

Жизнь подобна метели
И  сейчас  я старик.
Те года улетели,
Но остался дневник…

                1775  год. 12 февраля.

Сегодня  в далёком  Ливорно *
Бросает  корабль  якоря.
Не знаю, зачем так  упорно
Утюжим мы эти моря.

Здесь люди и земли чужие,
И берег совсем незнаком.
Уже о далёкой России
Ребята мечтают тайком.

Матросская служба сурова,
Но выполнить надо приказ.
Наверно,  у  графа Орлова **
Особые виды на нас.         

Мне  боцман  сказал  по секрету,
Что граф  здесь  влюбился в княжну.
Давно он   по белому свету
Искал  молодую  жену.

И пусть  эта  мысль здесь  не к месту,
Но   кажется всё-таки мне,
Что я бы по сердцу невесту
Искал на родной стороне.

                Ливорно.  Год 1775. 14 февраля

С утра на корвет опустился
Холодный, белёсый туман.
И наш капитан не напился,
А просто  был  чуточку пьян.

Вчера, говорят, передали
Ему от Орлова приказ:
- Надеть офицерам медали,
Украсить цветами баркас.

Граф хочет устроить смотрины,
Российской эскадры парад.
На днях  у  княжны  именины
И будет здесь бал- маскарад.

Им игры  матросам  -  работа,
Им радость - матросам  беда.
Должны мы работать до пота.
Что скажешь? Они господа.            

От вахты команда устала,
А боцман  мечтает  о том,
Чтоб всё на корвете  сверкало
 И было, как в храме святом.

В каюте,  сказать  если честно,
Уже надоело  сидеть.
А мне, как другим,  интересно
На  город  чужой  поглядеть.

Тут, кстати, рыбацкая  лодка
Раскинула сети  вблизи.
И я закричал:  - Будет водка.
На берег меня отвези!

Конечно, рыбак черноокий
Удачи такой не проспал…
Вот так,   без особой мороки
Я в город  заморский   попал.

А там кабаки и пивнушки,
Считай, что на  каждом шагу.
Но… ушки держи на макушке,
Ведь ты на чужом берегу.

Я выпил  тосканского  грога
С бродягами разных мастей.
И в шумной  компании  много
Различных  узнал  новостей.

Узнал, что Орлов здесь в почёте.
И, как оказалось, княжна,
Не просто  синьора Авдотья***,
А наша царица она.

Дочь    грешницы  Елизаветы
Царицы российских земель…
Княжну сейчас носит  по свету
Больших приключений  метель.

И, может, окажется вскоре,
Что слухи не просто трезвон,
А  графская помощь и море
Вернут ей утраченный трон.

На днях состоится венчанье.
Граф,  видно, идёт напролом.
Ждёт город большое гулянье
И пушек торжественный гром.

       Ливорно.  Год  1775. 20 февраля

Сбылось то, о чём говорили
В таверне неделю назад.
Сегодня в Ливорно кутили
Устроили бал - маскарад.

Нарядные дамы и франты,
Беспечно гуляющий  люд,
Повсюду певцы, музыканты
Играют, танцуют, поют.

Цветами увитые лодки
Шныряют туда  и сюда,
А в них синьорины – красотки
И разных  чинов господа.

Корвет же наш «Три иерарха»
Недолго здесь будет скучать,
Ведь завтра, княжну, как  монарха,
Наш   батюшка  будет венчать.      

По правде, обязанность эту
Теперь исполняет наш кок,
А батюшка  с прошлого лета
В Одессе еще занемог.   

А как же. Куда нам деваться?
Какой без священника путь?
Команда грехи святотатца
Отмолит потом как - нибудь.      

       Ливорно.  Год  1775.  21 февраля

Сегодня корабль при параде,
Развёрнуты все паруса.
Наверное, праздника ради
Свободны от  туч  небеса.

На палубе полог  с кистями
Блестит золотистой  фольгой
И  белые  шлюпки с гостями
Идут к нам одна за другой.

А вот, наконец, и герои
По палубе гордо идут,
Как - будто  их в мире лишь двое
И  нет никого больше тут.

За ними гостей вереница.
А как величава  княжна!
Идёт она, словно царица****,
В ней стать королевы видна.

А граф!  Что - то в нём от гусара.
В плечах - Ильи Муромца дух.
- Какая прекрасная пара!
С восторгом все шепчут  вокруг.

Событья идут  чередою:
Вот вынесли иконостас.
Притихла толпа. Над водою
Разнёсся священника бас.

Прекрасен обряд обрученья.
Молитва течёт, как ручей,
Трёхкратное  благословенье,
Врученье горящих свечей.

Дымит ароматом  кадило,
Колец троекратный обмен.
Венчанье – великая сила
И  вечный супружеский плен.

Петарды, салюты, хлопушки
Летят  над морской синевой.
Гремят корабельные пушки
И шума хватает с лихвой…

Вот  кончено богослуженье,
А с ним и венчанья обряд.
Княжна и её окруженье
На палубе группой стоят.

Орлова и Грэга***** не видно,
Из  свиты нет кое - кого.
Невесте, конечно, обидно,
Но …служба важнее всего.

                ‘
И вдруг   голос  секунд – майора,
Как гром прозвучавший окрест:
- А вас, молодая синьора,
Приказано взять под арест.

- Вы  русская есть бунтовщица******,
Таких надо строго судить.
И волею императрицы:
Не  медля   в тюрьму посадить.

 Княжна покачнулась. - Спасите!
Орлов! Где  же ты? Помоги!..
Но порваны близкие нити.
Княжну окружают враги.

- Орлов арестован, синьора,
Заслуги его не спасут.
А  вас, как преступницу, скоро
В Россию отправят  на суд.

Как - будто цветок надломился,
Поникла княжна головой,
На миг её разум затмился,
Такое с ней было впервой.
         
                - : -
А граф в адмиральской   каюте
Смотрел на всё это в окно
И, лёжа  в тепле и уюте,
Тянул из бокала  вино.

- Ну, вот и закончено дело. -
Он  Грегу спокойно  сказал,
- К нам птичка сама прилетела,
А я её здесь привязал.

- Мы взяли на борт  самозванку,
Царицы исполнив приказ.
Готовьтесь домой спозаранку,
Чтоб утром здесь не было нас.

                Средиземное море. Год 1775. 23  февраля

И вот, наконец - то, свершилось:
Эскадра снялась с якорей
И радостно сердце забилось:
В Россию, в Россию  скорей.

Дан ход кораблям до  предела,
Распущены все паруса.
Матросам  уже надоело
В чужие смотреть небеса.

У всех есть и жёны, и дети,
Домашний налажен уют,
А здесь  только волны и ветер
Да  скука   унылых  кают.

А что же княжна? Под охраной.
В ногах небольшое рядно,
А поздно уже или рано
Ей , видно, уже всё равно.

Одна, в темноте и без солнца.
Из мебели -  стол и кровать.
И  есть небольшое  оконце,
Чтоб  пищу раз в день  подавать.

Надежды уже  не осталось,
Исчерпаны силы до дна.
В темнице навеки рассталась
С высокой мечтою княжна.

                Атлантический океан. 1975 г.  26 февраля

Прошли Средиземное море.
И вот впереди океан,
Здесь ветры шумят на просторе,
Болтанка и снежный буран.

А завтра того будет хуже,
И нам морякам тяжелей,
Бискай ведь не грязная лужа,
А  кладбище кораблей.

Здесь штормы невиданной силы
И ветер, как яростный враг.
Отсюда пешком до могилы
Всего лишь один только шаг.

Для нас – это плёвое дело,
Но женщине качка, как  смерть.
И выйти  княжна    захотела
На берег чужой посмотреть.

Вина попросила  немножко,
И вдруг, с быстротой бегуна,
Рывком, словно дикая  кошка,
К борту подбежала она.

Над морем склонилась  бесовка,
Уже  отпустила штуртрос *******,
Но тут её быстро и ловко
Поймал за одежду матрос.

Сумел  морячок  отличиться,
Прославив себя на года.
Не дал он княжне утопиться,
Уйти от мирского суда.

                Балтийское море. Кронштадт 18  мая

Всевышний послал нам погоду.
Молитву ему сотворив,
Прошли мы опасные воды
И  грозный Бискайский залив.

А дальше Ла-Манш и мы дома.
Встречает нас гром батарей…
Да!  Дома – солома едома,
А море  и небо  синей.

В Кронштадте мы пленницу сдали
И будто с нас  спала вина.
Признаться, все видеть устали,
Как мучилась  в трюме она.

Кого мы везли  в самом деле
Об этом не нам рассуждать.
Спросить же начальство не смели,
Зачем им мозги утруждать.               

В мае 1775 г. пленница была доставлена в Кронштадт. Отсюда  её перевезли в Петербург и 26 мая заключили в Алексеевский равелин Петропавловской крепости.               
               
                ПРИМЕЧАНИЯ

История  возникновения имени «княжна Тараканова». По преданию, у Графа Разумовского и Елизаветы родилась дочь, которую родители   отдали на воспитание в село Драгановку, к родственнику Разумовского.  Местные крестьяне называли Драгановку Таракановкой. Отсюда пошло и имя княжны.
* Ливорно. Порт в Италии.
**   Граф Орлов уже имел на руках приказ императрицы Екатерины «захватить всклепавшую на себя имя во что бы то ни стало». "Если это возможно, - писала она Орлову, - приманите ее в таком месте, где б вам ловко бы было посадить на наш корабль и отправить ее за караулом сюда". В случае провала этой затеи Екатерина даже разрешила Орлову бомбардировать из корабельных орудий Дубровник, где на тот момент находилась "княжна": сперва надлежало потребовать от городских властей выдачи "твари", а если они откажутся, "то дозволяю вам употребить угрозы, а буде и наказание нужно, что бомб несколько в город метать можно".

Адъютант  графа Орлова  И. Христинек, посланный в Рим, в январе 1775 г. отыскал самозванку и вступил с ней в переговоры, назвавшись лейтенантом русского флота. Он намекнул, что граф Орлов питает «живейшее участие» к судьбе «дочери императрицы Елизаветы».
   С этих пор их встречи стали ежедневными.
Орлов вел себя с «княжной» очень предупредительно, являлся к ней всегда в парадной форме, с орденской лентой через плечо. Они вдвоем ездили на загородные прогулки, посещали оперу, появлялись в публичных местах. Вскоре по городу поползли слухи, что русский граф и прекрасная княжна - любовники.

* **  Авдотья – одно из имён княжны.   Одни знали ее как мадмуазель Франк, другие - как мадам Тремуйль. То она зовется Алиной или Авдотьей, то носит имя Шель. То предстает графиней Силинской, то принцессой Азовской.

****   Как же выглядела таинственная княжна? Вот как ее описывает граф Валишевский:
«Она юна, прекрасна и удивительно грациозна. У нее пепельные волосы, как у Елизаветы, цвет глаз постоянно меняется — они то синие, то иссиня-черные, что придает ее лицу некую загадочность и мечтательность,и, глядя на нее, кажется, будто и сама она вся соткана из грез. У нее благородные манеры — похоже, она получила прекрасное воспитание. Она выдает себя за черкешенку, точнее, так называют ее многие,— племянницу знатного, богатого перса...»
   Свои права на русский престол самозванка объясняла так: "Я родилась в 1753 году и до девятилетнего возраста жила при матери. Когда она скончалась, правление Русской империей принял племянник ее, принц Голштейн - Готторпский и, согласно завещанию матери моей, был провозглашен императором под именем Петра III. Я должна была лишь по достижении совершеннолетия вступить на престол и надеть русскую корону, которую надел Петр, не имея на то права. Но через полгода по смерти моей матери жена императора Екатерина низложила своего мужа, объявила себя императрицей и короновалась в Москве мне принадлежащею древней короной царей московских и всея России".

*****  Грейг – адмирал русской эскадры.

**** * *    Княжну  пригласили на палубу  флагманского корабля «Три иерарха»: полюбоваться маневрами эскадры. В каюте адмирала Грейга, свита самозванки и командование эскадры, подняли за здоровье Елизаветы наполненные вином кубки. «Княжна» была счастлива как никогда.
Захваченная зрелищем «своего» флота, самозванка даже не заметила, как Орлов и Грейг куда-то исчезли…
– По именному повелению ее величества царствующей в России императрицы Екатерины Алексеевны вы арестованы!
Самозванка с изумлением взглянула: перед ней стоял незнакомый гвардейский капитан, а ее окружил суровый караул… Шок был настолько силен, что Елизавета лишилась чувств.
     Она пришла в себя только в запертой каюте, которую охраняли часовые.
Вместе с Елизаветой были захвачены Доманский, Чарномский, служанка и камердинер.
    Закончилось вопиющее и безбожное дело, граф Орлов навек запятнал себя  черным
делом, которое ни Чесменскими, ни другими заслугами, не укрыли его от людского и божьего суда.

 ***** * * ШТУРТРОС - Цепь или трос, идущие от штурвала к румпелю руля судна.

                ЧАСТЬ 2.   УЗНИЦА         
            
                Из записок  секретаря графа Голицина

          Год 1775, 24 января

Сегодня спозаранку
К нам в крепость привезли
Бродяжку, самозванку
Из Голштинской земли*.

Синьора, как синьора,
Довольно молода.
Глазищи, как озёра,
Фигура, хоть куда.

Бродяжка всем  твердила:
- Я – русская княжна.
И тем раздор творила
В Отечестве она.

Кругом   и так крамола,
Бороться с ней невмочь,
А  тут – дитя престола!
Елизаветы дочь!

Ну, кто тому поверит?
Кто самозванке рад?..
И для бродяжки двери
Открылись в каземат.

          Год 1775, 28 января
               
Есть страшное место на свете,
Где царствует ужас и страх.
Сюда не привозят в карете,
Сюда волокут в кандалах.

Здесь камеры -  узкие клетки,
Три шага туда и сюда,
Ни столика, ни табуретки,
Раз   в сутки даётся вода.

На стенах зелёная плесень,
В углах намерзающий лёд.
В таком ужасающем месте
Смерть узника быстро  найдёт.

Позор для столичного града,
Но здесь царский трон на кону.
И в это подобие ада
Солдаты втолкнули  княжну.

Она свой приют оглядела,
Увидела каменный гроб
И юное девичье тело
Потряс  отвращенья  озноб.

              Год 1775, 01 февраля

За что  же её осудили,
Лишили друзей и родни
И в эту тюрьму посадили
На долгие годы и дни?

Она приключенья любила
Была  в обращеньи простой,
А если кого  и  убила
То только своей красотой.

От  девушки  в мире порока
Обиды не видел  никто,
Но с ней поступили жестоко.
За что же? За что же? За что?

Не сделала ложного шага,
Жила, как простая княжна,
Виной всему эта бумага,
Но как дорога ей она.

                "...Елизавета Петровна, дочь моя,  наследует   мне и управляет Россией так же самодержавно,
                как и я управляла. Ей наследуют дети её, если  же она умрёт бездетною - потомки Петра, герцога
                Голштинского (императора Петра Ш, убитого в   перевороте 1762 года)...
                ...Завещаю, чтобы русская нация исполнила  сию нашу последнюю волю, и чтобы все, в случае
                надобности, поддерживали и защищали Елизавету, мою единственную дочь и единственную              наследницу   Российской империи.
                Сие завещание заключает в себе последнюю волю  ою. Благословляю дочь мою Елизавету во имя Отца  И Сына и Святого духа ".

      Отрывок из "Завещания" Императрицы Елизаветы  Петровны, найденного   в   бумагах Елизаветы  (княжны   Таракановой).

Бумага сия есть причина,
Дающая право на трон,
Поэтому Екатерина
Людской преступила закон.

Когда-то,  не очень  законно,
Престол  захватила она
Прямою наследницей трона
Должна быть, конечно, княжна.

Но та далеко за  границей.
Культ власти  её не задел…
И тут за княжною-девицей
Орлов, как орёл, полетел.

Мужской красотою и силой
Завлёк в свои сети княжну.
И вот не женой и не милой
Она   оказалась в плену.

В  тюрьме  теперь  с  этой «бродяжкой»
Большой разговор предстоит.
В измене преступной и тяжкой
Её  царский суд обвинит.

              Петропавловская крепость. Год 1775. 4 февраля

Почти ежедневно допросы
По часу, по два и по пять.
Такие пустые вопросы
И надо на них отвечать:

- Кому из врагов государства
Вы верой  служить   поклялись?
- Как  вы замахнулись на царство?
И где, наконец, родились?

- Скажите хотя   б ваше имя,
Не рухнет от этого твердь.
Ведь вы же делами своими
К себе призываете смерть.

- Себя вы зовёте княжною,
Но брат ваш разбойник и тать**.
Вы что здесь, душевнобольною
Хотите пред нами предстать?

- Все ваши  бумаги, юница, -
Искусно сплетённая  ложь.
Светлейшая  императрица
Не даст за них  ломаный грош.

- Молчать  вам никто не позволит,               
У нас есть хороший палач,
Который  все тайны раскроет.
Он в крепости  признанный врач…   

                Петропавловская крепость. Год 1775. 14 февраля

Что было сказать ей на это
Она лишь твердила одно:
- Зовут меня Елизавета
И  имя мне в церкви дано.

- Отцом моим был Разумовский,
А мать, ну, вы знаете кто.
И я из породы Петровской
И  горько страдаю за то.

- Ну, что от меня вы хотите?
Чтоб я от себя отреклась?
Тогда в монастырь увезите.
Убейте. На всё ваша власть.

Допросы,  допросы, допросы,
Поток бесконечных угроз.
И сыплются те же вопросы,
Но есть один главный вопрос.

- Ведь вы Родзивилла*** служанка, -
Голицин****  твердил ей не раз:
- Признайтесь, что вы самозванка.
Царица помилует вас.

- А нет. Так на хлеб и на воду.
И некого будет винить.
Мы здесь не такую породу
Научены   разговорить.

                Петропавловская крепость. Год 1775. 17 февраля

Зима. Разыгралась погодка.
В Неве потемнела вода.
В оконном проёме решётка
Застыла под корочкой льда.

И в камере дикая стужа.
Сгорает, как свечка, княжна.
Над крепостью вороны кружат,
Им новая жертва нужна.

А пленнице хуже и хуже,
Смотрели её доктора:
- Уход  медицинский ей нужен,
Питание, шеф-повара.

- И можем мы все поручиться:
Ребёночка пленница ждёт,
Событие  это   случится,
Как только к нам осень  придёт.

- Ну, вот. Не хватало печали: -
Царица  промолвила зло,-
-Да, слуги мои измельчали,
Какой проходимец Орлов!

Конечно, причина весома,
Чтоб участь княжны облегчить,
В подвал комендантского дома
Решили  её поместить.

Обжитый  подвал не куртина,*****
Но всё же сказать есть резон:               
- Была жестока  Катерина
Ко всем претендентам на трон.

                Петропавловская крепость. Год 1775.  02  декабря

И вскоре родился ребёнок.
Мать сына взяла своего.
Но руки чужие  с пелёнок
Орлову отдали его******

Княжна же всё больше слабела.
Все видели - близок конец.
И врач  говорил: - Плохо дело.
- Как видно, она не жилец.

               Петропавловская крепость. Год 1775.  04  декабря

Больной становилось всё хуже*******
Под вечер кровь горлом пошла,
А  ночью,  в декабрьскую стужу
Несчастная умерла.

Солдатские грубые руки
Закрыли усопшей глаза.
Над гробом, в минуту разлуки
Ничья не упала слеза…
               
                ПРИМЕЧАНИЯ

*     Из Голщтинской земли.   Голштинская земля - бывшее герцогство в Сев. Германии, между Эйдером, Эльбой, Траве, Немецким и Балтийским морями. Родина императрицы Елизаветы.

**   И брат ваш разбойник и тать.  На допросах княжна говорила, что Емельян Пугачёв её брат                и  тоже является сыном Разумовского и Елизаветы.               

***  Родзивилла служанка. Родзивилл – польский магнат, мечтающий свергнуть Екатерину Великую, чтобы за счёт русских земель усилить Польшу.

**** Граф Голицин вёл следствие по делу «самозванки». Потом его сменил Ушаков.  Главной целью комиссии было выяснение того, кто руководил   этой  интригой - «кто начальник сей комедии».

*****   КУРТИНА - часть крепостного вала или стены между бастионами. Иногда в толще стены помещались камеры для особо опасных преступников.

******      В ноябре самозванка разрешилась от бремени сыном. Его восприемниками стали генерал-прокурор князь А.А. Вяземский и жена коменданта Петропавловской крепости. Забегая вперед, скажем, что этот незаконнорожденный сын графа Алексея Орлова-Чесменского и «княжны Таракановой», как утверждают, был впоследствии известен под именем Александра Алексеевича Чесменского. Он служил в лейб-гвардии конном полку и умер в молодом возрасте.
     В «Записках» А.В. Храповицкого, личного секретаря и доверенного лица Екатерины, мы читаем запись от 30 июня 1787 г.: «Гр. А. Г. Орлов-Чесменский кланялся в ноги, за пожалование сына в капитаны Преображенского полка». Александр, по свидетельствам современников, «чрезвычайно красивый мужчина», которого слухи одно время утвердили на роль нового избранника Екатерины, в Дрездене женился, и граф Алексей, находясь в то время за границей ради поправления здоровья, побывал на той свадьбе, а в письме к своему приказчику и другу Даниле Артемьевичу писал, что желает молодым супругам премного счастья и долгих лет совместной жизни: «Даруй Боже им и детей нажить; а мне бы на них радоваться».

*******     В первых числах декабря стало ясно, что самозванка умирает. По ее просьбе, ее исповедовал православный священник. Умирала «княжна» тяжело, агония длилась почти двое суток. 4 декабря Елизаветы не стало. Скончавшаяся от скоротечной чахотки самозванка была тайно погребена на территории Петропавловской крепости, в Алексеевском равелине, унеся в могилу тайну своего происхождения.
По легенде, тело умершей даже не было вывезено с территории Петропавловской крепости; ее зарыли тут же, во дворе Алексеевского равелина, как писал о том князю Голицыну Андрей Гаврилович Чернышев…
                СПРАВКА

Арестованные вместе с «княжной» ее приближенные - Доманский, Чарномский, служанка и камердинер - после допросов были высланы за границу.  Каждому из них было выдано на дорогу по пятьдесят рублей, и всем им под страхом смертной казни было запрещено приезжать в  Россию.               

   
                ЧАСТЬ 3.   ДОСИФЕЯ         
            
 Не любой понять умеет:               
Ход истории таков,
Что она всегда имеет
Много тёмных уголков.

В русских сказах говорится,
Что княжна не умерла,
И российскую царицу
Лет на пять пережила.

                Из воспоминаний келейницы Марты

        Год 1785.  Москва. Ивановский монастырь. 17 апреля

Была середина апреля
И праздник стоял у ворот.
Кончалась Страстная неделя,
Готовился к Пасхе народ.

Вечерня, канон, литургия.
Душа перед Богом чиста.
Вкушаемая  панагия* -
Частица от тела Христа.

Монахиням дела хватало,
Им надо за всем уследить.
Игуменья тоже  устала
Порядок везде наводить.

Уже куличи освятили,
Готовился праздничный стол.
Ковры на полы постелили.
Украсили Божий  Престол.

Выносят из церкви иконы,
Готовится праздничный ход.
Хрустальные чистые звоны
Плывут в голубой небосвод.

Мир  полон Божественным светом,
Весною всё дышит вокруг…
Но тёмного цвета карета
К воротам подъехала вдруг.

Суровые лица. Охрана.
Полковника строгий приказ:
- Пусть ваша игуменья Анна
Затворницу примет у нас.

- И надобно поторопиться,
Нам долго не велено ждать.
Приказы  великой царицы
Нельзя никому обсуждать.

- Над ней не творите бесчиний,
И вам указанье дано:
Что будет она инокиней,
Как с ней обращаться должно…

Вот дверца кареты открылась
И,  как  из заоблачных сфер,
Синьора на землю  спустилась.
Её поддержал офицер.

Она была среднего роста
И, словно берёзка, стройна.
Одета неброско, но просто.
А поступь... Ну, чисто княжна.

           Год 1785.  Москва. Ивановский монастырь. 11 июня

Седой капитан из охраны
Игуменье отдал пакет.               
Рассыпали дробь барабаны.
Минута. И посланных нет.               

А пленницу сразу же в келью
У самой стены отвели,
Снабдили  едой и постелью
И, перекрестившись, ушли.

Фигура, укрытая  шалью,
Скрывала величье своё               
И веяло тихой печалью
От гордого взгляда её.

У кельи послушницы новой
Бессменно стоял часовой,
И этот порядок суровый
Введён был царицей самой.

Как видно, совсем не простою
Преступница эта была.
Возможно, на царства устои
Она замахнуться могла.??????

И только игуменья Анна
Могла в её келью войти.
Всем прочим сюда постоянно
Заказаны были пути.

          Год 1785.  Москва. Ивановский монастырь. 14 августа

Сестёр будоражила тайна:
Послушница. Кто же она?
И вдруг  совершенно случайно
Узнали, что это княжна.

В молельной висели портреты.
Сравнили. Да, эта сестра
Ну, копия Елизаветы!
А значит, и внучка   Петра!

И сразу всё стало на место.
Так, видно, решила судьба.
Теперь она Божья невеста,
Церковного братства раба.

Был постриг. Прочли отходную
По бывшей мирской красоте,
Потом хор запел «Аллилуйя»,
И следом: «Жива во  Христе».

И после кропленья  елеем
Как – будто упала стена.
И стала уже Досифеей
По воле царицы княжна.

Теперь христианское братство
Для трудницы**    главная страсть.
И ей не нужны ни богатства,
Ни  деньги, ни слава, ни власть.


         Год 1785.  Москва. Ивановский монастырь. Ноябрь

Шли   месяцы, дни и недели,
Вся жизнь проходила в труде,
Монашенки были при деле,
Работы хватало везде.

Лишь в келье своей Дорофея
Была постоянно одна,
Молитвы и запах кипрея
Вот всё, что любила она.

Игуменья старая редко
С ней  час проводила вдвоём.
И келья была её клеткой
Закрытой и ночью и днём.

Всё та же  у двери охрана,
Всё та же стена над рекой.
И редкие звуки органа,
Несущие мир и покой.

Пустые  никчемные  годы
В бездонную пропасть неслись.
Без  цели, любви и свободы,
Без права на личную жизнь.

        Год 1796.  Москва. Ивановский монастырь

Ноябрь девяносто шестого.
В обители  все говорят:
- Наследница дела Петрова
Отправилась в рай или  ад.

И смерть её выглядит странной,
Как Зотов Захарий сказал***
Во время купания, в ванной
Достал её польский кинжал.

Но мы далеки от столицы
И правду нам знать мудрено.
Судить же о  смерти царицы
Монашкам, увы,  не дано.

А наша сестра Досифея
Уже без охраны жила.
И не было «глаза» над нею,
И нам она ровней была.

Особенно  крепко сдружилась
Отшельница с Головиной.
Как   жизнь  её глупо  сложилось
Лишь ей рассказала одной:

      «Это было давно. Была одна девица, дочь очень-очень знатных родителей. Воспитывалась она далеко за морем, в теплой стороне, образование получила блестящее, жила в роскоши и почете, окруженная большим штатом прислуги. Один раз у нее были гости, и в числе их - один русский генерал  очень известный в то время. Генерал этот предложил покататься в шлюпке по взморью. Поехали с музыкой, с песнями, а как вышли в море, там стоял наготове русский корабль. Генерал и говорит ей: не угодно ли посмотреть устройство корабля? Она согласилась, вошла на корабль, а как только вошла, ее уж силой отвели в каюту, заперли и приставили часовых. Это было в 1785 г.».  Далее, схваченную княжну привезли в Петербург и представили императрице. Екатерина долго с ней беседовала, говорила о Пугачеве, о самозванке Таракановой - княжне Владимирской, о государственных потрясениях, которые возможны в случае, если «враги существующего порядка» воспользуются ее именем, и, наконец, объявила, что во имя спокойствия в стране «княжна Тараканова» должна удалиться от мира и жить в монастыре в уединении, «чтобы не сделаться орудием в руках честолюбцев».
Екатерина II приказала игуменье монастыря «принять и содержать новоприбывшую в особенной тайне, постричь и никого не допускать к ней до свидания».
   Моральное состояние Досифеи было очень тяжелым: она постоянно чего-то боялась, при любом шорохе или стуке вздрагивала, бледнела и «тряслась всем телом».

По словам Головиной, Досифея показывала «медальон с портретом императрицы Елизаветы и говорила о каком-то письме, которое она долго при себе хранила и, которое, как ни тяжело было ей, как ни много над ним плакала она, но решилась наконец сжечь, вероятно, это было письмо ее матери».
На стене кельи до самого последнего дня жизни Досифеи висел портрет императрицы Елизаветы.

Досифея умерла в 1808 г. в возрасте 64 лет, после двадцатипятилетнего заключения.


                Год 1808. Москва. Ивановский монастырь

Сегодня печальная дата.
Из мира печали и зла
Уже навсегда, без возврата,
Княжна – Досифея ушла.

                СПРАВКА

   На личность, на происхождение таинственной узницы пролили свет ее похороны. Похороны инокини Досифеи были неслыханно пышными, почти царскими. На отпевание явились — в парадных мундирах, при всех орденах и лентах, генералы, сенаторы и прочие вельможи. Погребена была Досифея не в Ивановском монастыре, что было бы логично и соответствовало бы вековой традиции монастырского быта, а в Новоспасском монастыре — усыпальнице боярского, а затем и царствующего рода Романовых.

Похороны инокини Досифеи почтил своим присутствием главнокомандующий (то есть губернатор) Москвы граф Иудович — родственник Разумовских.

Для такой церемонии и для такого кладбища мало быть каким-то дальним отпрыском на «династическом древе», да еще к тому же отпрыском приблудным. Но для законной дочери императрицы, внучки Петра I, такая честь вполне уместна.

                ПРИМЕЧАНИЯ
               
*     Панагия.  Слово «Панагия» имеет два понятия:

1. Панагия  - небольшая круглая икона Божией Матери, носимой на груди, как знак архиерейского достоинства.

2.Панагией также называют просфору. Панагия вкушается братией за монастырской трапезой после принятия пищи. Вкушению Панагии предшествует специальный чин возношения Панагии. Сущность этого чина заключается в том, что из храма, по окончании Литургии, всею братией износится со священными песнопениями Богородичная просфора. Ее вносят в монастырскую трапезную, где полагают на особом блюде.

**   ТРУДНИЦА. Желающие попасть в  женский монастырь  проходят  ряд ступеней посвящения. Это -  паломница,  трудница,  послушница. После пострига  даётся звание - сестра.
   Духовное пострижение, в принципе, означает то же самое – человек уже не волен себе, отныне он служит Богу. Есть три обряда пострижения. Первый – в уже упомянутое иночество (или рясофор, буквально – «для ношения рясы») – совершается не только без обетов, но и без перемены имени. Второй – в малую схиму (или в мантию, и, по сути, это первый настоящий монашеский постриг), при этом, как и при крещении, дается имя. Перемена имени означает, что впредь ничто не напомнит монахине о ее прежней жизни.

***   Мирское имя инокини Досифеи - Августа. «Мученица Августа» упомянута в святцах 24 ноября. А что было 24 ноября?

    24 ноября 1741 года, поздно вечером, начался дворцовый переворот, приведший на трон Елизавету Петровну, И год спустя, тоже 24 ноября, в канун своей коронации, Елизавета Петровна обвенчалась в подмосковной церкви с Алексеем Разумовским... Ничего странного в том, что родители дали дочери имя той «святой», которую поминает церковь в день их венчания.

***    После смерти императрицы Екатерины II положение Досифеи несколько улучшилось. К ней стали беспрепятственно допускать посетителей, у Досифеи побывали митрополит Платон, ряд высокопоставленных лиц и якобы даже кто - то из членов императорской фамилии.
Досифея умерла в 1808 г. в возрасте 64 лет, после двадцатипятилетнего заключения.
В эти годы в разговорах с близкими ей людьми инокиня Досифея стала упоминать иногда и свое мирское имя — Августа. Имя это слышала из ее уст, в частности, девица Гликерия Головина, которая некоторое время обучалась в монастыре и сумела внушить к себе доверие Досифеи.
По словам Головиной, Досифея показывала «медальон с портретом императрицы Елизаветы и говорила о каком-то письме, которое она долго при себе хранила и, которое, как ни тяжело было ей, как ни много над ним плакала она, но решилась, наконец, сжечь, вероятно, это было письмо ее матери».

***      Как Зотов Захарий сказал.  По слухам, дежурный камердинер Захар Зотов обнаружил императрицу, истекавшую кровью. У неё имелась тяжёлая колотая рана, которая была нанесена ударом снизу.
Туалетная комната, в которой  Екатерина II потеряла сознание, была оборудована «стульчаком», сооружённым из древнего польского трона. Ранее он принадлежал первым польским королям Пястам, а вывезен был из Польши по личному указанию Екатерины. Это произошло после третьего раздела Польши,  когда было подавлено восстание под руководством Тадеуша Костюшко.
Предполагалось, что внутри бывшего трона находился польский мститель. Он-то и ударил императрицу боевым тесаком, после чего сумел благополучно покинуть Зимний дворец. Тем самым трон как символ погибшей Речи Посполитой стал источником смерти для Екатерины.